Метроном. История Франции под стук колес парижского метро - Лоран Дойч

Но маркиз де Лувуа нашел хитроумный способ оставить свое имя в виде ребуса на почетном дворе. Посмотрите на фронтоны крыш, составленные из воинских трофеев, олицетворяющих славу войны: на восточном фасаде, если встать спиной к статуе Наполеона, следует выделить шестой фронтон, ведя отсчет от императора… Контур слухового окна представляет собой волка, устремившего пристальный взгляд на двор! Вы поняли: «волк видит»[89]. Дражайший маркиз подписал архитектурное сооружение, которому посвятил большую часть своей жизни.

Строительство длилось больше тридцати лет. После смерти Лувуа им занимается сам король. Порой он даже посещает дворец инкогнито. В этом случае он оставляет карету в отдалении и в сопровождении всего нескольких придворных идет пешком до цели. Внимая объяснениям Ардуэна-Мансара, Его величество оценивает ту или иную скульптуру или стрельчатую арку…

В конечном счете, самый высокий собор Парижа закончен только в 1706 году, в то время, когда Король-Солнце превратился в беззубого старика с лицом цвета пожелтевшей слоновой кости.

Но обет, данный некогда могущественным монархом, сохранил свою силу: здесь по-прежнему располагается госпиталь для солдат, хотя число пансионеров сократилось с шести тысяч до… сотни с небольшим! Этот дворец, задуманный Королем-Солнце, остается видимым символом военной славы, который скрывает за своей позолотой грязь и мерзость войны, бедствия и муки людей, принесших жертву величию нации.

КАК ПОЯВИЛСЯ ВО ДВОРЦЕ ИНВАЛИДОВ НАПОЛЕОН?

Став Храмом Победы со времен революции, церковь до сегодняшнего дня сохраняет роль святилища для армии, для служащих в ней и их истории.

Наполеон относился ко дворцу Инвалидов с чисто военным пиететом. Он регулярно навещал калек, проводил в этих сценах первые церемонии вручения ордена Почетного легиона, даровал дворцу значительный бюджет.

В декабре 1840 года прах императора, доставленный с острова Святой Елены, был естественным образом помещен в церковь при дворце Инвалидов. Однако король Луи-Филипп, судя по всему, долго колебался о месте последнего упокоения для знаменитой гробницы. После двухлетнего раздумья Его величество заказал памятник архитектору Луи Висконти (создавшему также фонтан Сен-Сюльпис). Под собором вырыли громадную яму. Туда положили тело императора в зеленом мундире гвардейской пехоты.

Гробница, сделанная из пурпурного порфира, камня императоров, помещена на цоколь из зеленого гранита Вогезов, окаймлена лавровым венком и украшена надписями, напоминающими наполеоновские победы. Вокруг него, в крипте, представлены могилы некоторых членов семьи (например, Орленок[90]), а также великие военные деятели, служившие Франции — такие как Вобан, Тюренн, Фош, Жюэн или Леклерк.

За пределами церкви, на западной стороне, вы заметите, возможно, под деревом скромный заброшенный могильный камень — это подлинный камень с изначальной могилы Наполеона, привезенный с острова Святой Елены!

Наполеон царит также на втором этаже дворца, и он хорошо виден с почетного двора. Заказанная в 1833 году Луи-Филиппом скульптору Шарлю-Эмилю Сёру статуя была водружена на вершине Вандомской колонны и снята в 1863 году Наполеоном III с тем, чтобы заменить ее более достойным изображением — императором в тоге Цезаря. Статуя Наполеона в треуголке, с рукой за пазухой сюртука, была сначала выставлена на круглом возвышении улицы в Курбвуа. При падении Второй империи этот бронзовый Наполеон был сброшен в Сену. Статуя тем самым ускользнула из рук пруссаков в 1870 году и коммунаров в 1871 году. Фигуру выловили из воды в 1876 году и забыли о ней на тридцать пять лет. В 1911 году она обрела, наконец, свое место во дворце Инвалидов.

XVIII ВЕК

БАСТИЛИЯ

Ярость предместья

Станция метро «Бастилия» делает похвальные усилия, чтобы отразить эпоху революции и возбудить ностальгические чувства подвыпившего парижанина: цветная фреска воспроизводит отдельные великие трехцветные эпизоды, а на старых рисунках представлена крепость, некогда возвышавшаяся здесь. Но главное, на перроне пятой линии мы видим желтоватые камни… это основание одной из стен Бастилии! Оно было обнаружено в 1905 году, когда рыли туннель метрополитена. А потом, выходя из метро на перекресток бульвара Бурдон, мы замечаем другой кусок стены крепости.

