Не гаси свет - Бернар Миньер

Сервас заглушил двигатель, вышел и огляделся. В холодном воздухе порхали редкие снежинки, повсюду росли сосны, на высоких столбах горели прожектора, перед одним из корпусов, на снегу, была установлена ракета, а рядом с нею — огромная параболическая антенна. Все фасады были сконструированы из вертикальных бетонных пластов, разделенных узкими бойницами.

Никаких особых мер безопасности Сервас на территории не заметил, хотя они наверняка имели место. Он направился к «зданию управленцев», напротив которого стоял корпус Ферма: там размещались залы управления и слежения за спутниками, запускаемыми ракетой-носителем «Ариан». Рядом находился Центр содействия развитию деятельности в условиях микрогравитации и космических операций. В телефонном разговоре Мартен представился следователем криминальной полиции, сказал, что хочет пообщаться с одним из директоров центра, и подчеркнул, что тот не должен иметь никаких контактов с полицией. Он объяснил, что расследует смерть художницы Селии Яблонки, которая в свое время сделала космос темой одной из выставок. Его собеседник подтвердил, что мадемуазель Яблонка действительно посещала городок, но он не понимает, чем может быть полезен следствию. Тем не менее он сказал, что готов уделить майору немного времени («Хотя расписание у меня, сами понимаете, очень напряженное!»). Директор успокоил Серваса, сказав, что впервые общается с сотрудником полиции, и спросил: «А в чем, собственно, дело? Селия Яблонка ведь покончила с собой, так?» За три минуты сыщик понял, что от скромности его собеседник точно не умрет. Он сверился с блокнотом: диплом Политехнической школы — выпуск 77-го, доктор философии,[55] обладатель степени магистра наук Стенфордского университета.

Через пять минут майор вошел в кабинет и увидел перед собою толстяка с живыми смеющимися глазками. Ладонь у него оказалась пухлой, и чуть влажной, но рукопожатие — крепким.

— Садитесь, прошу вас! — предложил он полицейскому и вернулся за стол — почти пустой, если не считать ноутбука «Макинтош», чертежной лампы, нескольких документов и макета ракеты-носителя. Поправив узел большой бабочки из ткани в горошек, он улыбнулся и развел руками:

— Не знаю, чего вы от меня ждете, майор, но попробую ответить на ваши вопросы.

Его гость решил зайти издалека.

— Для начала расскажите, чем вы тут занимаетесь.

Улыбка директора стала еще шире.

— Космический центр Тулузы является операционным центром Национального центра космических исследований. Здесь разрабатывают и выводят на орбиту космические ракеты и системы. Вы наверняка слышали о программах «Ариан», «Спот», «Гелиос» и — главное — о роботе «Кьюриосити», который американцы запустили на Марс?

Мартен счет правильным согласиться.

— Ну так вот, ChemCam[56] — специальная камера, венчающая мачту марсохода, осуществившая восемьдесят тысяч лазерных выстрелов по скалам, — пилотируется отсюда и была создана здесь, Национальным центром космических исследований и Институтом астрофизических и палеонтологических исследований.

Тулуза и космос, Тулуза и космонавтика… Старая история, восходящая к началу прошлого столетия и самолетам «Латекоэр», к легендарным пилотам Авиапочты, Сент-Экзюпери и его другу Жану Мермозу… «Земля людей», «Южный почтовый», дюны Сахары, огни Касабланки, Дакара, Сенегальского Сент-Луиса… Захватывающие дух истории, пестрящие словами «Патагония», беспроволочный телеграф и Южный Крест, благодаря которым Мартен в детстве сбегал из своей комнаты, чтобы путешествовать с героями.

— Я вряд ли ошибусь, предположив, что вы пришли сюда не ради бесед о роботах и космических исследованиях? — заметил тем временем хозяин кабинета.

— Вы случайно не помните, что интересовало мадемуазель Яблонку больше всего? — перешел майор к делу.

Директор оперся подбородком на сцепленные пальцы.

— Ее интересовало все — она была любознательна и умна. И, кстати, очень красива, — добавил он после секундной паузы. — Мадемуазель Яблонка хотела все узнать, все увидеть и все сфотографировать — последнюю просьбу, разумеется, пришлось отклонить.

— Вам не показалось, что она страдает депрессией?

— Я не психиатр, да и встречались мы всего два раза. Но почему вы об этом спрашиваете?

