Крестьянские восстания в России в 1918—1922 гг. От махновщины до антоновщины - Петр Алешкин

Как отмечалось на указанном выше совещании эсеров, «большевистская власть не останавливается перед самыми жестокими и варварскими способами подавления восставших крестьян. “Законные” и “незаконные” расстрелы, массовые аресты, уничтожение целых сел — все пускается в ход. Опубликовано уже 3 списка расстрелянных крестьян с общим количеством 150 расстрелянных. Снесены артиллерией и сожжены в Тамбовском уезде 3 села: Коптево, Хитрово, Верхне-Спасское. Часть населения этих сел перебита, другая—арестована, взрослые помещены в концентрационные лагеря, дети — в приюты. Однако движение и до сих пор не подавлено» {6}.

На заседании Всероссийской конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии 8 сентября 1920 г. {6} тамбовские делегаты настаивали на необходимости пойти навстречу нарастающему в массе трудового крестьянства стихийному протесту против большевистского режима и дать ему свои испытанные в борьбе лозунги. «Необходимо уже теперь, в процессе повседневной революционной работы, не то что не скрывать от народа неизбежности насильственной ликвидации большевистской диктатуры, но и к этой цели приспособить всю работу, не отвлекая свои силы на приговорное движение и прочее. Подошло время активной борьбы, и под этим лозунгом должна протекать вся подготовительная работа. Иначе крестьянству будет непонятна и чужда вся мелкая, но необходимая для успеха восстания организационная работа по собиранию мелких сил. Чтобы подвигнуть деревни на организацию хотя бы крестьянских союзов, нужно, чтобы крестьянин ясно понимал, для чего ему потребуются эти организации, куда его поведут эти организации».

Один из тамбовских делегатов считал своевременным выдвинуть как средство борьбы с крайностями большевистской диктатуры ответный террор защиты крестьянства партией с-р {6}. Видимо, ему был дан сильный отпор, после чего он вынужден был оправдываться. Приведем эту дискуссию: «Тамбовец: Никто не говорит, чтобы, разъехавшись, мы немедленно начали восстание. Полагаем, что нужно стать на путь организации крестьянства с лозунгом свержения большевиков. Мы предлагаем сохранить холодную голову, но вместе с горячим сердцем. Говорит: практически нельзя декларировать вооруженную борьбу. Но для подготовки ее (она уже была в полном разгаре. — Авторы.) нужно приступить к переброске самых активных товарищей. Напоминать, что террор необходим, когда действия власти оскорбляют общество, а когда другой меры наказания нет, я настаиваю на этом методе с предварительным охранением организаций» {6}.

Всероссийская конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии, проходившая 8 сентября 1920 г., в принятой резолюции подчеркнула: «Большевистский режим самым фактом своего существования неизбежно порождает внутренние контрреволюционные движения и посягательства международного империализма, что возрождение народовластия уже само по себе явилось бы действительным средством вырвать почву из-под антисоветской интервенции и, констатируя (всего лишь констатируя! — Авторы.) наличность широкого повстанческого движения народных масс для ниспровержения коммунистической диктатуры и установления власти народа, а вместе с тем, видя неизбежность в будущем возобновления партией вооруженной борьбы с большевиками и учитывая вместе с тем распыленность масс, конференция партии с-р полагает, что очередной задачей партии является работа по организации активных сил, необходимых для достижения указанных целей. Одновременно партия считает необходимым вести самую решительную борьбу со всякими попытками контрреволюции, каким бы именем она ни прикрывалась, резолюция партии с-р полагает, что очередной задачей партии является предварительная работа по организации масс, без чего невозможно осуществление намеченных целей» {10}.

