Безупречная жена - Стефани Лоуренс

На другое утро в одиннадцать часов Филипп спустился по лестнице в самом превосходном настроении. Он едва сдерживался, чтобы не засвистеть, а воспоминание о том, что произошло накануне ночью в библиотеке, вызвало на лице самодовольную улыбку.

Естественно, тут же появился Карринг. Филипп часто задавался вопросом: не владеет ли мажордом неким устройством, подающим ему сигнал, когда хозяин появляется в холле?

– Я завтракаю у Лиммера, потом, скорее всего, мы поедем в Брукс.

– А потом в парк?

Филипп строго взглянул на Карринга:

– Может быть. – Он задержался перед зеркалом, чтобы проверить безупречность галстука, и ему вспомнилось, как ночью шаловливые пальчики Антонии нежно перебирали крахмальные складки его рубашки. – Кстати, куда пропала кушетка из одного комплекта с креслами, что стоят в библиотеке?

– Если припоминаете, милорд, вы сказали, что она загромождает библиотеку, и мы вынесли ее в дальнюю гостиную.

– Ах да. – Удовлетворенный тем, как лежат льняные складки галстука, Филипп поправил воротник белоснежной рубашки. – Можете вернуть ее назад в библиотеку.

– Чтобы читать с большим удобством, милорд?

Филипп поднял глаза и увидел в зеркале отражение Карринга. Ему кажется или его дворецкий безуспешно пытается скрыть ехидную улыбочку?! Рутвен прищурился и отчеканил:

– Просто верните кушетку на место, Карринг.

– Сию секунду, милорд.

С надменным видом Филипп двинулся к двери. Он был уверен, что если обернется, то непременно увидит хитрую усмешку Карринга.

Желая доказать Каррингу, что тот ошибается, Филипп вернулся домой после обеда – но только чтобы взять свой фаэтон.

Антония гуляла по парку с Джеффри, Катрионой и Амброзом, когда услышала, как Джеффри кого-то приветствует. Она обернулась и увидела, как Филипп машет рукой с сиденья самого элегантного фаэтона, какой ей только доводилось видеть. Джеффри с Амброзом поспешили к дороге.

– Ну и ну! Что за первоклассные лошадки, самых лучших кровей, а каков костяк! – Амброз с восхищением впился взглядом в серых лошадей Филиппа.

Джеффри горящими глазами взглянул на своего наставника:

– Вы, конечно, ни за что не позволите мне прокатиться в этом экипаже, даже с другими лошадьми, да?

Филипп, чей взгляд был прикован к Антонии – такой прелестной в новом узорчатом муслиновом платье и том самом капоре, что он купил ей, – бегло глянул на Джеффри.

Нет.

– Так я и думал, – сморщился Джеффри.

– Вам зачем-то понадобился Джеффри? – Антония лишь скользнула взглядом по фаэтону, она хорошо знала этих лошадей.

– Вообще-то, – ответил Филипп, снова устремляя взгляд на ее лицо, – я приехал за вами. Думал, может, вы захотите прокатиться вокруг парка.

У Антонии дрогнуло сердце. Некоторый вызов в его взгляде заставил ее помедлить с ответом. Такие вот экипажи с высокими козлами были печально известны своей неустойчивостью, и только самый искусный кучер мог править ими, не подвергаясь опасности перевернуться. На этот счет она, впрочем, не беспокоилась, но все же страшновато было забираться на сиденье в шести футах над дорогой.

– Поистине это волнующее предложение. – Катриона блестящими глазами, такими невинными, но понимающими, посмотрела на Филиппа. – Вам станут завидовать все дамы в округе!

Антония подняла глаза на Филиппа:

– Я с радостью прокачусь с вами, милорд. И все же боюсь, что… – Она указала рукой на высокую ступеньку.

– Эта проблема легко разрешаема. Джеффри, придержите вожжи.

Джеффри бросился к лошадям, Амброз за ним. Не успела Антония понять, что именно он собирается сделать, как Филипп спрыгнул на землю, взял ее за талию и поднял высоко в воздух. Антония едва не взвизгнула и судорожно вцепилась в высокое сиденье. Спокойно глядя на нее, Филипп уселся рядом. В глазах его прыгали чертенята. Антония быстро, но осторожно передвинулась подальше на опасно наклонившемся сиденье. К ее облегчению, Филипп своей массой уравновесил неустойчивое сооружение.

– Расслабьтесь. – Покосившись на нее, он взял вожжи. – Последнее время я частенько даю вам этот совет. К чему бы это?

– Просто, – сдавленно произнесла Антония, – вы постоянно заставляете меня паниковать.

Засмеявшись, Филипп тронул лошадей.

– Не бойтесь, даю слово, что не опрокину вас посреди парка. Помимо всего прочего, подумайте только, какой урон это нанесло бы моей репутации.

– Я все больше подозреваю, – ответила Антония, мертвой хваткой вцепившись в поручни, – что ваша репутация – всего лишь миф, придуманный для вашего же удобства.

На этот укол он ответил ей таким взглядом, от которого у нее по спине побежали мурашки. Не дав ему ответить, Антония быстро спросила:

– А вы точно уверены, что я не нарушила никаких правил тем, что села в такой опасный, неустойчивый экипаж?

– Полностью уверен, – ответил он сухо. – Если кто и нарушает сейчас правила, так это я.

– Вы? – изумленно распахнула глаза Антония.

– Именно. И раз я нарушил свои прежде неизменные правила и взял вас в фаэтон в парке, то будет только справедливо, чтобы вы развлекали меня, а мне предоставили возможность направить всю мою сноровку на поддержание устойчивости экипажа.

Антония спрятала улыбку.

– Не уверена, пристало ли мне вести себя словно дурно воспитанной трещотке?

– Господь избави! Только снимите камень с моей души и расскажите в конце концов, что вы четверо замышляете?

Не в силах скрыть удовольствия, Антония ослепительно улыбнулась, приведя в смятение молодого человека, правившего им навстречу.

– Вот остолоп! – Филипп ловко уклонился от столкновения. – Теперь выкладывайте. Помните, что я взялся опекать вашего брата.

– Так и быть. – Устроившись поудобнее рядом с ним, Антония еще чуть поерзала на сиденье, чтобы защититься от пронизывающего ветра его плечом, и перечислила последние события, добавив в конце рассказа: – Мистер Фортескью пока не объявился, но, поскольку ему придется добираться сюда из Сомерсета, вряд ли можно упрекнуть его в медлительности.

Филипп покачал головой:

– Возможно, он и впрямь истинный рыцарь, но ему явно не хватает коня-призрака. Или им больше подобают боевые лошади?

– Насколько я поняла, мистер Фортескью – само воплощение благопристойности.

– Боже правый! – Филипп недоверчиво покосился на нее. – И мисс Даллинг всерьез хочет за него замуж?

– И очень! – Антония помолчала и смущенно добавила: – Я раньше думала, что кое-какие истории мисс Даллинг скорее относятся к области фантазии, но в последней из них участвует Амброз, а уж он определенно не склонен к полету воображения.