Хуррит - Ивар Рави
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сарды были своего рода почетными пенсионерами, их содержание накладывалось на все племя. Инвалид мог не переходить в категорию сардов, если оставался в своей семье и родственники занимались его пропитанием. Но стать сардом было почетно — каждый год избирали нового представителя-сарда. Просто старый человек не мог рассчитывать попасть в эту почетную категорию — о нем заботилось его потомство. У Халов, племя так и называлось, как и сама деревушка, считалось, что тот, кто не получил никакого увечья в общем для племени деле, не должен получать легкой жизни сарда. Иногда сардом мог стать и довольно молодой житель племени, если полученное увечье мешало ему полноценно заботиться о семье. Если молодой мужчина на законных основаниях переходил в сарды, его жена доставалась младшему брату или выходила замуж повторно, если у мужа не было братьев.
Были и исключения — в деревне была одна семья, где молодой охотник потерял руку, нарвавшись на медведя. Однорукий не мог содержать потомство как полноценный, но предпочел остаться, чем стать сардом. Эта семья голодала, сердобольная Ада помогала им по мере возможности, под недовольные взгляды остальных Халов.
В самом начале я насчитал порядка тридцати лачуг в поселении, но жилыми оказались всего двадцать шесть. Оставшиеся лачуги были общим жилищем сардов и своего рода амбарами, куда складывались продукты. Здесь вялили рыбу, складировали ячмень, горох, чечевицу.
Представители воинов-охотников и по совместительству рыбаков-землепашцев, то есть основной рабочей силы племени, были «парсы». Из числа парсов тоже ежегодно выбирался представитель, отвечавший за оборону поселения, решавший, идти с войной на соседнее селение или нет. Старший из парсов также решал вопросы в случае конфликта между остальными внутри племени. Сарды, несмотря на свой почетный статус, во внутриплеменные разборки не вмешивались. А разборки случались довольно часто.
Хотя считается, что мужчины были больше подвержены смертности в древние времена, в Хал все обстояло по-другому. Очень часто роды заканчивались смертью роженицы, да и мальчиков у них рождалось больше. На женщину, оставшуюся без мужа вследствие его гибели или перехода в сарды, всегда находилось трое-четверо желающих. Поэтому даже женщины в возрасте не селились в отдельной лачуге, чтобы о них заботились. А о сардах заботились — был негласный закон, по которому каждая семья должна была принести немного еды из личных запасов. Таким образом, в «коммуналке» сардов еды было вдоволь.
Третьим представителем выборного органа власти была женщина, избираемая из числа замужних. Это могла быть как молодая, так и женщина в пожилом возрасте. В ее функции входило принятие родов и обязательное участие в процессах формирования новой семьи. Самих женщин у Халов называли «али», к статусу представительницы добавлялась буква «в», получалось, таким образом, «вали». Именно «вали», произнеся пару непонятных выражений и порезав запястья брачующихся, узаконивала вступление в брак.
Мы жили в Хал уже три месяца, но многое оставалось непонятным. Встретили нас не очень радостно, Наик очень постаралась, чтобы нам разрешили поселиться в этой местности. Место было хорошее — озеро кишело рыбой, лес был буквально под носом с севера, а с юга находились пахотные земли, на которых в основном трудились женщины.
За узким длинным заливом озера, в свое время осыпалась часть земли, приоткрыв залежи глины. Халы неплохо владели гончарным искусством и обжигом изделий, но гончарного круга у них не было. Сосуды выходили часто непропорциональные, но главную функцию выполняли. Эту же глину Халы использовали для постройки жилищ: из веток плели пролеты стены, которые привязывали к вбитым в землю кольям. Затем плетенные стены щедро намазывали глиной. Крыша у всех лачуг была односкатная с небольшим уклоном. Практически на всех крышах, в той или иной степени, росла трава: ветром заносило семена, которые впоследствии прорастали.
Нам разрешили поселиться в деревне, но в первое время общение было ограничено. Красный цвет волос Ады на всех производил жуткое впечатление, мою девушку боялись даже парсы, опуская при встрече глаза. Ару и Саленко стали первыми из нас, кого Халы приняли почти как своих. Ару совершенствовал свой язык, старался не отставать от него и археолог. К концу третьего месяца, оба свободно говорили на языке Халов, оказавшимся родственным языком Ару.
Строиться мы решили немного на отшибе — эта сложная система данного поселения мне была не до конца понятна. Построили две хижины по примеру лачуг местных — это был наименее затратный способ. Если вся пойманная рыба и добытые животные были собственностью охотника или рыболова, то посевные культуры были общие. Ячмень, горох, чечевица, еще какие-то незнакомые клубни хранились в одном из ангаров. Любой житель деревни мог путем свободного доступа брать столько ему понадобилось. Во второй ангар складировали посевной материал — его Халы тщательно отбирали, сортируя по размеру и качеству. И посевной материал был неприкосновенен.
Крупного рогатого скота в деревне не было, но были козы. Внутри каждой лачуги был небольшой отсек, куда животных загоняли на ночь. Идея иметь дойную козу принадлежала Аде, но я не был готов делить комнату с козой. Пришлось пристраивать закуток с к стене хижины снаружи.
Занятый работой, не заметил, как подошел Андрий. Украинец делил вторую лачугу с Саленко. Ару сразу нашел себе пару — вдову, честно выиграв право жить с ней в поединке с тремя претендентами. Вместе с женой старше себя, наш друг получил сразу четверых детей, всех мальчиков. Что касается Андрия и Саленко, в глазах местных женщин их кандидатуры не котировались. Хотя Саленко еще могло обломиться, он продолжал общение с Наик, не связавшей себя узами брака.
Такое привилегированное положение объяснялось просто — в глазах Халов, она по-прежнему была замужней женщиной. Как оказалось, Наик была отдана одному из вождей с востока, представителю другого народа, появившемуся в этих местах во главе конного отряда. Тогда в неравной схвате погибло семеро мужчин Халов и трое досрочно перешли в категорию сардов. Захватчик пощадил селение, взяв в жены Наик, сбежавшую от него буквально перед родами. Халы знали историю бегства, никто не горел желанием столкнуться с разгневанным мужем, когда тот явится за своей женой.
— Как дела, командир? — голос Андрия меня напугал — увлеченный строительством, я не заметил его прихода.
— Как сажа бела, вот, строю загон для козы, Аде приспичило заиметь животное.
— Я все слышу, — отозвалась из хижины моя красотка, — Скажи спасибо, что требую так мало. Могла бы попросить Луну с
