У истоков Руси - Иван Беляев

После первого нашествия татар на Приднепровскую Русь Суздальские владения и вся Северо-Восточная Русь, до которых это нашествие не касалось, были спокойны от внутренних междоусобий. Там старшим князем был Юрий Всеволодович Владимирский, который умел держать в довольном повиновении и братьев своих, и племянников, он даже не оставлял притязаний своего дома и на Приднепровье и посылал в Переяславль-Русский то братьев, то сыновей своих и племянников; впрочем, он старался избегать ссор с приднепровскими князьями и только один раз предпринимал поход в Чернигов для поддержания зятя своего Михаила Всеволодовича. Главное внимание Юрия было обращено на Новгород и на восточных своих соседей, на волжских болгар и мордву. С новгородцами он то мирился, то воевал и постоянно старался поддерживать суздальскую партию в Новгороде и через нее держать новгородцев в зависимости; в этом деле принимал самое деятельное участие и брат его Ярослав, князь Переяславля-Залесского. Относительно мордвы Юрий несколько раз посылал туда свои войска под начальством то своих братьев, то племянников, которые большею частью походы эти ограничивали разорением мордовских сел. Наконец зимою 1228 года отправился на мордву сам Юрий с своим братом Ярославом, с племянниками Васильком и Всеволодом Константиновичами Ростовскими и с муромским князем Юрием Давыдовичем. В этом походе Юрий страшно опустошил всю волость мордовского князя Пургаса; но тем, конечно, мордва еще не смирилась: на другой же год князь Пургас явился под Нижним Новгородом мстить за разорение своей области и успел сжечь монастырь Пресвятой Богородицы, стоявший вне города. Впрочем, у русских князей были и в мордве свои союзники, своя партия; только что Пургас воротился из-под Нижнего, как на него напал другой мордовский князь, Юриев союзник, сын Пурешев, и вместе с половцами избил мордву и русь Пургасову, так что сам Пургас едва спасся бегством. С болгарами у Юрия не было войны с 1220 года, в летописи только упоминается под 1229 годом, что болгары присылали к Юрию посольство для возобновления мира, заключенного в 1220 году, и обе стороны разменялись пленниками. И в том же 1229 году пришла весть, что половцы и саксины, преследуемые татарами, с низовьев Волги бежали к болгарам и что татары избили болгарскую стражу на Яике. Потом в 1232 году пришла другая весть, что татары зимовали, не дошедши Великого города болгарского.

Но вести сии нисколько не беспокоили ни князей, ни народ; и Юрий в том же году посылал на мордву своего сына Всеволода, племянника Федора Ярославича, и князей муромских и рязанских, которые, по обычаю, пожгли тамошние села и избили множество мордвы. Наконец пришли вести в 1236 году, что татары взяли Великий город болгарский, избили всех жителей от мала до велика, сожгли город и пленили всю землю Болгарскую.

Вслед за вестями о покорении Волжской Болгарии татарами из-за мордовских лесов сами татары явились в пределах рязанских и муромских; их несметные полчища, предводительствуемые ханом Батыем и многими князьями, остановились на одном из верхних притоков Суры, реке Онузе. Батый с этого становища прислал к рязанским князьям требовать десятины во всем, и в князьях, и в людях, и в конях десятое. На это требование рязанские князья Юрий и Олег Ингваревичи, а также князья Муромский и Пронский отвечали: «Когда нас не будет, то все ваше будет» – и после такого ответа все вместе пошли к реке Воронежу на встречу татарам, не желая их допустить к своим городам. Но рать рязанских князей, несмотря на свою храбрость, была слишком слаба против несметных полчищ Батыевых, закаленных в боях; и князья, разбитые наголову, бежали к своим городам. Татары же, преследуя их, взяли город за городом, князей и жителей избили, а города сожгли. Обративши таким образом Рязанскую землю в пустыню, Батый пошел к Коломне. Юрий Всеволодович Владимирский, который, несмотря на усильные просьбы, не прислал помощи рязанским князьям, теперь выслал на Коломну своего сына Всеволода и воеводу Еремея Глебовича, приказав им соединиться с уцелевшим от избиения рязанским князем Романом Ингваревичем. Татары не замедлили обступить их своими многочисленными полками и в страшной сече под Коломною убили Романа Ингваревича и воеводу Еремея Глебовича, а Всеволод с малым остатком дружины убежал во Владимир; вслед за тем татары взяли Москву, тамошнего воеводу убили, а князя Владимира, сына Юриева, захватили в плен.

Юрий, узнавши о несчастии своих сыновей, поручил защиту Владимира своим сыновьям Всеволоду и Мстиславу и воеводе Петру Ослядюковичу, а сам ушел за Волгу собирать полки и ждать, пока подойдут к нему братья Ярослав и Святослав с своими полками. Между тем татары 3 февраля подступили к Владимиру и в продолжение пяти дней огородили его со всех сторон тыном и приготовили стенобитные орудия; а 8 февраля пошли на приступ и до обеда вломились с разных сторон в новый, или окольный, город и зажгли его, к вечеру же взяли и Старый, или Печерный, город, причем погибли все князья, бывшие с своими семействами, и множество народа. По взятии Владимира татары, разделившись на отряды, пошли далее и в продолжение февраля взяли четырнадцать городов в землях Суздальской и Ростовской и доходили с одной стороны до Торжка, до границ новгородских, а с другой – до Галича Мерьского. Юрий Всеволодович все это время собирал войска и стоял на реке Сити за нынешнею Мологою. Наконец 3 марта 1237 года татары явились и туда и дали битву Юрию, в которой полки Юриевы и князей ростовских были совершенно разбиты; сам Юрий убит со множеством бояр и воинства, а племянник его князь Ростовский Василько попался в плен и был замучен татарами за то, что не хотел принять их закона и изменить христианской вере.

