ВОЛШЕБНАЯ СКРИПКА .ПОВЕСТЬ О ГЕНРИКЕ ВЕНЯВСКОМ - Эустахий Чекальский

— Лошади поданы. Можно взять твою скрипку?

— Куда ты меня тащишь, старый обжора? — спрашивает Генрик уже сидя в карете.

— К женщине, которая умеет обмануть Уолл-Стрит. Держись крепко, а то она и тебя обманет. Только не горячись, пусть пощелкает зубами. Ты мне наверное будешь благодарен за сегодняшнее знакомство, — плотоядно улыбается толстяк.

— Может быть изменим адрес и попытаем счастье в рулетку?

— Эта баба больше и лучше рулетки. В ее руках железные дороги, суда, уголь, нефть, железо и банки.

— Ого-го! Ты меня заинтересовал, — шутит скрипач.

— Ты мне завтра скажешь, интересна ли она и стоило ли ей играть колыбельную.

— Так может быть она еще действительно спит в колыбели? — продолжает шутить скрипач. — Я не готов к детскому репертуару.

Импрессарио понял шутку, хотел еще сострить, но они уже приехали на место.

Дворец представлял собой невысокое здание. Он несколько напоминал аристократические итальянские палаццо. В дверях стоял негр-великан, одетый в ливрею, отделанную золотом. На ногах у него белые чулки, на руках белые перчатки. Белые, блестящие зубы оттеняли черноту кожи.

— Black and white! — воскликнул жирный чичероне, — доложи, что приехал мистер Венявский.

— Мадам ждет. Она просила пройти в салон, — торжественно объявил негр.

— У вас гости? — спросил толстяк.

— Нет никого. Вечер посвящен исключительно музыканту.

По лестнице выложенной пушистым ковром, негр проводил скрипача на второй этаж. Он очутился в обширном зале уставленном роскошной мебелью. Импрессарио остался в прихожей.

Спустя некоторое время, дверь открылась и в салон вошла дама, весьма мощного телосложения в шелковом платье. На ее шее в несколько рядов блестело жемчужное ожерелье. Из под лифа выглядывало белое кружево сорочки.

— Very glad to see you! Очень приятно что вы пришли. Я не могла лично присутствовать на вашем концерте, но обязательно захотела послушать вашу чарующую игру, которой восхищается вся Америка.

Мне говорили, что и сегодня вы играли словно демон. Вы не устали? Пожалуйста, перейдем в столовую. Я постараюсь, чтобы вы остались довольны своим визитом.

Венявский уже несколько раз пытался заговорить, чтобы хоть приветствовать хозяйку, но это оказалось невозможным. Хозяйка болтала без умолку, не позволяя скрипачу сказать хоть бы одно слово. Столовая импонировала своими размерами и меблировкой. Для того, чтобы выдержать стиль, столовая освещалась восковыми свечами. Когда скрипач уселся на свое место, хозяйка продолжала:

— Что вы так рассматриваете? У нас в Штатах обстановка роскошнее, чем там на востоке, в России. Ничего удивительного. Мы богаче. Вы по-видимому не знаете, что этот дворец я купила во Флоренции и приказала архитекторам перевезти его сюда вместе со всей меблировкой. Когда то он принадлежал Медичи. Теперь принадлежит мне, — гордо заявила хозяйка.

Тихо ступая вошел повар-француз. Он держал в руках толстую бумагу.

— Подайте-ка ваше меню. Пожалуйста, выберите сами и… сочините нам хороший ужин.

Повар услужливо подал Венявскому меню.

— Мне было бы приятно, если бы вы сами «сочинили» меню сегодняшнего пира, — вежливо попросил виртуоз, воспользовавшись наступившим минутным молчанием.

— По всей вероятности вы начнете с водки и маленькой закуски. На буфете приготовлено все, что вы любите.

Виртуоз поклонился и подошел к буфету. Мадам сама выбрала блюда и распорядилась о порядке их подачи. В меню большое место занимали фрукты.

Пир развертывался как по указке режиссера. Венявский пробовал блюда, запивал вином и слушал, слушал. Хозяйка не умолкала.

— А что, если бы вы остались совсем в Америке! Правда, мы — молодая страна, но лучше всего устроенная. Такой свободы как у нас, вы не найдете нигде в Европе, где еще много аристократии и королевских династий. У нас есть деньги и демократия, — хвастливо подчеркнула хозяйка.

— Видите, — Венявскому удалось вставить слово в речь хозяйки, — я подписал договор с Брюсселем. Я принимаю пост профессора скрипичной игры вместо тяжело больного Вьетана. Это обязательство связывает меня на длительное время.

— Вы не можете нарушить контракт? Не будьте сентиментальны. Что вы найдете в такой маленькой стране как Бельгия и в таком городишке как Брюссель! Здесь Нью Йорк, пять миллионов жителей, крупнейший порт мира.