Счастье, что нам остались эти скромные реликты, потому что, поднявшись по ступеням, ведущим на поверхность, мы не найдем больше ничего от Великой революции. Нынешняя Бастилия — это опера! Этот тяжелый бункер из стекла и бетона, преждевременно постаревший, господствует над площадью своей обременительной массой. Построенный, чтобы отметить двухсотлетие взятия Бастилии, он оседает под своей тяжестью и, наверное, не понадобится революция, чтобы он исчез сам собой.

Чтобы обнаружить некоторые следы прошлого, бесполезно искать их возле оперы или обращаться к «Гению» Бастилии, позолоченному символу свободы на вершине зеленой колонны. Лучше подойти к углу бульвара Анри-IV и улицы Сент-Антуан и посмотреть вниз: коричневые булыжники точно указывают нам местоположение бывшей крепости. На фасаде жилого дома № 3 план напоминает о массивной конструкции. Ближе к Сене порт Арсенала воспроизводит ров у крепостной стены, и некоторые из этих старых камней остались от военного сооружения. Наконец, в конце бульвара Анри-IV, также в направлении Сены, основание башни Свободы — одной из восьми башен Бастилии, — обнаруженное при строительстве метро, было поднято наверх, в сквер Анри-Галли.

Вернемся к Бастилии, которая не дождалась 1789 года, чтобы стать катализатором народного гнева, буржуазного сопротивления и возмущения принцев королевским абсолютизмом. Как мы видели, уже в 1413 году восставшие парижане взяли Бастилию.

Позднее, в 1652 году, когда фрондирующие принцы пытались отобрать власть у маленького Людовика XIV, Бастилия вновь появилась в Истории. 2 июля принц де Конде, вождь аристократического мятежа, двинулся на Париж во главе своей армии. На рассвете у ворот Сент-Антуан произошли жестокие стычки. На войска Великого Конде обрушился мощный огонь королевской пехоты, трупы усеяли улицу. Всюду стреляли мушкеты, целые дома полыхали. Вскоре королевские бойцы, солдаты Фронды и буржуа схлестнулись в рукопашной. Мария-Луиза Орлеанская, Большая Мадемуазель[91], кузина короля, отправилась в Бастилию, ей открыли ворота и оказали почести. Она поднялась по лестнице, ведущей на башни, и стала изучать окрестности с помощью подзорной трубы.

Вдали, около Баньоле, она заметила сверкающее на солнце сине-красное обмундирование королевских войск. Она отдала приказ, тяжелые пушки Бастилии повернулись по направлению к битве и сразу же выплеснули огонь. От ужасного грохота задрожали стены цитадели, зубцы на высоких башнях на мгновение исчезли под едким дымом, со свистом полетели ядра и обрушились на королевские войска, выкосив целый ряд всадников. Пушки Бастилии, выстрелившие по людям короля, сделали свое дело: растерянные маршалы, сохранившие верность Людовику XIV, на время отказались от штурма. Париж по-прежнему остался в руках мятежных принцев…

Итак, задолго до пресловутого дня 14 июля Бастилия была символом, который нужно захватить или уничтожить. О том, что там происходит, было известно не слишком хорошо, но она была местом, где творится произвол, и ее опасались.

Обычно с узниками — их никогда не было больше сорока, иногда заметно меньше — обращались уважительно. Естественно! Часто это были молодые аристократы, без разрешения прервавшие изгнание, у которых было право на довольно мягкий тюремный режим: они привозили собственную мебель для более комфортного существования, устраивали званые ужины и нередко получали разрешение покидать тюрьму днем, при условии, что вернутся ночевать.

Вольтер, автор вольного памфлета, в 1717 году провел в Бастилии одиннадцать месяцев. После освобождения он получил от Филиппа Орлеанского, регента королевства, пенсию в тысячу экю…

— Благодарю Ваше королевское высочество за заботу о моем пропитании, но прошу больше не заниматься условиями моего проживания, — сострил он.

Однако мягкость проявлялась не ко всем… В архивах приоткрываются все же и следы отвратительных преступлений. «Посылаю вам некоего Ф. Это очень скверный субъект. Вы продержите его под стражей неделю, а затем избавитесь от него», — писал Антуан де Сартин, начальник полиции в 1760 году, коменданту Бастилии Бернару де Лонэ. На той же бумаге дисциплинированный комендант сделал пометку: «Взят под стражу означенный Ф. По истечении оговоренного срока запросил г-на де Сартина, под каким именем желательно его похоронить».

Эти бесчинства ощущались, угадывались, расцвечивались фантастическими подробностями в многолюдном предместье Сент-Антуан. На этих улицах, куда падала тень высоких серых стен тюрьмы, жили бесчисленные ремесленники, всегда готовые выказать свое недовольство…