От Сити татары пошли к Торжку и после двухнедельной осады взяли этот город приступом, а людей всех избили, даже младенцев; от Торжка они двинулись к Новгороду селигерским путем, посекая людей, по выражению летописи, как траву, но по причине страшной весенней распутицы и непроходимых в это время болот, не дошедши до Новгорода ста верст, вдруг от Игнача креста поворотили на юг и подошли к Козельску, в северных пределах Черниговских владений, в нынешней Калужской губернии. Князь Козельска был еще малолетним, но княжая дружина и козельская земщина собрали общее вече и на этом вече решили умереть за князя и не сдавать города, и как решили, так и сделали. Семь недель Батый со всеми своими полками стоял под Козельском, и семь недель козельцы отбивали приступы его полков; наконец, когда стены города были совершенно разрушены, то, отбивши последний приступ ножами, дружинники и земцы козельские, не имея возможности долее защищать развалины города, собрали новое вече и по решению его бросились на стан неприятельский, избили четыре тысячи татар и сами легли костьми, будучи подавлены множеством силы Батыевой. От Козельска Батый пошел прямо в степи половецкие и, разбивши Котяна и совершенно выгнавши его из Половецкой земли, остался там с лишком на год, чтобы дать отдых своим полкам; потом, зимою 1239 года, опять явился на границах Северо-Восточной Руси, завоевал землю Мордовскую и, вошедши в Русскую землю, взял Муром и дошел до Клязьмы. Жители Северо-Восточной Руси от ужаса уже не знали, куда деваться, бросали дома и уходили в леса; как вдруг Батый поворотил на юг в степи и оттуда одним отрядом двинулся к Переяславлю-Русскому, а другим к Чернигову; и, разумеется, ни Переяславль, ни Чернигов, несмотря на отчаянное сопротивление, не могли защититься и отсидеться. Сперва был взят Переяславль, татары его сожгли, а жителей наполовину избили и наполовину отвели в неволю, и равным образом сожгли и опустошили и другие города Переяславского княжества. Вслед за Переяславлем был взят и сожжен Чернигов, где упорно и долго защищался князь Мстислав Глебович, оставленный там Михаилом; та же участь постигла и другие города Черниговского княжества: жители были иссечены или уведены в плен, а города сожжены, так что весь левый берег Днепра обратился в пустыню, и остатки жителей укрывались в лесах и пещерах.

Наконец дошла очередь и до Киева, Батый вскоре по взятии Чернигова послал туда своего племянника Мунке; тот, не переходя Днепра, остановился у Песочного и через послов потребовал сдачи города. Михаил Всеволодович, княживший тогда в Киеве, в ответ на такое требование приказал убить татарских послов. Конечно, и князь, и жители Киева уже ждали приступа и готовились умереть в жестоком бою с татарами; но Мунке было не до Киева – пришли вести, что в Монголии умер отец его хан Угедей, и ему нужно было ехать на родину, и таким образом Киев на время уцелел. Впрочем, Михаил Всеволодович, сначала погорячившийся и приказавший убить татарских послов, скоро увидал, что ему не защитить Киева, и вслед за удалением Мунке убежал в Венгрию, а Киевом завладел Ростислав Мстиславич Смоленский; но Даниил Галицкий схватил Ростислава, взяв Киев себе, посадил там своего знаменитого воеводу тысяцкого Димитрия и поручил ему защищать город в случае нападения татар; Димитрию недолго пришлось ждать этого нападения. Зимою 1240 года, т. е. почти через год по отступлении Мунке, явился под Киевом и сам Батый с одиннадцатью знаменитыми татарскими князьями и с 600 000 воинов. Он обступил город со всех сторон, повел приступ к Лядским воротам и, действуя день и ночь стенобитными орудиями, повалил городскую стену; но за рухнувшею стеною явилась живая стена защитников города, и началась страшная резня, продолжавшаяся до вечера; наконец ранен был воевода Димитрий, и защитники города отступили к церкви Св. Богородицы, а татары на ночь расположились на разрушенной стене. К утру у граждан явилась новая стена около Богородицкой церкви, и опять началась страшная резня; наконец сила сломила, и Киев был взят татарами 6 декабря. Князья волынские и галицкие, услыхавши о взятии Киева, бежали в Венгрию; а вслед за ними в Волынской и Галицкой землях явился и Батый с своими татарами и взял силою Каменец, Галич, Владимир-Волынский и другие города тамошнего края. Таким образом, вся Русская земля, за исключением Полотских, Смоленских и Новгородских владений, была страшно опустошена татарами и своими разрозненными силами нигде не могла защититься от их несметной силы.