Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

Пухлая служанка вскрикнула, когда увидела следы, и была близка к тому, чтобы свалится со своей круглобокой нервно гарцующей кобылы. Но Берелейн тотчас попросила Анноуру приглядеть за ней и уставилась на отпечатки безо всякого выражения, как будто сама была Айз Седай. Хотя ее руки сжимали поводья так, что вокруг побелевших костяшек растеклись красные пятна. Бертайн Галенне, Лорд-Капитан Крылатой Стражи, чей красный шлем был украшен чеканными крыльями и тремя тонкими малиновыми перьями, в это утро лично командовал телохранителями Берелейн. Он направил своего высокого черного жеребца ближе к камню и, свесившись с седла до самого снега, снял шлем, чтобы посмотреть на кусок камня своим единственным глазом. Алый шрам пересекал пустую глазницу другого, словно разделяя его серые, до плеч, волосы. Выражение лица Галленне говорило о том, что он увидел нечто неприятное, но он всегда сначала думал о самом худшем варианте развития событий. Перрин полагал, что для солдата это гораздо лучше, чем преуменьшать опасность.

Масури тоже спешилась, но как только очутилась на земле, остановилась, держа поводья своей пятнистой лошади и неуверенно глядя на трех темных от солнца айилок. Несколько майенских солдат тихо зароптали при виде этого, хотя им уже давно следовало привыкнуть к такому положению вещей. Анноура спрятала свою лицо еще глубже в свой серый капюшон, словно не хотела замечать камень, и резко толкнула служанку Берелейн – женщина удивленно вытаращилась на нее. Масури стояла с терпеливым видом, который нарушала только разглаживанием красно-бурых юбок своего шелкового платья для верховой езды, словно и не замечая этого. Хранительницы Мудрости обменялись молчаливыми взглядами, такими же невыразительными как и у Сестер. Карелле стояла по одну сторону от Неварин, худой зеленоглазой женщины, Марлин, с очень редкими среди Айил темно голубыми глазами и черными волосами, не полностью закрытыми шалью, – с другой. Все три были высокими женщинами и выглядели не более чем на четыре года старше Перрина, но никто не мог бы приобрести ту спокойную уверенность не прожив больше, чем можно было сказать по их лицам.

Несмотря на длинные ожерелья и увесистые браслеты из золота и слоновой кости, их тяжелые, темные юбки и шали, которые почти скрывали белые блузы, могли бы подойти обычным фермерским женам. Однако не было никакого сомнения, кто был главным между ними и Айз Седай. Сказать по правде, иногда возникал вопрос, кто был главным между ними и Перрином. Наконец Неварин кивнула. И улыбнулась теплой и одобряющей улыбкой. Перрин никогда раньше не видел, чтобы она улыбалась. Нельзя сказать, что Неварин все время ходила хмурой, но казалось, она постоянно ищет кого-нибудь, чтобы упрекнуть. После этого кивка Масури отдала поводья одному из солдат. Ее Стража нигде не было видно – к этому, должно быть, были причастны Хранительницы. Обычно Роваир держался за нее как заноза.

Подняв свои раздвоенные юбки, Айз Седай подошла по глубокому снегу к камню и стала водить руками над отпечатками, очевидно направляя силу, хотя не происходило ничего такого, что Перрин смог бы увидеть. Хранительницы подошли поближе – они-то могли видеть, что делает с потоками Масури. Анноура не проявляла почти никакого интереса. Кончики узких косичек Серой сестры дергались, словно она качает головой под своим капюшоном. Вскоре она тронула свою лошадь прочь от пухлой служанки, очутившись вне поля зрения Хранительниц, хотя это и сделало ее дальше от Берелейн, которая, как подумал бы каждый в этот момент, могла нуждаться в совете. Анноура действительно избегала Хранительниц мудрости из всех сил.

– Детские сказки оживают, – пробормотал Галленне, трогая мерина и глянув в сторону Масури. Он уважал Айз Седай, хотя немногие мужчины захотели бы оказаться рядом с Айз Седай, направляющей Силу. – Хотя не знаю, почему я еще способен удивляться после всего того, что видел, оставив Майен. – Сосредоточенная Масури, казалось, не услышала его. По рядам уланов прошло шевеление, как будто они не верили собственным глазам, пока командир не дал им подтверждение, а некоторые запахли сильным страхом, точно ожидали, что Гончие Тьмы тотчас выпрыгнут из теней. Перрин не смог бы различить запах каждого среди целой толпы людей, но нервное беспокойство было достаточно сильным, чтобы прийти всего от нескольких человек.

Галленне, казалось, ощущал, что чувствует Перрин. У майенца были свои страхи, но он командовал солдатами достаточно долго. Повесив шлем на длинную рукоять своего меча, он ухмыльнулся. Шрам сделал эту ухмылку жуткой – человек, который мог шутить перед лицом смерти, ожидал от других того же.

