Шах-наме - Хаким Фирдоуси

Гуруй убивает Сиявуша

Тут Гарсиваз вперил глаза в Гуруя.Тот отвернулся, в сердце гнев почуя,

Пошел он, к Сиявушу подошел,Забыл он стыд и честь, жесток и зол,

За бороду царевича рванул он,—О, грех какой! — к земле его пригнул он.

Из сердца Сиявуш исторгнул стон:«О бог, ты выше, чем круги времен!

Из семени явиться дай дитяти,Исполненному царской благодати!

Я месть свою младенцу передам,—Пусть отомстит мой сын моим врагам!»

Сквозь город, мимо войска, в гуще пыли,С позором Сиявуша потащили.

В степи Гуруй у Гарсиваза взялБлестящий, смертью дышащий кинжал.

Бесчестный бросил наземь полководца,Не трепетал, что кровь его прольется.

Он таз поставил золотой и львуНазад откинул, как овце, главу.

Он обезглавил витязя кинжалом,Кровь побежала в таз потоком алым.

Исполнив повелителя приказ,Он опрокинул с теплой кровью таз.

Кровь потекла бестравною равниной,—Взошел цветок из крови той невинной...

Поднялся вихрь, взметнулся черный прах,Затмив луну и солнце в небесах.

Во мраке люди плакали, горюя,Посыпались проклятья на Гуруя.

Чертоги Сиявуша крик потряс,Был проклят всей землею Гарсиваз.

Все слуги плакали, тоской убиты,Ногтями Фарангис впилась в ланиты,

Она косою обвила свой стан;Отрезав косу — мускусный аркан,—

Затворница рыдала молодая,Афрасиаба громко проклиная.

Проклятья, вопли, стоны ФарангисДо слуха властелина донеслись.

Он Гарсивазу приказал и страже;«Вам надо вывести ее сейчас же,

За волосы схватить и потащить,Сорвать одежды, тело обнажить,

Бить палками негодную все время,Пока не выпадет из чрева семя».

Славнейшие вельможи той землиПроклятья на владыку изрекли:

Где слыхано, чтоб казни столь греховнойЖелали воин, царь иль маг верховный?

Тогда сказал рыдающий ПилсамЛаххаку, Фаршидварду — двум друзьям:

«Афрасиаб черней, чем силы ада.При шахе оставаться нам не надо.

К Пирану двинемся, ища пути,Как Фарангис от гибели спасти».

Три всадника к Пирану поскакали,В крови лицо, душа в шипах печали.

Поведали о ярости слепой,О бедствии, содеянном судьбой.

Пиран спасает Фарангис

Пиран, услышав их повествованье,На площадь выбежал в негодованье.

Скакал два дня, две ночи,— наконецК насильникам он прибыл во дворец.

Увидел Фарангис: она — в бессилье:Ее, как сумасшедшую, схватили.

Сердца людей в крови, глаза в слезахПроклятья туран-шаху на устах.

Когда Пиран предстал перед царевной,Заплакала она в тоске душевной:

«Зачем навлек ты на меня позор?Зачем живую бросил ты в костер?»

Пиран упал с коня, лишась надежды,Он боевые разорвал одежды,

Он отдал царским палачам приказПовременить один хотя бы час.

К Афрасиабу он пошел поспешно,Глаза в слезах, а сердце безутешно.

Сказал: «О туран-шах, живи светло,Тебя вовек да не коснется зло!

Как ты свершил дурное, добронравный?Кто, кто тебя толкнул на путь бесславный?

Воистину дела твои черны:Убил ты Сиявуша без вины,

Теперь на дочь свою ты поднял руку,Дитя родное ты обрек на муку.

Ты обезумел, честного казня,Теперь ты дожил до дурного дня.

О шах, меня от скорби ты избавишь,Когда ко мне ты Фарангис отправишь.

Боишься ты: с войною внук придет?Но внук тебе не причинит забот:

Ты подожди, пока дитя родится,Я с ним вернусь,— и действуй как убийца».

Ответил шах: «Ты с миром воротись,Я не желаю крови Фарангис».

Душа Пирана благом озарилась,Когда от шаха он увидел милость.

Увез прекрасноликую в Хотан,Возликовали двор и царский стан.

Сказал жене Пиран: «От злого взглядаНесчастную царевну спрятать надо.

Родится мальчик, чтобы стать царем.Тогда-то хитрость мы изобретем.

Будь перед ней послушною рабою,Смотри, ей много суждено судьбою».

Афрасиаб опасался, что Кей-Хосров, когда вырастет, отомстит за смерть своего отца, и туранский царь решил казнить юного сына Сиявуша, но мудрый Пиран отговорил Афрасиаба от такого злодейского поступка.

