Оставить на память (СИ) - Ласс Лина

— Послушай меня внимательно, — он проигнорировал её вопросы. — Езжай к Маргарет и жди. Я скоро приеду. Только, ради бога, не выходи из номера. Какой отель?

Она на автомате, не подумав, назвала адрес.

— Какой номер?

— Двадцать три… — и словно очнувшись, она осознала, что совершает ошибку. Ему сюда нельзя! Нельзя, чтобы он приехал.

— Генри, какого чёрта ты творишь? — спросила она ледяным тоном. — Ты дал обещание, что мы больше не увидимся. Или ты забыл…

— Влад на свободе, — перебил её Войт.

Её дыхание перехватило, а сердце, казалось, остановилось. Нет, она ослышалась. Ей показалось. Она не так поняла.

— Нет, — поговорила она еле слышно. Слух заполнил звон, в трубке Генри продолжал что-то быстро говорить, но Ника не могла понять ни слова. Она начала терять опору. Комната съёживалась, а вокруг подступала темнота. Она цеплялась за образ нечётких контуров картины, висящей напротив. Нужно было оставаться в сознании. Ей необходимо в отель к дочери. Обнять её, увезти, спрятать.

— Вот ты где! — из дверей показалась Анна. — Ника. Что с тобой? Плохо? Ника! — Она присела перед подругой и трясла её за плечи, пытаясь поймать её рассеянный взгляд. Лицо Ани смазанным пятном стояло перед глазами, и Ника бесполезно пыталась сфокусироваться на нём. Только почувствовала, как кто-то взял её телефон из руки.

— Кто это? — Анна приложила трубку к уху, — нет, это её подруга, — и надолго замолчала, внимательно слушая, что ей говорят с того конца. — Хорошо, я поняла.

Ника почувствовала, как её приподнимают под локоть и куда-то ведут. Она слышала подбадривающий её голос Ани, её быстрые оправдания и извинения перед Меган, и пришла в себя только в машине. Подруга гнала на предельной скорости, утопив педаль в пол.

— Кто это был? Кто тебе звонил? Откуда ему известно, что Влада отпустили?

Ника вдохнула носом воздух и открыла окно, чтобы почувствовать прохладу ветра, но лицо обдало жарким воздухом. Надо прийти в себя! Держаться изо всех сил и отогнать готовую обрушиться на неё панику.

— Друг, — просто ответила она.

— Может, он ошибается? Апелляций не было. Мне бы сообщили, если бы было принято решение о его освобождении. Если только… — Аня замолчала и ахнула. — Амнистия!

Ника опешившим взглядом поглядела на подругу.

— Что?

— Чёрт! Амнистия к юбилею победы. Подписывается президентом. Но кто одобрил?

Но Нике было всё равно, кто помог Владу. У него были связи в самых верхах, и не задумываясь она назвала бы с дюжину фамилий, кто мог бы подсобить её бывшему мужу выйти из тюрьмы. Министры, сенаторы, судьи и прокуроры. Если Генри прав, и он действительно на свободе, то как быстро он доберётся до Ники и Марго? Как давно это произошло?

И откуда Войт узнал об этом?

— Разве сейчас это важно? — Ника повернулась к подруге. — С девятого мая прошло три месяца. Как давно он мог выйти?

Аня пожала плечами.

— Он мог выйти почти сразу… или через пару месяцев.

Значит он тысячу раз мог явиться лично к её порогу. Что было бы, если бы однажды за дверью оказался Влад, а не его очередной курьер. От одной этой мысли Нику затошнило. Она часто задышала, стараясь справиться с позывами. Но стоило Ане притормозить у отеля, она едва успела открыть дверь машины, как её вывернуло наизнанку. Поддерживаемая подругой, она шла, с трудом перебирая ноги. Но перед тем как зайти в номер, она остановилась, потянув за собой Анну.

— Что сказал Генри?

— Твой друг? Сказал запереться и присматривать за тобой, пока он не приедет.

— Ему… ему нельзя сюда.

Анна нахмурилась и подойдя вплотную, почти приперев Нику к стене, прошептала:

— Что за друзья такие, которые знают больше чем я и мои юристы, но которым сюда нельзя? Кто этот Генри?

Ника боялась посмотреть на подругу. Она судорожно искала нелепые оправдания, но никак не могла найти то, которое показалось правдоподобным и не обличающим истину. Её спасло только то, что кто-то из постояльцев решил выйти из номера. Пожилой мужчина, пройдя мимо них, поздоровался и с интересом посмотрел на двух молодых женщин. Чтобы и дальше не привлекать внимания, Ника достала ключ из сумки и отперла дверь в их номер. Марго, услышав как поворачивается замок тут же кинулась в объятия матери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как вы долго! — пожаловалась девочка. — Я чуть не заснула. Хочу есть!

