Большая интрига - Робер Гайар

— Сто тысяч чертей! — выругался он громовым голосом, донесшимся до устья реки Арси. — Нам предстоит отличная битва! Обещаю вам это! Мы раздробим черепа этим разбойникам!

Абсолютно не испугавшись этих страшных угроз, храбрый капитан «Девы из порта Удачи» вышел из строя и направился к тому месту на берегу, где песок был сухим. Он спокойно приближался без всякого прикрытия, являя собой отличную мишень для ружья.

— Он мой! — прорычал Лефор. — Клянусь, что изуродую того, кто посмеет дотронуться до него!

— Выстрел в человека, плавающего под королевским флагом, является преступлением! заявил Байярдель таким ровным голосом, что его трудно было сразу узнать. — Так могут поступать только пираты, те самые, которых мне поручено уничтожить или навсегда изгнать с тропических островов.

Он остановился на минуту, переводя дыхание. Затем продолжил:

— Если вы не воры, то вам нечего прятаться и стрелять без предупреждения. А значит, по своей воле или силой, но вы поплывете со мной в форт Святого Петра, где вас будут судить по приказу Его Величества. Но поскольку вы французы, как я понял по вашим выкрикам, я решил поступить с вами несколько мягче, несмотря на ваши преступления. Я не собираюсь ни нападать на вас, ни тем более уничтожать, что я легко мог бы сделать, учитывая силы и вооружение, которыми я располагаю и которые, без сомнения, превышают ваши. Поэтому предлагаю вам следовать за мной, если без раскаяния, то, по крайней мере, без предательства. Я возьму вас на свой корабль и отвезу на Мартинику.

Флибустьер, укрывшийся за невысокими скалами на берегу Арси, прокричал голосом попугая, а другой крикнул надтреснутым козлиным голосом:

— Он говорит, как богослов!

Третий им вторил:

— Ну прямо, как в соборе под звуки органа!

Лефору не понадобилось много времени, чтобы понять, что со времени его отплытия из Сен-Кристофа произошло что-то серьезное. С чего это вдруг король, которому флибустьеры отдавали десятую часть своей добычи, объявил на них охоту? Почему он ставит их теперь вне закона? Почему он издал декрет о том, что их следует судить? А для человека, много повидавшего в своей жизни, слово «судить» означало «повесить».

Выправка капитана, его храбрость и вежливость произвели, однако, на Лефора хорошее впечатление. Никто больше, как Лефор, не был столь чувствителен к вежливому обращению. Поэтому, не желая оставаться в долгу, он вышел из засады и, сделав несколько шагов по направлению к капитану, сказал:

— Месье, я узнаю в вас вежливость французского офицера. Клянусь вам, что никто не был бы более счастлив, чем я, оказать вам помощь в выполнении той трудной миссии, которую вам поручили. Трудной, судя по вашим словам, особенно для нас. Вы говорили сейчас, месье, если не ошибаюсь, о ворах, о преступниках, об оскорблении королевского флага. Но вас обманули! Никогда более набожная рука не стреляла в вас из пушки! Никогда, клянусь вам, господин офицер! Ибо человек, державший в одной руке запал, другой перелистывал требник!

— Значит, вы решились следовать за мной? — спросил Байярдель с надеждой в голосе.

— Увы, месье! — ответил Лефор. — Я обязан защищать интересы моих людей, и вы стали бы презирать меня, если бы я поступил иначе. Нет, месье, мы не последуем за вами! Рядом со мной двести парней, которые предпочтут, чтобы дьявол подул им в задницу, чем пойти за вами. Не так ли, ягнятки?

— Да! — хором подхватили флибустьеры.

— Вы слышали, месье? — спросил Лефор, выпятив грудь, словно в этой темноте можно было разглядеть его царственную надменность. — Так вот, месье, если вы храбрый человек, как это видно из ваших слов, вам следует обнажить ваш клинок и подойти ко мне, а наши матросы, со своей стороны, уладят в обоюдных интересах наши разногласия. Черт побери! Я немного бы дал за ваших! Но должен предупредить вас, что я торжественно поклялся заставить вас проглотить ртом и задницей кости свиньи, которую мы только что сожрали. Пусть заберет меня дьявол, если это не произойдет через минуту!

Не договорив, Лефор тут же обнажил свою шпагу. Из осторожности, опасаясь, что флибустьеры не сдержатся, увидев, что их капитан обнажил клинок, Байярдель отпрыгнул назад и присоединился к своим соратникам, которые сами пытались укрыться за бортами своих лодок.

В наступившей тишине можно было услышать, как королевские солдаты снимали предохранители с замков своих мушкетов, потом щелканье пистолетных курков.

— Взгляните! — крикнул Лефор, раздосадованный на то, что остался один на пляже, в самой середине. — Взгляните, какие храбрецы служат в королевском морском флоте! Это они только на словах такие сильные! С вами говорят, провоцируют вас, стоя на большом расстоянии. Но когда перед вами стоит настоящий мужчина и надо переходить от слов к действиям, в вас остается столько же смелости, сколько в клеще, застрявшем в липкой корке сыра!

Выругавшись, Байярдель ответил:

— Кто бы ты ни был, мерзавец, я сотру тебя в порошок за такие слова!

Капитан береговой охраны еще никогда и никому не позволял так обращаться с собой. Он весь дрожал от гнева. Байярдель снова подошел к Лефору, его тяжелые сапоги со скрипом увязали в песке.

Он тоже обнажил клинок, сказав при этом:

— Я проткну тебе твой зад до самых корней зубов!

— Святой Боже! Наконец-то ты хоть заговорил по-человечески! — воскликнул Лефор, несказанно развеселившись. — Ну вот я и увидел мужчину в этом скопище девственниц! Ко мне, капитан! Ко мне! Видимо, черт побери, небо благословило вас на то, чтобы вам в последний раз представилась честь скрестить шпагу на гальке острова Мари-Галант с той, которую я держу в руках, самой благородной на всех островах! С той самой, которая убьет вас!

Они встали наизготове, их рапиры скрестились. Серебристая и гибкая сталь засверкала в свете бледной луны. В тени густых зарослей только по этому отблеску шпаг дуэлянтов можно было догадаться о наносимых друг другу ударах.

Лефор зло подсмеивался, дразня своего противника. Так как королевские войска и флибустьеры еще не вступили в бой, он понимал, что сотни глаз наблюдали за ним. А этому геркулесу только того и было надо: зрителей. Он обожал поражать толпу своими речами, поведением и подвигами.

Тогда он заявил нежным со множеством лукавых оттенков голосом:

— Какое удовольствие, месье, какое удовольствие для меня встретиться с людьми, у которых такие хорошие манеры, с людьми вежливыми, воспитанными и все такое прочее! Могу поспорить, что вы знаете латынь. Но хотелось бы мне знать, зачем вам все это понадобится через несколько минут, когда вам придется заглотить скелет моей съеденной свиньи? И все же вы, конечно, умный человек. Даже очень умный: я догадался об этом с первого взгляда. Я очень огорчусь на всю жизнь, если лишу Его Величество такого достойного и блестящего слуги! Когда я был помощником капитана Барракуды, с которым мы взяли фрегат «Паллас» на абордаж, по уши в крови, месье…