Плохая терапия. Почему дети не взрослеют - Эбигейл Шрайер

иметь собственных детей? Это потому, что мы сделали воспитание детей таким чертовски жалким. Потому что мы выслушали всех экспертов и убедили себя, что не можем апеллировать к жизненному опыту, суждениям, знаниям, накопленным за десятилетия - десятки тысяч часов с нашими детьми - или к тому, что сделали наши родители, и разобраться в этом самостоятельно. А все потому, что сорокалетние родители - успешные, блестящие, благословленные супругом - относятся к воспитанию детей, как к задаче по калькуляции, которую им поставили перед носом, приставив пистолет к голове: Сделай все правильно или я нажму на курок.

Мы играли с нашими детьми роль терапевтического родителя. Мы позволяли им бросать еду на пол, пинать нас и бить - и с каждым разом добивались от них все большего понимания. Мы предлагали им бесконечное множество вариантов. И мы полностью отказались от собственного авторитета.

И это напугало их. Это так напугало этих детей. Посмотрите на них. Они знают, что здесь никто не управляет. Они знают, что слишком молоды, чтобы пользоваться той властью, которую мы им передали. Они знают, что если они поставили на колени своего возвышающегося отца, опытного мужчину сорока лет, не понимающего и отчаявшегося - значит, что-то пошло не так.

Дети поверили нам, когда мы отнеслись к их обидам как к смертельно серьезным. Серьезнее, чем финансовые проблемы их отца, серьезнее, чем плохое здоровье их бабушки. Они поверили нам, что их чувства и переживания - самые важные вещи на земле. Они рушатся под тяжестью всех этих забот.

Хуже всего то, что они не верят, что мы можем им помочь. Мы не даем им почувствовать себя в безопасности, потому что говорим им - снова и снова, самыми разными способами, - что мы напуганы до безумия и на самом деле ни за что не отвечаем. Мы просто следуем тому, что сказал нам педиатр, или терапевт, или учитель, или школьный психолог, или эрготерапевт. Он главный, она главная, наши дети главные. Мы не в ответе.

Как вы можете утешить ребенка, которого вы заверили: "У меня нет власти". Вы не можете. И поэтому... они не могут.

Есть планеты, где родителями восхищаются

Здесь я признаю: это нелегко. Воспитание хороших детей в культуре, которая подрывает родительский авторитет на каждом шагу, где родители - дурни, идиоты и фанатики в каждом телевизионном шоу, - почти невозможно. Об этом мне говорил педиатр и писатель Леонард Сакс. А тренер по воспитанию детей рассказал мне об американской клиентке индийского происхождения, которую я буду называть Танви.

Танви постоянно удивляло и расстраивало то, что ее дочь обращалась с ней в Америке гораздо более неуважительно, чем Танви обращалась бы со своими собственными родителями в Индии. "Мой ребенок набрасывается на меня прилюдно", - сказала Танви своему тренеру, обиженная и сбитая с толку.

Наконец-то она поняла, почему: "Если вы находитесь в Индии, если вы, будучи маленьким ребенком, разговариваете с родителями на публике, все остальные взрослые вокруг смотрят на вас. Здесь же [в Америке], если ребенок на публике наговаривает на родителей, все родители теперь смотрят на него".

В Индии культура поддерживает идею о том, что ребенок должен уважительно относиться к своему родителю, и другие родители будут следить за этим взглядом. В Америке бремя ответственности полностью лежит на родителе. И мы задаемся вопросом: "Что вы сделали плохого, чтобы заслужить порку от своего ребенка?"

Я решил поговорить с родителями, которые вырастили здоровых, продуктивных взрослых. Многие из тех, кто был готов рассказать все начистоту, оказались иммигрантами.

 

-

Моя подруга Джулия - из тех, кто вызывает зависть у других женщин: экономист с гарвардским образованием, в свободное время служащая в военно-морском флоте, она замужем за любимым мужем и воспитывает троих замечательных детей. Она впечатляет не только в карьерном плане: она из тех друзей, которые заберут ваших детей, если не могут до них добраться, придут на день рождения ребенка, готовые помочь на кухне, занять детей активным отдыхом или поболтать с мамой. Ей удается жонглировать всеми требованиями работающей мамы и при этом не казаться раздраженной, пронзительной или сумасшедшей. Другими словами, она именно тот взрослый, которым каждый из нас мог бы гордиться.

Поэтому, конечно, мне нужно было поговорить с ее матерью. Ее матерью-одиночкой.

Рода, умершая в прошлом году от рака, была живой и обаятельной. Она была мыслителем, заядлым читателем и откровенной феминисткой. А еще она была настоящей дурнушкой, полной острых прозрений и манеры излагать свои мысли, что давало вам редкий дар видеть человека, который позволял вам увидеть ее истинную сущность. Я почти сразу же полюбила ее.

Поэтому, когда два года назад Рода неожиданно позвонила мне, чтобы обсудить кое-что из написанного мной, я воспользовался случаем и направил ее к тому, что хотел узнать: Как вам это удалось? Как вы вырастили этого замечательного взрослого человека на профессорскую зарплату, в одиночку?

Будучи чернокожей южноафриканкой, Рода вышла замуж за отца Джулии, белого немца, который бил Роду, когда Джулия была маленькой. Рода развелась с ним, а затем сделала успешную карьеру академика и правозащитника, создавая общины везде, где бы она ни была, и тратя деньги на уроки виолончели и обучение своей дочери. Она не верила в шлепки, говорила она мне, но установила четкие правила для Джулии, которая и по сей день является одной из самых неизменно вежливых, принципиальных и очаровательных женщин, которых я знаю.

Что же мы, американцы, делаем не так? "В странах третьего мира, - сказала Рода, - воспитание очень авторитарное, потому что лидеры очень авторитарны. Америка находится на другой стороне - там полностью отсутствуют границы и авторитет". Нам нужно что-то среднее.

Я слышал это от других иммигрантов: проблема американского воспитания в том, что мы не утверждаем свою власть над собственными детьми. Мы не делаем приоритетом передачу своих ценностей собственным детям; похоже, мы ожидаем, что культура сделает это за нас. Можно позволить детям немного уступать друг другу, но в конечном счете все должно решаться по нашему разумению.

Детям нужен авторитет взрослых, они знают, что он им нужен, - убеждала меня Рода. А потом она сказала нечто такое, что остановило меня на месте: "Вот почему они все уходят и присоединяются к BLM. Они ищут папу".

Правда, подрастающее поколение более радикально в политическом плане, чем предыдущие, - его особенно привлекают крайне левые политические движения. Но мне никогда не приходило в голову, что это может быть как-то связано со стилем воспитания, в котором они воспитывались. Была ли она права? Неужели жажда авторитета у детей и подростков настолько велика, что они ищут его у других