Рожденные ползать - Александр Анянов

— А, что. Хоть завтра! — неожиданно серьезно ответил офицер.

— Вот завтра и приходи и за добавкой и за поцелуем.

С этими словами официантка повернулась и поплыла по проходу в сторону кухни. Панин, изумленно развел руками и посмотрел на нас, как бы ища поддержки.

— Будь ты проще и за тобой массы потянутся! — ответили мы ему хором, уже вовсю гулявшим в полку, замполитовским афоризмом.

Родился Панин в небольшой деревушке на южном Урале. Там же окончил среднюю школу.

Как-то, в шестом классе, они с пацанами первый раз пошли на танцы. Сашке очень нравилась одноклассница Ирка Игумнова, и он хотел пригласить ее, но боялся. Пока мальчишка собирался с духом, к нему подошла другая его одноклассница — Тамарка Кулакова.

— Потанцуем, Саш? — спросила она.

Панин замялся. Тамара была толстая с широким, похожим на блин лицом, на котором красовались узенькие, как щелки глаза. Танцевать с ней не входило в его планы, но и обижать не хотелось. Он вздохнул и уже сделал шаг вперед, но тут увидел, как его друзья тычут в их сторону пальцами и давятся от смеха. Сашка покраснел до корней волос и отказался.

— Все равно ты будешь со мной. Я тебе это обещаю! — упрямо сжав челюсти, сказала Кулакова и выскочила с танцплощадки.

Панин еще не знал, что этот вечер во многом определил его дальнейшую судьбу.

Время шло. Как и все деревенские мальчишки, подросток с детства был приучен к тяжелому физическому труду. Годам к шестнадцати, он не хуже отца мог выполнять любую работу по хозяйству. Все горело в его руках. Работал Панин быстро и ловко, но самое главное весело и с постоянными шутками-прибаутками.

К выпускному десятому классу Саша сильно вытянулся и возмужал. Стоило ему только остановиться на месте, как вокруг него тут же начинала собираться молодежь, звенел смех, возникали какие-то розыгрыши. Кроме того, он неплохо играл на гитаре, что делало его душой любой компании.

Поэтому, несмотря на то, что красавцем Панин не являлся, почти все девчонки в классе были в него влюблены. Особенно, его акции поднялись, когда стало известно, что он собирается после школы поступать в летное училище. Больше всего старалась обратить на себя его внимание Тамара Кулакова. Как бы случайно она всегда находилась рядом с ним. Таскала ему в школу пирожки с капустой и дорогие шоколадные конфеты. Будучи круглой отличницей, постоянно предлагала помощь с уроками. Панин же упорно не замечал этих знаков внимания. Он прочно запал на Ирку Игумнову.

Однажды после новогоднего вечера в школе он пошел провожать Игумнову до дома. Учитывая, что девушки не обходили его своим вниманием, Сашка имел некоторый опыт общения с противоположным полом и уже вовсю целовался. Иногда ему удавалось даже ухватить кого-нибудь за грудь или погладить по коленке. Поэтому и в этот раз, проводя Ирку до калитки ее дома, он попытался прижать ее к себе и поцеловать. Девушка резко отстранилась и выскочила из объятий.

— Ты чего? — спросила она.

— Я — ничего. Это ты — чего? Ну, не ломайся. Давай поцелуемся.

Ирка помолчала немного, потом серьезно спросила:

— А ты женишься на мне, Саша?

Панин ошеломленно замер. В десятом классе даже мысли о женитьбе ему казались полным бредом.

— Ты что, больная? Это же просто поцелуй!

— Я — больная? — девушка задумалась и после некоторой паузы сама ответила на вопрос: — Наверно. И уже давно. Плохо только, что ты этого не замечаешь. И для меня это не просто поцелуй. Именно поэтому я хочу все или ничего!

— Ну, хорошо, хорошо, — попытался отшутиться Панин. — Может, и женюсь когда-нибудь…

Девушка резко развернулась и исчезла за калиткой.

— Не ходи за мной больше Саша! — были ее последние слова.

— Ох, ох, ох, какие мы гордые! — с внезапной злостью крикнул ей вслед Панин.

И только потом понял, что злится, по сути, на самого себя. Ведь он хотел сказать ей, что она очень ему нравится, но почему-то не смог.

Наконец, школа — окончена. Панин поехал в райвоенкомат за направлением в летное училище. Однако разговор в этом уважаемом заведении поменял его планы. Военком, вероятно по каким-то своим соображениям, посоветовал Сашке поступать, не в летное, а в летно-техническое училище. Мол, оно и к дому поближе, а форма такая же, как у летчиков. Не отличишь. А самое главное, говорил военком, оно ведь на земле безопаснее. Летчик еще не понятно, долетает ли до положенной ему пенсии. А то, что Панин до нее доживет, так это уж, как пить дать. Еще придешь ко мне с бутылкой, и благодарить будешь, напутствовал он будущего офицера. После недолгих раздумий Сашка согласился. Раз, форма одинаковая, то действительно, какая разница, лишь бы служить в авиации.

