Букет прекрасных дам - Дарья Донцова

Лет пять назад Кока ездила в Лондон и привезла оттуда новую моду – вязать в гостиной. Она явилась на журфикс к Николетта с очаровательной корзиночкой, выудила оттуда клубок и, яростно орудуя спицами, заявила:

– В Лондоне все дамы великосветских салонов обязательно рукодельничают.

Наши тоже решили не отставать, и целый месяц Николетте старательно путала петли, пытаясь связать для меня шарф. Но потом, слава богу, дурацкое занятие ей надоело, и матушка забросила работу. Больше она никогда не прикасалась к спицам. На память о ее короткой карьере вязальщицы остался кусок недоделанного шарфа самого мерзкого вида. Так вот, предлагаемый мне сейчас свитер был родным братом того убогого кашне.

Но чтобы проникнуть на дискотеку, нужно на время забыть о хорошем вкусе, поэтому я пошел к примерочной кабинке, прихватив все предложенные шмотки.

– Эй, мужчина, – крикнула продавщица, – возьмите гриндерсы!

– Обувь потом, – ответил я.

Девушка засмеялась:

– Нет, гриндерсы обязательно.

– Почему?

– У них очень высокая подметка, брюки короткими окажутся, если купите штаны под обычные ботинки.

Я прихватил пару каменно тяжелых бутс и задернул занавеску.

Через десять минут в зеркале отразился довольно молодой мужчина, одетый самым идиотским образом.

Куртка едва доходила до талии, и носить ее предстояло расстегнутой, потому что, закрыв «молнию», я с трудом мог дышать и двигаться. Свитер же оказался излишне длинным. Он спускался на бедра, выглядывая из-под верхней одежды. Наша Тася, служившая в детстве няней, иногда приговаривала:

– Эй, Ваняшенька, ну-ка, заправь, голубчик, рубашечку в брючки, а то надел кофточку, а про нижнюю одежду-то позабыл. Торчит из-под пятницы суббота.

И вот теперь я вновь оказался в том виде, который наша домработница называла «из-под пятницы суббота». Брюки тоже были излишне длинными, они спускались «гармошкой» на ботинки. Впрочем, назвать ботинками сооружения, куда пришлось впихнуть ноги, можно было лишь с большой натяжкой. Я никогда в жизни не носил подобную обувь: грубую, вульгарную, на огромной платформе, с утрированно квадратными носами. Больше всего я напоминал сейчас себе один персонаж из дурацкой рекламы жевательной резинки. Помните этот ролик ну, когда девушка, пытаясь запарковаться, сбивает мотоцикл и видит, что к ней от телефонной будки направляется звероподобного вида рокер? Дама засовывает в рот жвачку, ослепительно улыбается, и горилла, затянутая в кожу, удаляется, забыв устроить скандал. Только не подумайте, что я походил на элегантную даму, отнюдь, я был вылитым рокером. Жутким существом, от которого еще вчера сам бы шарахнулся в сторону на пустынной улице.

Приоткрыв занавеску, я крикнул:

– Люси, посмотрите, пожалуйста!

Девушка, обсуждая что-то оживленно с продавщицами, повернулась, подошла к примерочной и уставилась на меня. В ее лице ничто не дрогнуло, но в глазах запрыгали бесенята.

– По-моему, замечательно, – констатировала она.

– Кажется, свитер длинноват, – пробормотал я, – и брюки не того…

– Что вы, мужчина, – хором сказали продавщицы, – так носят, самый накат, если короче штаны натянуть, отстой получится.

Я вспомнил, как где-то в конце семидесятых упрашивал Николетту купить мне брюки с многосантиметровым клешем, и ничего не сказал. Мода дело хитрое, придется поверить торговкам, они в этом вопросе разбираются лучше меня.

Внезапно в сердце вновь вползла грусть. А в чем я хорошо разбираюсь? В поэзии Серебряного века? Живу, словно в консервной банке, существую в замкнутом мирке, хожу, как старая кляча по одному кругу. Хотя, если признаться честно, я сильно изменился за последнее время и, как ни странно, стал выглядеть моложе. Во всяком случае, сейчас из зеркала на меня смотрел парень, правда, отвратительно принаряженный, но по виду никак не сорокалетний. Максимум, что можно дать молодцу, тридцатник. Может, явиться в таком виде к Николетте на файф-о-клок и заверить всех, что теперь так положено наряжаться в высшем свете, ну… в Испании, например? А что? Неплохая идея. Милые дамы будут изумительно смотреться в косухах.

Замечательно, – повторила Люси, – только чего-то не хватает.

Во, – сказала одна продавщица, – оденьте.

Я посмотрел на крохотную сережку и ответил:

Но у меня уши не проколоты.

Так это клипса, – сообщила она и ловко защелкнула ее на моей мочке.

Да, – удовлетворительно протянула Люси, – вот теперь великолепно.