Когда в Иран пришла весть о гибели Сиявуша, Рустам ворвался во дворец царя Кей-Кавуса, выволок за косы его жену Судабу и обезглавил ее. Затем Рустам вторгся во главе иранского войска в Туран, предал страну огню и мечу, изгнал Афрасиаба и некоторое время сам правил Тураном. Но когда Рустам возвратился в Иран, Афрасиаб вновь овладел своей державой.

Знатный иранский богатырь Гударз увидел вещий сон. Открылось ему, что в Туране томится в плену сын Сиявуша Кей-Хосров. Гударз отправил в Туран своего храброго сына Гива, и тот вывез из вражеской страны Кей-Хосрова и его мать Фарангис.

Кей-Кавус, с одобрения Гударза, уступил престол внуку — Кей-Хосрову, минуя своего сына Фарибурза, притязания которого на престол поддерживал Тус.

Вступив на престол Ирана, Кей-Хосров отправил в Туран под водительством Туса иранскую рать, чтобы она отомстила Афрасиабу за смерть Сиявуша.

Фаруд

Перевод С. Липкина

Встреча Фаруда с иранским войском

Лишь солнце показалось в вышинеВерхом на быстроногом скакуне,—

Овен сокрылся за его спиноюИ вся земля оделась желтизною.

Тус поднял ратоборцев для борьбы,Раздался звон литавров, клич трубы.

Земля заволновалась без предела,Иранская держава загудела.

Рать к облакам такую пыль взвила,Что солнце, месяц стали как смола.

Слоны ревут, ржут кони — забурлилоВсе мироздание, как волны Нила.

От шахских стягов, что вознес Иран,Стал воздух красен, зелен, желт, багрян.

Гударза род с отвагой молодоюПримчался под кавейскою звездою.

Воителей глава надел венец,Покинул повелителя дворец.

Была у Туса обувь золотая,—Скакал, под знаменем Кавы блистая.

Богатыри, чьим предком был Ноузар,С венцами, булавами, млад и стар,

Совместно, перед воинством державы,Скакали, словно месяц, величавы.

Задело знамя Туса небосклон,На знамени был нарисован слон,

Из рода Манучихра все вельможиС могучей черною горою схожи,

Блистали ярче солнца и луны,—Любовью к Тусу их сердца полны.

Когда, со стягами, свиреполики,Бойцы предстали пред лицом владыки.

Был дан приказ, и Тус к царю царейПрославленных привел богатырей.

Премудрый шах воителей наставил:«Велел я, чтобы войско Тус возглавил,

Чтоб водрузил он знамя в добрый час.Для вас его желание — приказ.

Дорогу указующий вожатыйВас поведет, чтоб сгинул враг заклятый.

Так поступайте, как прикажет он:Все трудные узлы развяжет он».

А Тусу повелел: «Как страж всеправый,Храни мои приказы и уставы.

Ты никого не обижай в пути,Законы царства должен ты блюсти.

Тех, кто не служит в войске,— земледельцев,Ремесленников мирных и умельцев,—

Да не коснется пагубная длань:Вступай ты только с воинами в брань.

В сей бренный дом войдя, мы скоро выйдем,—Ужели безобидных в нем обидим?

Лишь так ты делай, как тебе велят:Не должен ты идти через Калат!

Дух Сиявуша, чистотой сверкая,Да обретет надежду в кущах рая.

От дочери Пирана сын егоВо всем явил с отцом свое родство,

Он брат мой, на меня похож он тоже,Он образован, сверстник мой пригожий.

Знай: с матерью в Калате он живет,Как царь, властитель рати, он живет.

Мой брат иранцев не видал ни разу,—Так не иди в Калат, внемли приказу!

Есть крепость у него и ратный стройЗа труднопроходимою горой.

А сам он — воин знатный, светлоликий,Отменный всадник, богатырь великий.

Иди пустыней, хоть она мертва,Но обойди ты логовище льва».

Ответил Тус, глава на ратном поле:«Судьба твоей да подчинится воле!

Тот путь, что ты назвал, я изберу,Кто стал твоим слугой, придет к добру».

Умчался Тус, а шах, блюститель чести,Вернулся во дворец с Рустамом вместе.

Они жрецов собрали, мудрецов,И, речь начав, упомянул Хосров

Афрасиаба, вспомнил он мученьяОтца, и собственные злоключенья,

И горе доброй матери своей:«Как мучил, как терзал нас тот злодей!

Мне домом стала хижина пастушья,Никто не знал, что сын я Сиявуша.

Я Туса в бой отправил, но вдвоемЗа Тусом вслед и мы с тобой пойдем.

Туранского царя мы уничтожим,Мы гибель принесем его вельможам!»

«Ты не печалься,— отвечал Рустам,—Способствует судьба твоим мечтам».

А войско, долом двигаясь, горою,Достигло перепутья той порою.

Направо — степи мертвые лежат,Налево — путь ведет в Чарам, в Калат.

Средь поля ратный стан остановился,Все ждали, чтобы Тус к бойцам явился,

Чтоб выбрал он одну из двух дорог,Чтоб войско от беды он уберег.

