Безупречная жена - Стефани Лоуренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Антония, поморгав, обратила внимание на свое мороженое. Отправив в рот одну ложечку, она широко улыбнулась. Интересно, какое впечатление произвела на Филиппа неоспоримая красота Катрионы? Кажется, особенно никакого. Его комментарий скорее предполагал обратное, и Антония не могла не испытывать удовлетворение.
Тем временем Филипп, прищурившись, наблюдал за ней. У него хватило проницательности догадаться, чем вызвана эта самодовольная улыбка. Барон принялся за мороженое, внутренне усмехаясь по поводу ее сомнения в его вкусе. Для любого маломальски опытного мужчины его типа кукольная миловидность мисс Даллинг не шла ни в какое сравнение с цветущей красотой Антонии. Он посмотрел на нее, после чего машинально обвел взглядом комнату.
Четыре джентльмена поспешно отвели глаза. Филипп помрачнел. В Музее все пятеро мужчин смотрели только на Антонию, что не укрылось от его внимания.
Филипп шевельнулся на стуле и впился взглядом в лицо Антонии. Она это почувствовала, подняла на него глаза и вопросительно вскинула бровь.
– Кажется, нам пора? Сегодня мы идем на музыкальный вечер к леди Грисвальд.
Когда они выходили из кафетерия, Филипп задался вопросом, кто еще будет на этом приеме. Антония вдруг дернула его за рукав:
– Катриона и Амброз уходят.
Филипп учтиво распрощался с парочкой, которая намеревалась до возвращения в поместье Тайсхерст-Плейс посетить еще Хэтчардс. Под руку с Антонией и с неизменным Джеффри позади Филипп направился в противоположную сторону. Он смотрел вперед невидящим взглядом, глубоко погрузившись в непрошеные размышления.
Антония озадаченно поглядывала на него. Она уже открыла было рот, чтобы задать вопрос о его мрачном настроении, но успела проследить направление его взгляда. И слова застыли у нее на губах.
Шагах в десяти впереди стояли две дамы, модно одетые и причесанные. И обе они самым бессовестным образом строили Филиппу глазки.
Антония, несмотря на то что выросла в Йоркшире, сразу поняла, что представляют собой эти двое. Она немедленно напряглась, ее глаза вызывающе сверкнули. Девушка уже приготовилась обдать женщин ледяным высокомерным взглядом, но в последний момент взглянула на Филиппа.
В этот же миг две распутницы попали в поле зрения Филиппа. Все еще пребывая в рассеянности, он лениво окинул глазами их прелести, но тут почувствовал взгляд Антонии. Он перевел на нее глаза и успел заметить, как поспешно она опустила ресницы. Девушка демонстративно отвела взгляд, всем своим видом выражая холодное осуждение.
Филипп сощурился, открыл было рот, но все-таки сдержался. Он напомнил себе, что не обязан извиняться за то, что она, согласно неписаным правилам, даже не должна замечать. И остановился.
– Пожалуй, возьмем кеб.
Он подозвал проезжающий экипаж, они втроем забрались в него. Антония села рядом с Филиппом, преисполненная ледяного достоинства. Филипп, поджав губы, смотрел в окно. Он весь день мирился с тем, как ее пожирают глазами, и мог только догадываться, какие еще испытания принесет нынешний вечер. Она не имеет права обижаться на то, что две вульгарные цыпочки обратили на него внимание.
К тому времени, как кеб свернул на Гросвенор-сквер, он успел немного успокоиться. Ее чувствительность иногда раздражала, зато догадливость в его глазах только прибавляла ей прелести. Он рассудил, что неразумно считать, будто она ничего не ведает о его бурном прошлом и естественных потребностях.
Кучер остановил кеб, Филипп дал Джеффри выпрыгнуть первому, вслед за ним неторопливо спустился на тротуар и помог выйти Антонии. Она старательно избегала встречаться с ним взглядом, он же всем своим видом демонстрировал полное равнодушие. Одарив кучера полукроной, он учтиво препроводил Антонию в дом и задержался в холле, чтобы отдать трость Каррингу.
– Значит, – сказал он, подходя к Антонии, которая снимала перед зеркалом капор, – вы приглашены сегодня к леди Грисвальд?
Антония, все еще избегая встречаться с ним глазами, кивнула:
– Да. На музыкальный вечер, как я уже сказала. Некоторые барышни – кстати сказать, скромные и невинные – пожелали продемонстрировать публике свои таланты. Это, как мне кажется, не то, что может вам понравиться.
Ее слова неожиданно больно уязвили его, но Филипп мужественно подавил всплеск эмоций. Прочно удерживая на лице маску безупречной вежливости, он молча терпеливо выжидал.
Она наконец подняла на него глаза, надменно и настороженно. Рутвен мило улыбнулся в ответ.
– Надеюсь, дорогая, вы получите удовольствие.
Она пристально взглянула на него и натянуто кивнула:
– Надеюсь, что и вы не будете скучать этим вечером, милорд.
И с царственным величием двинулась вверх по лестнице. Филипп посмотрел ей вслед и прошел в библиотеку, по пути сменив улыбку на кислую мину. Опыт подсказывал ему, что не стоит сейчас пытаться растопить этот лед, лучше дождаться оттепели.
Глава 10
Но и три дня спустя температура в доме оставалась минусовой. Вслед за Генриеттой и Джеффри Филипп поднимался по лестнице дома леди Кальдекот, ведя под руку Антонию, и желчно оглядывал гостей. Первые два вечера малого сезона они посещали приемы, спокойные домашние мероприятия, где гости в основном обсуждали свои летние впечатления, еще не успев заняться плетением новых интриг. Нынешний бал у леди Кальдекот возвещал, что прежних скромных развлечений уже не будет.
Они еще не успели дойти до дверей, ведущих в бальный зал, а уже по меньшей мере три джентльмена обратили внимание на Антонию, невозмутимую, красивую, лишь немного напряженную. Филипп даже на расстоянии видел, как загорелись у них глаза. Он, и не глядя, знал, что Антония, облаченная в одно из творений мадам Лафарж – переливающееся платье из бледно-золотого шелка, отделанное на груди и по подолу тонкими кружевами с нежными крошечными жемчужинами, – производит поистине ошеломляющее впечатление. Он не мог отвести глаз от жемчужного ожерелья Антонии, доставшегося ей от матери, которое змейкой обвило шею девушки и роскошно оттенило ее кожу цвета слоновой кости.
Антония подняла на него холодный отстраненный взгляд.
– Здесь ужасно людно. Надеюсь, с Генриеттой все будет в порядке.
Филипп глянул вперед. Генриетта шла, тяжело опираясь на руку Джеффри.
– Вам еще предстоит убедиться, что она крепкий орешек. В нашем климате она не увянет.
Антония надеялась, что он окажется прав. Толпа была плотной, толчея на лестнице просто обескураживала. Девушка впервые столкнулась с подобным проявлением светского энтузиазма.
– Это и есть то, что называют давкой? – Взглянув на Филиппа, она удивилась надменному, почти враждебному выражению его лица. Оно исчезло, стоило ему поймать ее взгляд.