Операция «Аврора» - Дарья Плещеева

Андрей подоспел как раз, когда Минаков, тоже бледный и мокрый от пота, пытался засунуть револьвер во внутренний карман пиджака.

— Браво, поручик! — тихо сказал Голицын.

— В-вы видели? — заикаясь от волнения, тоже тихо спросил Минаков. — Зв-вери, а?

— А с чего бы им звереть?

— Так в-вычислили меня в трактире. У нашего мерзавца, как оказалось, полно добровольной охраны.

— А где он сам?

— Там… наверное…

Минаков понурился, сообразив, ради чего могло быть разыграно всё представление.

— Так, поручик. Оставайтесь здесь, следите за выходящими и садящимися в пролетки.

Голицын твердым шагом направился к дверям трактира.

Внутри шло обычное веселье, будто и не случилось ничего буквально минуту назад. В главном прокуренном зале пахло подгоревшим мясом, кислой капустой и… компотом! Сновали туда-сюда половые, ярились поднабравшиеся с утра поденщики — видать, получили накануне расчет. Андрей прошел через зал, поднялся по ступенькам на полуэтаж, где располагались «кабинеты» для особых гостей. Нужный вычислил сразу — перед его дверями маячила парочка амбалов в подрясниках и с невозмутимыми, почти каменными физиономиями.

Голицын, не сбавляя хода, шагнул между ними к двери кабинета. Путь в последний момент преградила волосатая рука.

— Кто таков?

— Служба охраны высшей администрации. — Андрей сунул под нос амбалу свой жетон. Рука не исчезла. — Что еще?

— Не положено.

— А если так? — И Голицын нанес короткий, быстрый удар снизу в локтевой сустав охранника. Рука его тут же бессильно повисла, парализованная. Воспользовавшись замешательством амбалов, Андрей распахнул дверь и шагнул в кабинет.

В общем-то, он увидел почти то, что ожидал. Распутин развалился на широком диване у стены напротив двери. На подушках вокруг него разлеглись несколько юных красоток в одеяниях древнегреческих нимф. «Святой старец» вкушал манную кашу с изюмом и цукатами из рук одной нимфы и запивал еду горячим молоком с гречишным медом, могучий дух которого заполнял комнату.

При виде Голицына Распутин поперхнулся кашей, оттолкнул нимфу с чашей молока и выставил вперед длинный, корявый палец.

— A-а, капитан!.. Опять ты житья честным людям не даешь?

— Не капитан, а подполковник, — холодно поправил Андрей, останавливаясь перед диваном и засунув руки в карманы брюк. — А ты, гляжу, за старое взялся. Юных дев совращаешь?

— На путь истинный наставляю я дщерей сих! — фальцетом возгласил Гришка. — Токмо благодаря заботе моей, девы сии в целомудрии и правде к жизни земной готовятся!..

— А ну, брысь отсюда! — грозно рыкнул на нимфеток Голицын. Кто-то охнул, кто-то взвизгнул, но сбежали все. — А теперь, гнида, поговорим о твоей дальнейшей жизни, — голосом, не обещающим ничего хорошего, продолжил подполковник.

Оглянулся, увидел стул, поставил его перед диваном, но сесть не успел. Сзади раздался утробный рев обиженного медведя — это ушибленный амбал возжелал отомстить обидчику и попытался заключить Андрея в смертельные объятия. Рефлексы, наработанные месяцами тренировок, не подвели. Голицын, используя для верности стул в качестве опоры, провел образцовый фуэте, и «псевдомонах», оглушенный ударом в висок, грохнулся поперек дверей. Его напарник, ворвавшийся следом в кабинет, споткнулся о тело и растянулся у ног Андрея.

— Я бы на твоем месте не вставал, — тихо, но грозно посоветовал Голицын, прижав его шею ботинком к полу. — Ну-с, продолжим, — повернулся к замершему в испуге Распутину. — Итак, вот тебе план дальнейшей жизни. Ешь, пьешь, гуляешь в свое удовольствие и… докладываешь мне подробнейшим образом содержание всех — подчеркиваю, всех! — разговоров с твоими приятелями из министерских, политических, масонских компаний. Дабы у тебя, скотина, не возникло желания меня провести или сбежать из столицы, приставляю к тебе отныне своего человека в качестве… секретаря. Он будет тебя сопровождать повсюду, где возможно, и тоже мне докладывать ежедневно о твоем поведении. Ежели он вдруг пропустит доклад, я сочту это за твое неповиновение и сделаю соответствующие выводы. Имей в виду, у Службы на тебя досье — толще Библии! Дернешься — пропал! Вопросы?..

Гришка шумно сглотнул, завозился на подушках, косясь на распластанного под ногой Голицына телохранителя.

— Надо же… в подполковники прыгнул… Экой шустрый! Небось и начальником большим стал?.. Ништо, найдется и на тебя нонешнего управа! — Распутин все больше распалялся, пытаясь выгнать засевший в сердце страх. — Да я самому Маклакову пожалуюсь. Ужо он тебя…

— Николай Алексеевич — вернейший слуга государев и честнейший человек! И не тебе, мразь, поганить своим ртом его доброе имя! — Голицын едва не потерял контроль, но все же сдержался. — К тому же, чтоб ты знал, именно поручением министра внутренних дел я назначен начальником управления в СОВА. Так что лучше не брыкайся — целее будешь. А пока можешь завтракать дальше. Сейчас к тебе присоединится твой новый секретарь. