Слезы темной воды - Корбан Эддисон

Через пятнадцать минут он решил: что-то стряслось. Он попросил чек, подумывая, не заказать ли обед в номер, но потом услышал ее голос. Подняв глаза, Пол увидел идущую к нему Меган в черном платье без рукавов и в туфлях на высоком каблуке.

– Где Саймон? – спросил он, приветствуя ее поцелуем в щеку.

– Он не придет, – ответила она тоном, выдавшим ее огорчение. – Давай сядем.

Их провели к столику у зеркального окна, за которым просматривался заснеженный дворик. Вскоре официант принес меню. Он посоветовал им блюдо вечера – что-то экзотическое, с мясом антилопы, – и вручил Полу винную карту.

– Принесите нам бутылку «Романе-конти ла таш» две тысячи пятого года, – сказала Меган.

– Прекрасный выбор, мадам, – ответил официант и удалился.

Пол вскинул бровь, рассматривая сестру.

– И почему у меня такое впечатление, что ты заказала самое дорогое вино из списка?

– Потому что так и есть, – просто ответила она. – Счет пойдет на наш номер. Будет оплачен с его карточки.

Пол отложил меню.

– Если не хочешь, можешь не говорить об этом, – сказал он, хоть и знал, что эти слова – обычная формальность. Она для него была открытой книгой, так же, как он для нее.

Она провела пальцами по салфетке, и он заметил, что на ее руке нет обручального кольца.

– Он сегодня не хотел кататься еще по одной причине, – объяснила она. – Я поймала его, когда он мило беседовал со своей ученицей по «Скайпу». Я спросила, спит ли он с ней, и он не стал отрицать. Тогда я взорвалась. Сказала, что уйду от него, если он не покончит с этим. Сегодня днем он уехал домой. Не знаю, вернется он или нет.

Внутри у Пола все сжалось.

– О, Мег…

Она сокрушенно вздохнула:

– Он обещал, что его… увлечения никогда не помешают нашим отношениям. И я, дура, поверила ему. Господи, и это на Рождество!

Пол кивнул, одновременно взбешенный тем, что Саймон мог так беспардонно обидеть ее, и радуясь, что этот разговор у них наконец состоялся.

– Можешь пожить у меня, – пошутил он. – Конечно, для тебя это будет маленький шажок вниз.

Ее губы тронула улыбка, но тоска в глазах осталась.

– Нет, серьезно, это мы с тобой пара неудачников или в наши дни счастливого брака вообще не бывает? – спросила она.

Он задумался:

– Бабушка с дедушкой, конечно, не выиграли бы приз за семейное счастье, но они построили свою жизнь вместе. Они жили ради нас.

Меган посмотрела в окно на медленно опускающиеся снежинки.

– Забавно. Их отношения всегда казались мне скучными. А теперь я им завидую. Они пятьдесят лет были вместе. Можешь поверить?

Появился официант с вином. Меган сделала глоток, и глаза ее загорелись.

– Превосходно, – восхитилась она. Когда бокалы наполнились, она произнесла тост: – За тебя, Пол. Ты единственный человек в этом мире, который меня никогда не подводил.

Пол отпил вина. Напиток был и впрямь исключительно хорош, но терзавшие его мысли мешали насладиться им в полной мере. Он подумал, не высказать ли их вслух, и посчитал, что лучшего времени не будет.

– Это не совсем так, – мягко произнес он. – Я подводил тебя.

Она непонимающе посмотрела на него, и он решился:

– На днях я ездил в Аннандейл. Я был уверен, что дом уже снесли, но он по-прежнему стоит. Единственное, что изменилось, – его заново покрасили.

– Не надо, – печально покачала головой она. – Это не имеет значения.

Он пристально всмотрелся в нее.

– А что если имеет? Что если последние двадцать пять лет мы живем, пытаясь исправить то, что произошло в тот день?

– Пол, хватит, – сказала она. Бокал в ее руке задрожал.

Но он как будто не услышал ее.

– Эта мысль пришла мне в голову там, на «Геттисберге». С тех пор мы ни разу об этом не говорили…

– Пол! Хватит, – прервала она его.

За столом воцарилась тишина. Он посмотрел на ее лицо, такое дорогое ему, и увидел незащищенность, открытую рану внутри, которая до сих пор не зажила. «Это не твоя вина, – захотелось ему сказать. – Кайл сделал свой выбор». Но он внял ее просьбе и не стал продолжать.

Он отпил еще вина и сказал:

– Правда, оно отличное. Поблагодарю Саймона, когда в следующий раз его увижу. – Глаза ее чуть-чуть посветлели. – Так сколько стоило ему это покаяние?

На мгновение она оробела. Потом улыбнулась:

– Угадай.

– Тысячу? – Когда ее улыбка стала шире, он уточнил: – Две?

Она покачала головой:

– Три. И мы только начинаем.