Разницу между летчиком и авиатехником ему объяснили в училище уже на первом курсе, на примере анекдота. Идет офицер в форме ВВС, тут подбегает к нему парнишка и просит:

— Дяденька летчик, дяденька летчик, дайте конфетку.

— Нет у меня конфетки мальчик, — отвечает ему офицер.

— У, технарюга паршивый!

Однако долго расстраиваться Панин не умел и поэтому легко и весело включился в новую для него жизнь.

Зато когда он приехал в свой первый отпуск после первого курса, то был сторицей вознагражден. Весть о приезде «летчика» мгновенно облетела все дворы. Родители по поводу приезда сына собрали за столом почти всю деревню. В своей новенькой курсантской форме с голубыми, как небо петлицами, Сашка сидел на почетном месте по правую руку от отца и, взрослые мужики, раз за разом поднимали стаканы за него, восемнадцатилетнего пацана.

Когда, гости уже основательно опьянели и утратили к нему интерес, он незаметно выскочил со двора, намереваясь сделать то, о чем мечтал весь последний год. Панин представлял, как заявится к Ирке домой в своей сногсшибательной форме и, как совсем по-взрослому, расскажет ей о своих чувствах. А потом, расхрабрится и скажет, что хочет жениться на ней.

Когда он подошел к дому Игумновых уже начало смеркаться. На безоблачном небе всходила луна. Стоял теплый летний вечер. Деревенскую тишину прерывал только ленивый лай собак. Сашка сильно волновался, даже, несмотря на немалое количество выпитого. Он уже взялся за ручку знакомой калитки, но тут неожиданно, откуда-то из темноты вынырнул его одноклассник Витька Полозов.

— Саня! — Витька широко раскинул руки, как бы для объятий. — Эх, сколько лет, сколько зим!

Панин удивился. В школе они хотя и не были врагами, однако явно не переваривали друг друга. Откуда же вдруг такая радость встречи? Но как, говорится, время бежит и все меняется. Он поздоровался с Полозовым.

— Да, ты уже настоящий офицер! — Витька с явной завистью оглядел Сашку с ног до головы. — Давай, пойдем, выпьем за твой приезд.

— Извини, Витя, — твердо сказал Панин. — Давай в другой раз. Мне сначала надо повидать кое-кого.

Полозов нехорошо рассмеялся:

— Это Ирку, что ли? Не советую.

— Почему же так?

— Во-первых, ее дома нет. Она в технарь поступила и теперь в городе живет. А во-вторых…, — он внезапно замолчал, многозначительно поглядывая на Панина.

— Ну-ну, договаривай! Что замолчал?

— Ты правду хочешь, чтобы я сказал? Вряд ли это тебе понравится.

— Слушай, ты за меня не решай, что мне понравится, а что нет! — внезапно обозлился Сашка.

— Она ведь — того…, — и Витька жестом показал огромный живот.

Мир перевернулся для Панина. Все напрасно. И этот его отпуск, и эта форма, и вся его жизнь. Дурак, а с чего он вообще решил, что Игумнова будет его ждать? Ведь за целый год учебы он ей даже письма не написал. Ну и черт с ней!

Панин зло сплюнул на забор Иркиного дома и, придав своему голосу, как можно более беззаботное выражение, предложил:

— А, правда, Витек. На фига она мне нужна. Пойдем лучше выпьем.

— Вот, это дело! А у меня все с собой. Как знал, что тебя встречу, — и Полозов помахал бутылкой водки перед Сашкиным носом.

Они пошли на речку, где стояла до боли знакомая скамейка. Еще, будучи школьниками, здесь они сидели и пили дешевый молдавский портвейн, в дни, когда сбегали с уроков. И именно здесь их постоянно ловил седой военрук. Казалось, что это было давным-давно. Еще в прошлой жизни.

Теперь они стали взрослыми люди и могли употреблять спиртное открыто, никого не опасаясь. Пили одноклассники прямо из горлышка, не закусывая. У Панина почему-то сильно болело в левой стороне груди, там, где находилось сердце. Оттого он старался скорее напиться, чтобы избавиться, наконец, от этой боли.

Когда бутылка была уже почти пуста, на берегу внезапно появилась Тамара Кулакова.

— Ой! — вскрикнула она. — Панин, приехал! В отпуск что ли? А чего не зашел? Зазнался, одноклассников не узнаешь.

— Почему не узнаю? Узнаю…, — в глазах отпускника уже все плыло.

— А что это вы здесь сидите и пьете без закуски? Так же нельзя. Пошли лучше ко мне. Я и накормлю и еще налью.