Суперски, – взвизгнула продавщица, – с таким фрэндом я бы хоть куда пошла, такой модный, такой прикинутый, ну слов нет. Девки бы попадали от зависти, все при нем, косуха, гриндерсы, ну кентово, лососевый парень!

Хорошо, – кивнула Люси, – теперь я.

Она ушла в кабинку, и девчонки стали охапками таскать туда вешалки со шмотками. Процесс грозил затянуться. Я уселся на стульчик возле обувного отдела.

Слышь, фрэнд, – раздалось над головой.

Я повернулся. Юноша лет пятнадцати спросил:

Посмолить не дашь? Без капусты остался.

Что?

Ну закурить дай.

Я вытащил «Мальборо».

Угощайтесь.

Парочку стрельну?

Конечно.

– Ну ты центровой, – вздохнул парень, – прям набитый икрой.

Он вытащил две сигареты и начал бродить по магазину. Пару минут я следил за ним, одетым в старенькую, добела вытертую куртку. Честно говоря, я не слишком понял сказанную им напоследок фразу. Юноша поругал меня или похвалил? Радует лишь одно, он принял меня за своего, вот она, великая сила одежды. Впрочем, сия мудрость была известна издавна, вспомним хотя бы русские пословицы и поговорки: «одень пенек, станет как майский денек»; «по одежке встречают, а по уму провожают», нет, последнее явно не то. В наше время вас приветствуют и провожают, принимая за точку отсчета исключительно внешний вид.

– Ванечка, – крикнула Люси, – ну как?

Я поднял глаза и поперхнулся. Из кабины выглянуло нечто, одетое в синюю мини-юбочку и обтягивающий короткий свитерок того же цвета. Но самое интересное, что наряд безголовой, отвязной тинейджерки шел моей спутнице чрезвычайно.

Во-первых, к моему гигантскому изумлению, сразу стало понятно, что Люси вовсе не бесформенная тумба. У девушки оказались стройные ножки, ну, может, слегка полноватые, на мой взгляд, но отнюдь не уродливые куски жира, которыми они казались под дорогими эксклюзивными нарядами. Талия была достаточно тонкой, не как у балерины, конечно, но и не расплывшаяся от безудержного поедания сладкого. Ультрамариновый джемпер обтягивал высокую аппетитную грудь. Больше всего Люси напоминала растолстевшую голливудскую актрису Памелу Андерсон до ее операции по удалению силикона из бюста. Вернее, негатив Памелы, потому что та, если помните, блондинка, а Люси брюнетка. Внезапно я сообразил, что Люси-то очень молода, ей всего исполнилось двадцать три. Просто в своих диких платьях, дорогих, расшитых золотом и каменьями, она выглядела всегда лет на сорок, казалась бесформенной, бесполой глыбой, а на самом деле она очень даже хорошенькая. И она не толстая, а просто крупная.

– Ну как? – повторила девушка, делая шаг мне навстречу. – Впечатляет?

Ее карие глаза блестели, окруженные густо намазанными ресницами, на щеках играл добытый из косметички румянец, а губы пламенели. До сего дня Люси не красилась, наверное, Роза запрещала дочери пользоваться декоративной косметикой. Внезапно я разозлился на бабу. Что же это за мать такая! Неужели она слепая дура, неспособная понять, как следует одеваться девушке, чтобы быть привлекательней!

– Ну как? – уже с небольшой тревогой поинтересовалась моя преображенная спутница.

– Нет слов! Вы очаровательны.

Люси расплылась в улыбке. Черненькие усики над ее верхней губой дрогнули. Странное дело, раньше дамы, не прибегавшие к услугам эпилятора, вызывали во мне легкую брезгливость. Мужчины, знаете ли, странные существа. Женщина любит ушами, ей подавай комплименты, заверения в чувствах и прочее. А мужики любят глазами. Сколько романов лопнуло из-за того, что кавалера настигло в самый неподходящий момент половое бессилие. Милые дамы в таком случае морщат носики и предлагают посетить сексопатолога, но ни одной из них не приходит в голову, что проблема не в кавалере, а в ней самой. Упадет мужской взгляд на волосатую ногу или подмышку, приметит глаз грязные пятки и желтые ногти без педикюра, все, облом гарантирован.

Во всяком случае, со мной. Как-то раз я, сводив одну из своих дам в ресторан, оказался с ней наконец-то наедине, почти в койке. Надо сказать, что я довольно долго подвергал осаде эту крепость, пока она не сдалась. Приготовившись праздновать победу, я стал наблюдать, как красавица медленно вылезает из роскошного, дорогого платья, явно купленного в Доме моды. Наконец процесс завершился, и я увидел, что одна из бретелек лифчика, кстати, не очень свежего, пристегнута небольшой булавкой. Все. Пришлось изобразить приступ язвы и спешно отступать домой, старательно избегая прощальных поцелуев. Как все мужчины моего круга, я дико брезглив. Усики Люси всегда вызывали у меня содрогание, но сейчас показались милыми, даже сексуальными.