Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт - Фаня Шифман

«Эй, как-вас-там! Э-э-э!.. Дрон!!!» — выкрикнул Арпадофель. Бенци удивлённо поднял брови: «Моя фамилия Дорон. Бенцион Дорон», — негромко проговорил он.

Осторожно отодвинув Кобу в тень, перед Бенци возник Тим. Он подошёл вплотную к Бенци и тихо прошипел: «Я серьёзно советую тебе не раскалывать коллектив, не вносить смуту своими вздорными требованиями и подчиниться воле большинства, которое желает большого общего мангала и не желает никаких ограничений!!!» Не успел Тим договорить, как снова над Лужайкой взвились фанфарические модуляции голоса Арпадофеля, взобравшегося на самую верхнюю из мыслимых ступенек звукового спектра. Это снова нагнало дрожь на некоторых лулианичей, впрочем, слов и теперь было не разобрать. Кое-кто неловко потупился, отвернувшись.

Бенци, игнорируя Тима, с любопытством уставился прямо в глядящие в разные стороны глаза Арпадофеля, что оказалось непростой задачей. Затем, повернувшись к Мезимотесу, он спокойно заметил: «Нам показалось, что ваше предложение, адони, для всех лулианичей сюрприз. Мнения коллег никто не слышал. Не совсем понятно, как люди расслабятся и почувствуют себя свободными от всяческих условностей и ограничений, если их решением свыше обяжут участвовать в большом общем мангале, обязательном и одинаковом для всех-всех-всех…» Мезимотес почти не глядел на Тима, но снова бросил на Арпадофеля быстрый взгляд, в котором любой, неплохо знающий босса человек, мог бы прочесть затаённую озабоченность и добродушный упрёк. Коба не привык читать по выражениям лиц или жестам, — до сих пор он просто не нуждался в этом. Но на этот раз он понял намёк и счёл за лучшее промолчать и стушеваться.

По Лужайке прокатился смутный ропот, исходящий преимущественно из более многочисленной группы светских лулианичей. Для них сюрприз Мезимотеса оказался не менее ошеломляющим. Экзотическая затея боссов пришлась им по вкусу ещё меньше, чем их религиозным коллегам. Их вполне устраивало, что последние традиционно располагались поблизости, но как бы отдельно, и, кажется, организовывали нечто вроде общего мангала — для своей группы. Остальные по традиции располагались сложившимися дружескими семейными компаниями. Это всех всегда устраивало.

В глубине души лулианичи прекрасно понимали Бенци и его компанию. Слыша грозные, фанфарические интонации сдобного коротышки с лицом, похожим на пышущий жаром блин, а особенно разъяснения миляги Тимми Пительмана, самые проницательные лулианичи каким-то шестым чувством ощутили: Арпадофель — это нарождающаяся в «Лулиании» сила, неизвестно откуда свалившаяся на них. Пительман, известный фаворит босса, и Арпадофель — одна тёплая компашка, и это отнюдь не случайно. А тут ещё пассия Пительмана крутится, и бесовские круглые глазищи сияют, и мордаха такая хитрющая, радостная — явно готовит репортаж в завтрашний номер «Бокер-Эр». Самое лучшее — не связываться с боссами. Если невозможно согласиться, то хотя бы не выражать вслух протеста.

«Ну, что, Дорон? Слышишь этот ропот коллективного возмущения твоей раскольнической акцией?» — радостно ухмыляясь, спросил Тим. «И вообще, ты кто такой?» — снова на очень высокой ноте угрожающе-фанфарически взвизгнул откуда-то сбоку Арпадофель. Люди снова вздрогнули и потупились, многие были растеряны и даже напуганы. Тим что-то зашептал Офелии, многозначительно кивая в сторону Бенци. Та что-то ему ответила.

В этот критический момент Мезимотес решил, что пришла пора ему вмешаться: «Хаверим, прошу спокойствия: мы же на отдыхе! Разрешите совершенно официально представить вам новые важные функции адона Кобы Арпадофеля. С недавних пор наш администратор по общим и конкретным вопросам — ещё и куратор самых важных разработок «Лулиании», ответственный за их коммерческое внедрение. Прошу любить и жаловать».

Среди религиозных лулианичей возникло некоторое смятение. Послышался слабый тенорок, промямливший: «Не годится бы демонстрировать свою особость и выделяться: они же наши боссы как-никак! Надо бы попробовать найти компромисс и прийти к согласию. Ну, зачем раздражать…» Бенци оглянулся на голос: конечно, это известный виртуоз компромиссов и соглашатель Зяма Ликуктус, сотрудник Пительмана, его сосед в Меирии.

Миней заговорил веско и решительно, чтобы разрядить обстановку, так некстати подогретую Кобой и Тимом: «Хорошо-хорошо!.. Мы никому ничего не навязываем.

Конечно, было бы неплохо вам и к нашей струе приобщиться. Но если вам дороги ваши традиции — не смеем навязывать… Право же, напрасно вы, адон Дорон, — лёгкий поклон в его сторону, — пытаетесь представить дело так, как будто вам кто-то что-то предписывает. Такого у нас просто быть не может! Вы же знаете! Сколько лет вы у нас работаете!.. Демократия для руководства фирмы — высшая ценность была, есть и будет!!! Будьте спокойны на этот счёт… — и он улыбнулся, но при этом глаза его сверкнули льдинками. — Располагайтесь, где вам удобно и как вам удобно. Места тут предостаточно!» Услышав слова Минея, религиозные лулианичи всей шумной компанией потянулись к правому склону Лужайки пикников, несколько более круто спускавшемуся к морю, не столь тенистому, как занятая прочими коллегами рощица, изобилующая густыми зарослями, зато привычному и обжитому на предыдущих Днях Кайфа. Медно-рыжие подростки, братья-близнецы, вскинули гитары и начали наигрывать задорную мелодию, остальные мальчики окружили их в задорном танце, радостно подпевая. Так они и проследовали пару десятков метров до кустарника, протянувшегося вдоль прибрежных дюн, которые так любила меирийская детвора, и исчезли за ним. Светские лулианичи проводили их глазами: веселье религиозной молодёжи сразу же после столь неприятного инцидента многих удивило и немного развеселило, сняв напряжении.

Зато юные питомцы гимназии Галили в иронической усмешке кривили губы: неужели так веселятся их ровесники, обитающие рядом с ними, а — как будто на иной планете?!..

Моти незаметно подтолкнул Рути и прошептал: «Посмотри на гитаристов-близнецов: это сыновья Бенци и Нехамы! Я видел их фото у него на рабочем столе. Наверно, тоже лидеры в своей компании… как и наши мальчики…» — «Точно: они просто копия Бенци! Но к чему эти демонстрации… особенно сейчас… Не понимаю… Хоть бы Нехама их одёрнула…» — «Ладно, Рути, не наше дело… Давай готовить стол.

Поможешь мне? А то мальчики куда-то исчезли, жди от них помощи!» — «Ну, что ты, Мотеле, они ж ещё дети! Пусть поживут в своё удовольствие! — неуверенно пробормотала Рути и тут же обернулась к младшей дочери: — Ширли, Бубале, поможешь мне приготовить салаты, накрыть на стол?»