— Да, но там я буду с женой и детьми.

— Так у вас есть где-то жена?

— И четверо детей!

— А я полагала что вы женаты на этой певице Лукка.

— Сплетня, об артистах всегда говорят и пишут много неправды.

— Вот разочарование. Все же вы мне сыграйте.

— Для этого я и пришел сюда. Однако, есть затруднение: нет аккомпаниатора.

— Чепуха, если нужен аккомпаниатор, я это организую.

— Как вам угодно.

Вкусные блюда, дорогие вина, ароматные, сочные фрукты, непринужденная и веселая болтовня быстро успокоили Венявского и позволили ему восстановить силы, ибо приехал он очень усталым. Теперь готов был играть, тем более, что этот концерт показался ему чрезвычайно забавным.

Хозяйка приказала подать кофе в салон.

Аккомпаниатор уже сидел у рояля, здесь же лежала скрипка Венявского.

— Что же вам сыграть?

— Все, что вы сможете.

— В таком случае пришлось бы играть несколько дней, нет, недель и даже месяцев, — в свою очередь похвастался виртуоз.

— Играйте пожалуйста, я послушаю, — кокетливо сказала хозяйка и села в массивное итальянское кресло.

Только теперь, когда полная дама перестала болтать, Венявскому удалось немного к ней присмотреться. В огромном зале было их только трое: он, она и аккомпаниатор. Импрессарио — человек предусмотрительный — договорился с ним заранее, только ехал он в другой карете. Импрессарио не забывал ни о чем, что могло повлиять на его заработок.

— Хотите классиков, итальянскую, французскую, немецкую музыку?

— Мне все равно, играйте что угодно, я хочу насытиться звуками, — шептала сытая, жирная дама.

Венявский сыграл лирическую итальянскую песенку.

— Понравилось вам?

— Ах, если бы так вечно… вы замечательно играете.

Венявский не пытался подыскивать сложные композиции. Он сыграл чардаш Листа так, что из под смычка сыпались искры. Полная хозяйка закрыла от удовольствия или от волнения глаза. Этого рода репертуар полностью отвечал вкусам миллионерши. Когда он уходил, она напомнила:

— Подумайте о моем предложении. Мне очень нравится ваша игра. А может быть вы хотите остаться на ночь; уже поздно, места у меня довольно, вы здесь отдохнете лучше, чем в гостинице.

— Меня ждут и я не хочу, чтобы пошли сплетни на наш счет, — отделался виртуоз от приглашения.

В гостинице он на два часа задержался в салоне игр. Лег спать на рассвете. Как только открыл глаза, увидел около кровати толстого импрессарио с его добродушной улыбкой. Пробрался в спальню скрипача, хотя тот приказал никого к нему не впускать. Сел рядом с кроватью и болтает с хитроватой улыбочкой. Внезапно разбужденный Генрик, не мог сначала понять, что ему надо.

— Как тебе понравилась толстая Мэри?

— Какая Мэри? Эта вчерашняя любительница моей игры?

— Именно о ней опрашиваю, потому что факт, что ты ночевал в Эксцельсиоре, свидетельствует по-видимому, что вы не пришли к соглашению.

— О чем ты болтаешь?

— Тебе подвернулся случай, ты должен им воспользоваться. У нас бизнес — это бизнес. Помни об этом! Учись делать деньги. Без монеты в Америке не проживешь.

— Поэтому я и уезжаю в Европу.

— Ты с ума сошел? Ни один музыкант не пользовался у нас таким успехом как ты. Нельзя не воспользоваться этим.

— За какую сумму? — улыбается Генрик.

— Что ты зарабатываешь в Европе? Мы тебе можем заплатить больше чем царь!

Венявский уже не может выдержать. Он расхохотался, хватаясь за бока.

— Ведь я знаю концертные возможности Европы. Это мой бизнес. Сто концертов ты дать не сможешь, а это может принести всего лишь 100000 франков? У нас за сто концертов мы дадим 100000 долларов. И царь столько не заплатит. Я проверил, в Петербурге тебе платили мизерное жалованье. За все вместе каких то 6000 рублей и вдобавок требовали, чтобы ты переносил капризы и плохое настроение двора. А здесь у нас можешь жить широко, свободно, — искушал импрессарио.

— Все это хорошо. Но в Америке художник не может творить. Вы бы меня заездили как старую клячу.

— Что тебе еще надо? Мэри даст тебе 12000 долларов в год. Займешь у нее должность солиста, как прежде у царя и будешь располагать неограниченным временем для своего творчества. Это ее предложение.

— Ты забываешь, что я женат и у меня четверо детей.

— Это не мешает. Мэри баба умная. Она черта обманет. Подумай хорошенько над этим предложением, это тебе говорю как друг.