– Если черные псы нападут на нас, мы посолим им уши, – объявил он громким и искренним голосом. – Это все, что нужно было сделать в сказках, не так ли? Посыпать солью на уши и псы исчезнут. – Несколько копейщиков рассмеялись, хотя запах страха уменьшился незначительно. Истории, рассказанные у костра были одним делом, но те же самые истории, воплотившиеся в реальность – совсем другим.

Лорд-Капитан Майена подъехал к Берелейн и положил руку в перчатке на шею ее лошади. Он одарил Перрина многозначительным взглядом, который тот вернул, не желая поддаться на уловку. Чего бы мужчина не хотел сказать, он может сделать это стоя лицом к лицу перед ним и Айрамом. Галленне вздохнул:

– Они будут держать себя в руках, миледи, – сказал он мягко. – Но суть в том, что наше положение ненадежно: враги со всех сторон, а наши силы иссякают. Отродья Тени только ухудшат ситуацию. Моя долг – это вы и Майен, миледи, и при всем уважении к лорду Перрину, вы можете изменить ваши планы.

Гнев вскипел в Перрине – этот человек хотел отказаться от поисков Фэйли! – но Берелейн заговорила прежде, чем он успел что-либо ответить.

– Никаких изменений не будет, Лорд Галленне. – Иногда было легко забыть, что она правитель, даже столь небольшого государства, каким был Майен, но сейчас в ее голосе проскользнул королевский тон, который сделал бы честь и правительнице Андора. Она села прямо, что всем ее седло показалось троном, и заговорила достаточно громко, чтобы остальные слышали о ее решении.

– Если мы окружены врагами, тогда продвижение вперед столь же безопасно, как и отступление либо поворот в сторону. Хотя даже если бы отступление или обход были в десять раз безопаснее, я все равно бы продолжила двигаться вперед. Я намерена увидеть спасенную Леди Фэйли, даже если нам придется сражаться с тысячью Гончих Тьмы и Троллоков. Я поклялась сделать это! – Ответом ей был рев одобрения: Крылатая Гвардия кричала, вскидывая пики так, что красные вымпелы плясали в воздухе.

Запах страха остался, но они ревели так, как будто были готовы сразиться с любым количеством троллоков, нежели оказаться трусами в глазах Берелейн. Их командиром был Галленне, но они любили свою правительницу, несмотря на ее репутацию в отношениях с мужчинами. Возможно, частично именно из-за этого. Берелейн сохранила Майен от поглощения Тиром, используя одного мужчину, который считал ее красивой, против другого. Что касается Перрина, то он едва сдержался чтобы от неожиданности не вытаращиться на нее. Она пахла решимостью! Галленне неохотно склонил свою русую голову подчиняясь приказу, и Берелейн сделала легкий удовлетворенный кивок перед тем, как обратить свое внимание на Айз Седай, стоящих позади каменной плиты.

Масури прекратила двигать руками и смотрела на следы, задумчиво постукивая пальцем по губам. Перрин не назвал бы ее красивой, но она была симпатичной женщиной, хотя такое впечатление могла производить безвозрастность Айз Седай. А также грациозной и элегантной, что так же могло быть приобретенными в Белой Башне чертами. Частенько было очень трудно отличить Сестру, рожденную на убогой ферме, от сестры, выросшей в великолепном дворце. Перрин видывал ее раскрасневшейся от гнева, в поношенной одежде, доведенной до предела, хотя несмотря на тяжелое путешествие и жизнь в Айильских палатках, ее темные волосы и одежда выглядели сейчас так, словно у нее была служанка. Сейчас она выглядела так, словно находилась в библиотеке в Белой Башне, а не в заснеженном алтарском лесу.

– Что ты выяснила, Масури? – спросила Берелейн. – Масури!

Последнее прозвучало чуть более резко, и Масури очнулась, с удивлением осознав, что не одна. Возможно, она была поражена. Во многом она казалось больше Зеленой, чем Коричневой: более расположенная к действию, а не к созерцанию, направленному на самую суть проблемы. Хотя эта стройная Айз Седай по-прежнему была способна полностью погрузиться в изучение заинтересовавшего ее предмета. Сложив руки на талии, она открыла рот, но заколебалась и прежде чем заговорить вопросительно посмотрела на Хранительниц Мудрости.

– Продолжай, девочка, – нетерпеливо сказала Неварин, упирая кулаки в бедра под бренчание ее резных браслетов. Хмурость вернула ей обычный вид, но ни одна из Хранительниц не выглядела более одобрительно. Три нахмурившиеся женщины, подобные трем бледноглазым воронам на заборе. – Мы позволили тебе утолить твое любопытство не просто так. Продолжай. Расскажи нам все, что ты узнала.