Хозяйка Рима - Кейт Куинн

Траян отпустил в адрес Сатурнина несколько смачных комментариев — и по поводу его внешности, и предков, и постельных предпочтений. Павлин мрачно улыбнулся. Рядом с ним, в ожидании поручений, томились его адъютанты. Впрочем, пока никаких новых приказов не было. Сражение шло своим чередом.

Солнце пробилось из-за туч, и теперь поливало поле битвы холодным слепящим светом. Под боевые возгласы дерущихся, стук доспехов, когда солдаты обеих сторон сходились один на один, растоптанный подошвами обутых в сандалии ног и согретый лучами солнца плотный слой снега постепенно превратился в грязное месиво. Какой-то воин — из легиона Павлина, Траяна, Сатурнина, кто знает? — поскользнулся в грязи и умер, заходясь в жутком крике, налетев на меч другого легионера.

— Как, по-твоему, мы…

Договорить ему не дал чей-то леденящий душу вопль. Оба тотчас развернулись в сторону леса.

— Дикари, — произнес Траян и присовокупил еще целую череду проклятий. — Гнить им в царстве Аида…

Пришпорив коня, Павлин, поскакал вверх по крутому берегу, топча тело легионера, павшего в первые минуты битвы от удара копьем в глаз.

— В царстве Аида, — машинально повторил он.

— И кто они? Из какого племени? — крикнул ему вдогонку Траян?

— Похоже, что хатты. Их тут около восьми сотен! — прокричал в ответ Павлин. — Труби сбор!

Трубачи выдули несколько коротких нот, и легионеры выправили ряды. Хатты выскочили из леса, подобно стае волков, с криками и улюлюканьем, которые, по всей видимости, были призваны ублажить их богов. Впереди бежал их предводитель, потрясая римским щитом, к которому была прикреплена отрезанная голова какого-то несчастного римского легионера. На бегу этот дикарь что-то злобно выкрикивал, не иначе, как вызов противнику. Его соплеменники подхватили этот жуткий вой, подобно жаждущим крови хищникам, которых выпустили на свободу из какой-то адской клетки. Издали, от легионов Сатурнина, глухо донеслись ликующие крики. Чувствуя, как в висках пульсирует кровь, Павлин с силой сжал рукоятку меча. Варвары быстро приближались к покрытому коркой льда Рейну. Павлин в нетерпении был готов броситься в самую гущу врага и вызвать на поединок их предводителя, чтобы затем прикрепить его голову к собственному щиту, и чтобы его душа отлетела, бормоча на своем варварском наречии, прямиком в их варварский ад.

— Минерва, — обратился он к богине битв и сражений. — Не оставь нас!

Пальцы его еще сильнее сжали рукоятку меча. Темная масса варваров устремилась на лед, и до слуха Павлина донеслось их кровожадное улюлюканье.

— О боги, — прошептал он. — Прошу вас, пособите нам!

Нет, не Минерва, а Фортуна, именно она, богиня удачи, прошелестела сейчас своими золотыми крыльями над его головой.

— В чем дело? — спросил Траян, вновь переводя глаза на поле сражения.

С этими словами Траян взлетел на коне на берег, и на лед замерзшей реки устремилась вторая волна варваров. Павлин был готов поклясться, что слышал, как затрещал, а затем треснул лед. В следующее мгновение несколько германцев с криками провалились в ледяную воду.

— Солнце, — прошептал Траян. — Это все солнце.

Улюлюканье прекратилось, а сами германцы отпрянули назад и перегруппировались, затем снова устремились вперед. Увы, громадная полоса льда проломилась, и первые ряды полетели в ледяные воды Рейна. Вопли тонущих заглушали собой даже шум битвы. Голова, укрепленная на щите предводителя, оторвалась и теперь, осклабясь, подпрыгивала на волнах, глядя, как сам варвар в медвежьей шкуре барахтается в воде, отчаянно цепляясь за свою жизнь. Впрочем, барахтался он недолго.

— Дайте сигнал к атаке! — обернулся Павлин к своим адъютантам. — Отбросьте Сатурнина назад к холму!

Адъютанты тотчас бросились выполнять его приказ, и вскоре трубачи уже трубили наступление. Траян испустил ликующий клич. Павлин свесился с седла и схватил с земли копье.

— Ну что, вперед? — довольно осклабился Траян.

— Вы живы! — Липпий вытер круглое лицо. Был он еще довольно молод, но на вид ему можно было дать на десяток лет больше. Вокруг него суетились женщины и рабы, с ужасом глядя на двух перепачканных в крови и грязи легионеров. — Клянусь Юпитером, я уже решил, что вы погибли, усмиряя мятежников. Что ты скажешь мне, Павлин?

— Он слегка не в себе, — шепнул Липпию Траян поверх головы своего друга. — Он теперь у нас герой.

Павлин растерянно заморгал. Он действительно был жив, во что с трудом верилось.

— Мечом проложил себе путь вверх по холму к самому Сатурнину…

Несколько юных придворных Липпия с усмешкой посмотрели на новоявленного героя и, похлопав его по плечу, осыпали поздравлениями. Павлин смотрел сквозь них невидящим взглядом. Мысли его по-прежнему были сосредоточены на Сатурнине. Мысли солдата, мечтавшего о настоящем бое, а не схватке с дикими варварами… Что греха таить, он мечтал собственноручно сразить Сатурнина, однако взлетев на скакуне на холм, увидел, что тот уже сам вспорол себе живот. Сатурнин смотрел на него налитыми кровью глазами. Жизнь постепенно покидала его. Павлин пронзил ему сердце мечом, чтобы положить конец его страданиям. Когда Траян догнал своего командира, тот сидел, прислонившись спиной к дереву, а рядом с ним лежала отсеченная голова Сатурнина.

— От четырнадцатого ничего не осталось, одиннадцатый обратился в бегство. Им крупно повезет, если дело закончится для них одной лишь децимацией.

Павлин поймал себя на мысли, что с удовольствием поменялся бы с Сатурнином местами. Ведь теперь ему вновь не избежать встречи с отцом и Лепидой, так что эта битва не изменила для него ничего. Все осталось так, как было, и лишь в гуще сражения он смог на какое-то время выбросить свои тревоги из головы.

— Мы преследовали варваров по пятам, и редко кому из них удалось выбраться из реки живым…

Полная женщина в розовом платье со стоном упала в обморок. Вокруг нее тотчас засуетились рабы, пытаясь привести ее в чувство. Павлин стоял, незряче уставившись на ее полные белые ноги, пока Траян не схватил ее за руку и не оттащил прочь. Остаток дня — вернее, остаток недели — пролетел мимо него словно вихрь. Траян бросился добивать мятежные легионы. Порубленное на куски тело Сатурнина было выставлено на всеобщее обозрение рядом с дворцом наместника и брошено гнить в назидание всем нынешним и будущим узурпаторам. Везде, где Траян и Павлин гарцевали на своих скакунах, их встречало всеобщее ликование: мирные жители им рукоплескали, легионеры одобрительно стучали щитами.

— Хватит морщиться, — усмехнулся Траян. — Мы с тобой герои.