Когда мы встретились - Шей Шталь

Кладу телефон на колени и чувствую запах своих подмышек.

— Мне действительно нужно принять душ, — говорю себе, рассматривая двери в конце коридора, где находится ванная комната. Судя по нежно-розовому цвету стен и люстре, которая будто сделана из бриллиантов, это детская ванная. К сожалению, она находится рядом со спальней девочек, и если я включу душ, они могут проснуться и спросить, какого черта я делаю.

Хватаю свои джинсы и проскальзываю в ванную, чтобы там одеться и попимсать. Улыбаюсь, разглядывая маленькие халаты девочек на стене, которые висят на усыпанных бриллиантами крючках с рисунками принцесс. Сразу могу сказать, какой из халатов кому принадлежит. У Сев черно-фиолетовый халат, а у Кэмдин — весь в лошадях.

Почистив зубы, смотрю на себя в зеркало на стене и хмурюсь, прижимая свою косметичку к груди.

— Какого черта ты тут делаешь? — шепчу себе, надеясь получить ответ. Из-за всей этой ситуации выгляжу сталкером или сумасшедшей, и я это понимаю. Но не могу заставить себя уехать отсюда. Почему? Моя машина разбита, и это весомая причина, но мне же не обязательно тут жить. Я могла бы настоять, чтобы Бэррон отвез меня в город, и сняла бы номер в отеле. Но безумная потребность узнать этого парня, кажется, одерживает победу в этом сценарии.

Что-то в глубине моей души продолжает кричать на меня. Почему мой внутренний голос молчал, когда я ела эти сомнительные суши на заправке, а позже думала, что мой желудок разорвется на части, и мне пришлось звонить врачу, чтобы спросить, возможно ли это на самом деле. Про мои навыки чтения дорожных карт вы уже знаете, в школе я не обращала на это внимания. Так что вы можете увидеть, как я попала в такую ситуацию.

Такое впечатление, что стерва Вселенная дала мне пощёчину и заставила того оленя скакать перед моей машиной.

Глубоко вдохнув, открываю дверь и вижу две пары любопытных глаз, которые пристально смотрят на меня.

— Привет! — говорит Кэмдин, улыбаясь таким образом, будто видела, как прошлой ночью я целовала ее папу.

Машу рукой.

— Доброе утро.

Сев разглядывает меня, её светлые локоны в беспорядке.

— Я хочу пимсать, — говорит малышка сонным голосом, проходя мимо меня в ванную комнату. Без чьей-либо помощи, она сбрасывает пижамные штаны и садится на унитаз, уставившись на стену.

Кэмдин закатывает глаза, хватает меня за руку и держит её, не отпуская, будто мы лучшие подруги. Вчера большую часть дня мы вместе разукрашивали.

— Где мой папочка?

— Он работает с твоим дядей Морганом.

Кэмдин кивает, словно это была проверка, а затем тянет меня за руку, ведя по коридору. Я оглядываюсь через плечо и вижу, как Сев разворачивает что-то похожее на рулон туалетной бумаги.

— Ты присматриваешь за нами? Где Нана Ли?

— Да, я сказала, что присмотрю за вами. Все в порядке? — Она кивает, и я указываю на Сев через плечо, так как Кэмдин продолжает куда-то тащить меня. — Ей нужна помощь?

— Нет.

На кухне Кэмдин передвигает стул с кухонного островка к шкафу и встает на него. Нервно за ней наблюдаю, размышляя, в какой момент могу поинтересоваться, что она делает. Когда я была маленькой, то даже не знала, что было в наших шкафах. Всем этим занималась моя няня. Встав на цыпочки, Кэмдин берет коробку и бросает ее через плечо, опасно балансируя на краю кухонной столешнице, и у меня чуть не случается сердечный приступ.

Пытаюсь поймать коробку, которую бросает Кэмдин, но меня больше беспокоит, что я не должна ей позволять делать такие вещи. Мой опыт присмотра за детьми заключается в том, чтобы убирать за пьяными людьми и покупать презервативы посреди ночи. Или умолять врача назначить антибиотики без осмотра пациента из-за сомнительной сыпи, о которой они не хотят, чтобы кто-либо знал.

Эти девочки практически младенцы, и Бэррон оставил меня с ними наедине. В этот момент, я на самом деле начинаю сомневаться в его здравом смысле, потому что, это же очевидно.

— Ты любишь панкейки? — спрашивает Кэмдин, грациозно спрыгивая со стула на пол.

Я улыбаюсь, чувствуя облегчение от того, что её крошечное тело больше не балансирует на краю столешницы.

— А кто не любит?

Кэмдин указывает на плиту, вытаскивая пижамные штаны из своей задницы.

— Ты можешь включить эту штуку?

— Плиту?

— Ага.

Сев держит в руках смесь для приготовления панкейков.

— Мы хотим, чтобы ты пЛиготовила это.

Беру у Сев коробку и замечаю, что у неё на лице что-то похожее на крапивницу или ветрянку.

— Что случилось? — Потрясающе. Я наедине с девочками пять минут, и Сев уже плохо? Что я скажу Бэррону?

— У меня крапивница, — говорит мне Сев, почесывая свои руки.

— Правда? Это нормально? Пожалуйста, скажи мне, что это нормально.

— Да, иногда такое бывает. — Кэмдин указывает пальцем на шкаф у раковины. — Папа дает Сев лекарства от аллергии.

— Наверное, я не должна сама давать ей лекарства. — Становлюсь на колени рядом с Сев и рассматриваю ее руки и лицо, провожу кончиками пальцев по появившейся сыпи. — Эти пятна чешутся?

— Нет, — говорит Сев, почесывая руки. — Можно мне сейчас панТейТи?

— Панкейки, — исправляет Кэмдин, открывая дверцу холодильника, и достает оттуда, как я думаю, остальные ингредиенты для панкейков: молоко, масло и яйца, которые она сразу роняет. Кэмдин угрюмо