Неожиданно Сервасу пришла в голову одна идея.

— Селия с кем-то познакомилась, — сказал он, проигнорировав прозвучавший вопрос. — В разговоре с отцом она назвала этого человека «космическим ковбоем»…

Его собеседник нахмурился:

— Если вас интересуют космонавты, вы ошиблись адресом. Европейский центр подготовки находится в Кёльне, а штаб-квартиры Европейского космического агентства и Национального центра космических исследований — в Париже… Впрочем, мадемуазель Яблонка могла встречаться с разными людьми и минуя меня. А почему вы об этом спрашиваете?

— Сожалею, но этого я вам сказать не могу — не имею права. — Мартен мысленно усмехнулся, заметив тень досады в глазах собеседника.

— Послушайте, инспектор, не знаю, что вы там ищете — или что себе напридумали, — но космонавты — супернатренированные и гиперподготовленные как физически, так и умственно люди… Вам и не снилось, какие нагрузки они выдерживают: центрифуга, вращающееся кресло, наклонный стол… Все эти тренажеры — чистой воды пыточный арсенал. Космонавты выдерживают всё. С улыбкой. Это невероятные люди. Кроме того, их подвергают куче тестов, в том числе психологических…

— А Селия не могла познакомиться с кем-нибудь из них здесь — тем или иным образом? — настаивал майор, вновь проигнорировав замечание администратора.

— Я ведь уже говорил…

Директор раздражался все сильнее, но затем все-таки задумался и кое-что вспомнил.

— Селия Яблонка была в числе приглашенных на торжественный прием, который Национальный центр космических исследований устраивал в Капитолии. На нем присутствовал весь цвет французской космонавтики. Я предложил мадемуазель сопровождать меня, и она согласилась, а потом увидела всех этих доминантных самцов в смокингах и начисто обо мне забыла, — фыркнул толстяк.

— Вы хотите сказать, что…

— Да, там были все французские космонавты — космические ковбои, по вашему определению.

Сервас смотрел на собеседника и представлял, как тот был унижен, когда молодая задавака предпочла его блестящему уму накачанные мускулы и ослепительные улыбки космических… жеребцов. В нем проснулся охотничий азарт.

— Помните дату? — спросил он быстро.

Директор снял трубку, сказал несколько слов секретарше и выслушал ответ.

— Двадцать восьмого декабря две тысячи десятого года, — ответил он и повесил трубку. — Если вы ищете космонавта, найдите список приглашенных. В тот вечер там были все. Выбор широкий.

На Тулузу опускались ранние сумерки. 31 декабря. Город сверкал огнями на манер новогодней елки. Заходящее солнце сочилось кровью, как раненое сердце, и Сервас ощутил дыхание ледяного ветра польских степей.

— Зачем ты вернулась в мою жизнь? Я тебя забыл.

— Нет, не забыл.

— Но ты умерла.

— Да.

— Я начал забывать твое лицо.

— Забудешь и все остальное.

— Значит, вот что случится? От наших слов, обещаний, поцелуев, ожиданий, поступков, любви ничего не останется?

— Ничего.

— Тогда зачем жить?

— А зачем умирать?

— Ты меня спрашиваешь?

— Нет…

Он смотрел на торопившихся по делам прохожих с усталыми лицами, на новогодние гирлянды и на тепло укутанных хорошеньких девушек, весело щебечущих на террасах кафе: их смех смолкнет, гирлянды погаснут, юные красотки постареют, станут морщинистыми и умрут. Майор набрал телефон Ратуши.

— Слушаю вас… — ответил ему женский голос.

Сервас представился, изложил суть дела.

— И что дальше? — тоном бюрократического превосходства спросила его собеседница.

— Мне необходим список гостей.

— Вы, конечно, шутите?

Мартен с трудом удержался от грубости.

— А похоже?

— Сожалею, но это не в моей компетенции. Сейчас переключу вас на человека, который, возможно, сумеет вам помочь…

— Спасибо… — машинально произнес сыщик, отметив про себя не слишком обнадеживающее «возможно».

В трубке зазвучал Моцарт.

— И кто же вас ко мне направил? — Новая собеседница с места в карьер взяла агрессивный тон, словно позвонивший в чем-то перед ней провинился.

— Ваша коллега… — объяснил полицейский. — Она сказала, что вы, возможно…

— Временами мне кажется, что люди не всегда отдают себе отчет… Я завалена работой.