Член ЦК ПСР Ю. Подбельский, которого обвинили в тайном руководстве крестьянским восстанием, яростно отрицая это, отрицая вообще какое-либо участие партии социалистов-революционеров в мятеже, писал в своем заявлении: «Мой очерк о Тамбовском восстании всякому представителю власти доступен для ознакомления и, как бы к нему ни относиться, но называть “руководителем” и “вдохновителем” Антонова человека, который так, как это сделал я, охарактеризовал и самого Антонова (“типичный экспроприатор эпохи 1905— 1909 годов”, “вольный стрелок партизанщины”) и руководимое им движение (“партизанщики”, нелепая “бесшабашная” голая партизанщина, без лозунгов, без идей, без программ и т.п.), это значит, в лучшем случае, обладать несовершенной логикой. Что касается захваченных у меня материалов, то они включают в себя заметки о многочисленных фактах жестокости, проявленной в борьбе как сторонниками Антонова, так и советскими войсками, и самое страшное — рассказ одного из тамбовцев о том, как он попал в “штаб” одного из полков Антонова, что он там наблюдал и как он протестовал в помещении “штаба” против безобразий, чинимых сторонниками Антонова. Вот и все материалы, на основании которых ВЧК “установила”, что “ЦК в лице этого уполномоченного (т.е. в лице Ю. Подбельского. — Авторы.) руководил восстанием кулаков, бандитов и дезертиров в Тамбовской и Воронежской губерниях”» {10}.

Ю. Подбельский писал далее: «На конференции П.С.-Р. осенью прошлого г. представителем Тамбовской организации П.С.-Р. действительно “был сделан доклад о восстании Антонова в Тамбовской губернии”, но относительно “участия в нем местных с.-р.” в докладе не говорилось и не могло говориться ни слова, в чем можно удостовериться, прочитав находящийся в распоряжении ВЧК подлинник протокола сентябрьской конференции П.С.-Р, взятый при аресте одного из членов ЦК П.С.-Р. Правда, в протоколе говорилось об организации Союза трудового крестьянства, но этот Союз не имел ничего общего с Антоновым. Он был против вооруженного восстания при данных условиях, хотя и допускал возможность такого восстания в будущем. Если впоследствии отдельные, оторванные от губернского центра, начавшиеся стихийным восстанием ячейки Союза трудового крестьянства кое-где, может быть, и приняли участие в восстании, то, во-первых, это происходило вопреки директивам руководителей Союза, а, во-вторых, те стихийные местные восстания, к которым кое-где примкнули (но, во всяком случае, не были их инициаторами) ячейки Союза трудового крестьянства, не имели никакого отношения к руководимому Антоновым восстанию. Антонов, как это явствует из очерка моего в № 6 “Революционной России”, появился на сцене лишь тогда, когда стихийное крестьянское движение было подавлено советскими карательными войсками и началась партизанская фаза тамбовского восстания.

Остальные измышления насчет “корректирования действий Антонова губернским центром с.-р.”, участия Антонова на совещании с.-р. в Тамбове и проч. я не стану опровергать — не столько потому, что с мая месяца 1920 г. я не жил в Тамбове и даже приблизительно не знаю, что происходило в Тамбовской организации с.-р. за время восстания (так как вся Тамбовская организация в сентябре 1920 г. была арестована), сколько потому, что обвинения эти слишком уж бьют каждому в глаза своей нарочитой придуманностью и едва ли нуждаются в опровержении. О степени их достоверности можно судить по тем обвинениям, которые приписывают лично мне и которые я пункт за пунктом выше опроверг. Если можно одному человеку в течение года руководить из Москвы восстанием сразу в двух отдельных от Москвы губерниях, то во сколько же раз легче придумать фантастический союз Антонова с местными с.-р. (хотя бы и арестованными поголовно и содержащимися в тюрьме). Не в деятельности П.С.-Р., а в господствовавшей до сих пор политике по отношению к трудовому крестьянству (“продразверстка” и пр.) нужно искать причины длительного партизанского движения тамбовских крестьян. Антонов не продержался бы в деревне и одного дня, если бы не действия карательных отрядов, от которых страдали не столько “антоновцы”, сколько ни в чем неповинное рядовое крестьянство. В порядке кровавой круговой поруки целые села отвечали иногда за невольное и неизбежное соприкосновение с проходящими отрядами Антонова» {10}.

Ни общероссийское, ни губернское руководство партии эсеров не были прямо причастны к антоновщине. Но влияние эсеров на повстанческое движение, его идеологию и организацию является несомненным, как и то, что большинство его вожаков принадлежали к ПСР.

Вышеизложенное позволяет заключить, что в социальном взрыве в тамбовской деревне прослеживается роль партии социалистов-революционеров. Ее влиянию и руководству во многом приписывали размах движения руководители борьбы с антоновщиной. «Крестьянское восстание в Тамбовской губернии было внимательно подготовлено партией эсеров», — таково было официальное мнение.