Прибег к уловкам вождь высокородный,Он стал бранить пустынный край безводный!

Сказал Гударзу: «В тех сухих степях,—Хотя бы амброй там песок пропах,—

Как побредем весь день в палящем зное,Нуждаясь в капле влаги и в покое?

Не лучше ль нам пойти в Калат, в ЧарамИ у Майама отдохнуть бойцам?

Там — цветники, прохлада вод текучих,—Зачем же нам блуждать в песках сыпучих?

В войсках Гуждахма был однажды я,И в той степи страдал от жажды я.

Хоть оказалась гладкою дорога,Мы горестей на ней познали много».

Сказал Гударз: «Над ратью боевойТебя назначил мудрый шах главой.

Он указал, какой пойти дорогой,Так выполняй приказ владыки строгий.

Не следует Хосрова огорчать,От гнева шаха пострадает рать».

Ответил Тус: «О витязь именитый,Из сердца беспокойство прогони ты.

Не огорчится этим делом шах,—Да слез не будет на твоих очах!

К чему блуждать в степи безводной, жгучей,А не идти дорогой наилучшей?»

Все войско эти приняло слова,Так поступило, как велел глава.

Слонов погнали в сторону Калата,Дорога та водой была богата...

К Фаруду с вестью прибыл верховой:«В пыли сокрылся солнца лик живой.

Слоны и мулы топчут мир зеленый,Земля как Нил бушует разъяренный».

Фаруд, неопытный и молодой,Был омрачен нежданною бедой.

Он приказал собрать животных вьючных,Коней военных и овец курдючных,

Загнать их в Сафид-кух, замкнуть врата,Чтобы окрестность сделалась пуста.

Смотрели все, царевичу послушны,Как наполнялись хлевы и конюшни.

Фаруда мать, страдала Джарира:О Сиявуше боль ее остра.

К ней сын явился, юностью пленяя.Сказал: «Послушай, матушка родная!

Пришли сюда иранские войска,Ведет их Тус, их сила велика.

Вдруг нападут на нас? Так посоветуй,Как поступить нам с бранной силой этой?»

Сказала Джарира: «Мой сын, мой свет,Причины для твоей тревоги нет.

Твой брат в Иране — миродержец новый,Нам Кей-Хосров открыл добра основы.

Ваш род един, и кровь у вас одна,От одного отца вы семена.

И если он возмездием пылает,—За Сиявуша отомстить желает,—

Тогда и ты скорей исполни месть:Всему ты должен битву предпочесть!

Для мщения надень кафтан из Рума,Да будет пылким сердце, гневной дума.

Иди ты к войску, что направил брат.Он — шах, ты — жаждой мщения объят.

Пусть барсов напугает наше горе,Пусть чудища, дрожа, покинут море,

Пусть будет проклят туран-шах везде —Орлами в небе, рыбами в воде.

Кто силою, кто доблестью военнойБыл равен Сиявушу во вселенной?

Его бесстрашье, мудрость, честь познав,И царственность, и благородный нрав,

Пиран велел мне стать его женою.Он счастлив был в Туране лишь со мною.

Ты по отцу, по матери своей,Мой мальчик, происходишь от царей.

Стоишь ты, царской благодатью вея,Ты — сын властителя из рода Кея.

Будь предан славным предкам до конца,Ты отомсти с оружьем за отца».

Фаруд сказал: «Та месть — моя услада!С кем из иранцев говорить мне надо,

Из тех отважных — верною тропойКто поведет меня на правый бой?

Не знаю их имен, примет не знаю.Как я пошлю им свой привет? Не знаю!»

Сказала мать: «Обиды ты забудь,С Тухаром вместе отправляйся в путь.

Он знает всех, он скажет без лукавства:Вот это, мол, пастух, а это — паства.

Узнаешь ты Бахрма и Зангу:Им благодарность в сердце берегу.

Тебе опорой будут эти двое,Мы помним их служенье боевое,

Был неразлучен с ними твой отец.Он преданнее не знавал сердец.

Те двое принесут тебе удачу,Я тайны ни одной от них не прячу.

Ты знатных пригласи и стол накрой.Подарки принеси и пир устрой.

Свое сокровище нашел ты в брате,А гнев свой береги для вражьей рати!

Теперь обязан ты возглавить рать,За молодого шаха воевать.

Ты, чтобы мстить, вперед скакать обязан,Вперед скакать, для мести опоясан».

Сказал Фаруд: «О львица, твой советСемейству нашему дарует свет!»

Когда раздался рев трубы в Чараме,Пыль высоко взметнулась над полями,

Дозорный прискакал во весь опорИ начал об иранцах разговор:

«В степи, в горах, в ущельях нет им счета,Попало солнце, скажешь ты, в тенета!

Отселе до пустыни Ганг видныЛишь воины, лишь кони и слоны».

Фаруд и Тухар смотрят на иранское войско