Ника, крепко обняв дочь, подняла её на руки. Почувствовав тепло и ответные объятия, ей стало немного лучше. Девочка одним своим прикосновением придавала ей сил. Ника чувствовала взгляд подруги, прожигающий в ней дыру. Вопросы так и остались без ответа и, бросив сумку на пороге, Анна прошла в ванную и плотно закрыла за собой дверь.

— Я знаю, что обещала сводить тебя в кафе, солнышко. Но мама очень устала. Давай закажем еду в номер? — Марго тут же надула губки. — Всё, что пожелаешь. Будем обедать мороженым, если хочешь.

Личико малышки тут же осветилось.

— Шоколадным, — проговорила она.

— Согласна, — Ника поцеловала дочь в щёку и опустила на пол. Она набрала номер на стационарном телефоне и сделала заказ, не забыв про двойную порцию сладкого. И когда положила трубку, увидела как из ванной выходит побледневшая Аня. Та пересекла комнату и подхватив Нику за руку, потянула её в одну из спален.

— Важный разговор, — бросила она Лиде.

— Я только что звонила своим юристам. Это правда, Влад вышел… ещё две недели назад.

Дверь была закрыта, и Ника надеялась, что ни дочь ни Лида не услышали её вскрик. Значит, Генри не соврал. Ника едва успела прийти в себя от первого удара, как подтверждение, которое озвучила Анна, нанесло ещё один. Гораздо сильнее. Сердце сжималось, а живот скручивало от нервов. Даже показалось, что температура в комнате понизилась.

Она обхватила голову руками, пытаясь совладать с душившими её слезами.

— Нет-нет-нет… — шептала Ника. — Не может быть. Неправда…

Она подняла взгляд на Аню, но увидела в её глазах обреченность.

— Кто-то постарался, чтобы ни ты ни я не узнали об этом. Где он сейчас неизвестно…

— Значит, он может быть здесь? — Ника прошла к окну и тихонько отодвинув шторы выглянуло в окно. Что она боялась там увидеть? Очередной черный внедорожник с незнакомцем за рулем, ставших такими привычными за последние пять лет? Или самого Влада, смотрящего прямо в её окно, будто точно знавшего, в каком номере она остановилась. Но двор был тих. Редкие прохожие, обычные люди, шли мимо их отеля, занимались своими делами, жили своими жизнями. Никого, похожего на тех, кто внушал ей страх.

— Если только кто-то не помог ему выехать из страны, — Анна подошла к подруге и выглянула в окно. — Как твой друг узнал это раньше нас? Ты так и не сказала.

— Я не знаю. Правда, — Ника поплотней задвинула шторы, стараясь не оставить и щели.

— Да кто он такой? — Анна буквально нависла над подругой. Теперь она не отвертится. Слишком много вопросов было сегодня задано, а ответов она так и не дождалась. Ника разрывалась между желанием всё рассказать и страхом за подругу. — Ты что, наняла какого-то парня? Типа охраны?

Ника задержала вдох и с выдохом выпалила:

— Он отец Марго…

Аня застыла, дёрнула головой, будто ослышалась, и отпрянула. Она уставилась на подругу, пытаясь прочесть в её глазах правду.

— Он знает о дочери? — Ника едва заметно кивнула. — Тогда почему ему нельзя приезжать?

— Если Влад узнает… он убьёт их обоих, — две обжигающие слезы прочертили лицо Ники. Вот и всё, дороги назад нет. Ей придётся выложить всю правду.

— Что? — поражённо выдохнула Аня.

— Я заключила с ним сделку! — почти выкрикнула Ника, но испугавшись, что дочь может услышать, понизила голос. — Он не тронет Марго, если она не узнает, кто её настоящий отец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так вот почему ты настаивала на том, что отец девочки Влад. Это его условие?

— Я думала у нас ещё годы впереди. Я бы что-нибудь придумала. Защитила бы её. — Ника шептала как одержимая. Правда давалась ей легко, словно сдерживаемая вода наконец прорвалась через крепкую дамбу. — Он грозился убить её ещё до того, как она родилась. Ты знаешь, он бы сдержал обещание. Ему достаточно было щёлкнуть пальцами. Но всё, что ему нужно — это сохранить то, что у него осталось. И поверь, осталось у него с лихвой. Счета в швейцарских банках и офшорах, дома за рубежом. Всё, что находится вне юрисдикции Российской Федерации и на что не наложен арест. Он переписал всё на Марго. Как её опекун я могу распоряжаться этими деньгами, но я и пальцем их не трогала. Я сама поставила свою подпись в надежде, что он пощадит её. Вот она — моя цепь. Я не избавилась от неё, добившись развода. Так он держал меня на коротком поводке и контролировал, чтобы я соблюдала это чёртово условие. А я бы и без этой сделки не смогла бы рассказать Генри о дочери. Он ничего не знал, а я не оставила никаких хлебных крошек, по которым он бы смог меня найти.