Он улыбнулся в ответ и взял меню, собираясь заказать блюдо из антилопы.

– С тобой опасно связываться.

На следующее утро Пола разбудила эсэмэска от Меган: «Прости за вчерашнюю драму. Спасибо, что ты есть. Готова в любое время пойти с тобой на склоны. ХХОО». Он уже собрался писать ответ, когда «блэкберри» зазвонил. Номер звонившего был скрыт.

– Можно мне хоть немного отдохнуть? – недовольно проворчал он, ответив на звонок.

– Пол, это Брент, – произнес Фрейзер. – Извини, что беспокою, но у нас ЧП. Два американских медика были похищены из лагеря беженцев близ Дадааба[36] в северной Кении. Мы думаем, их переправили через границу в Сомали.

Пол откинулся на подушку, чувствуя, как подступает головная боль.

– А я уж подумал, ты звонишь пожелать мне счастливого Рождества. – Дав Фрейзеру время поизворачиваться в объяснениях, он сжал тиски покрепче: – Ты же знаешь, я в Колорадо. С сестрой. У меня выходные.

– Извини, – с раскаянием произнес Фрейзер, – но ты нужен нам. Два месяца назад Кения отправила войска в Сомали на борьбу с «Шабааб». Америка активно их поддерживает. Если заложники попадут в руки радикалов, у нас будет новый Ник Берг[37].

Пол потер лоб.

– Значит, найдите их и освободите. Наверняка Фрэнк Редман с радостью за это возьмется.

В трубке раздавалось дыхание Фрейзера.

– Я знаю, у тебя был тяжелый месяц. Нам всем было нелегко. Но если ошибки и были допущены, то не по твоей вине. Ты выполнил свою работу.

«Ты чертовски прав», – подумал Пол, но вслух произнес:

– Спасибо, Брент, но до Рождества осталось два дня. Закажи мне билет на двадцать шестое. Если тебе кто-то нужен прямо сейчас, пошли Родригеса.

Фрейзер заколебался:

– Это просьба Гордона Талли. Что мне ему передать?

Пол не стал выбирать слова:

– Передай ему, что я не его сучка. В следующий раз, когда он пришлет на дело большого командира, который не будет слушать меня, я сразу же развернусь и уйду. Хотя нет, не говори этого. Скажи ему, что у меня выходные.

После этого Пол выключил телефон. Он подошел к окну и отдернул занавески, впуская в номер поток света. Горный пейзаж был подобен зимней сказке – все вокруг белым-бело, кроме неба. Лучшего дня для катания на лыжах не придумаешь.

Он послал сообщение Меган: «Не вопрос, сестренка. Ты же знаешь: я люблю тебя. Через час встречаемся у лифта».

Ванесса

В мире здравоохранения Ванесса не могла представить места более приятного, чем смотровой кабинет больницы «Семейная медицина “Маленький Мир”». Теплое освещение и мягкие голубые и золотистые тона навевали мысли о весеннем рассвете; увеличенные фотографии детей – по одному с каждого континента – отображали широкий охват практики; разноцветные рисунки мелом, сделанные детьми-пациентами, настраивали на радость и жизнь, а не на болезнь и смерть. В корзинке на полу лежали игрушки для самых маленьких, сквозь замерзшее стекло в помещение проникал естественный свет, под подоконником раскинул ветки папоротник, а все медицинские инструменты были спрятаны в шкафы. Да, она часто задавалась вопросом, что об этом всем думают ее клиенты-беженцы, которые зачастую прибывали в Соединенные Штаты, не имея ничего, кроме личной одежды. Они были привычны к шумным госпиталям в грязных лагерях с бесчеловечными условиями. Смотровой кабинет же, напротив, представлял собой любовно взлелеянный оазис спокойствия и порядка. И даже после десяти лет практики она по-прежнему не могла решить, каким было его воздействие на пациентов, раздражающим или обнадеживающим.

«Что скажет Халима?» – думала она, просматривая лежащую перед ней анкету. Восемнадцатилетняя девушка была самой старшей из пятерых детей, лишь трое из которых выжили. Родилась в Дарфуре в Западном Судане, была мусульманкой, но не арабкой, что сделало ее жертвой этнических чисток, проводимых суданским правительством. В конце 2003 года солдаты сожгли дотла ее деревню, убили ее отца и двух братьев. Мать бежала с Халимой и другими дочерями в Какуму, где они прожили в лагере для беженцев семь лет, пока их не переселили в США.

Халиме повезло. Она была умна, трудолюбива и, живя в лагерях, сумела неплохо освоить английский. К тому же природа наделила ее крепким телом – она пережила хроническое недоедание и дважды болела малярией, но мытарства почти не оставили на ней заметного отпечатка. Когда Ванесса осматривала ее в первый раз, у нее не было времени на физиологию. Тогда она только наводила мосты взаимопонимания и определяла, нет ли проблем, требующих немедленного внимания, наподобие инфекций или паразитов.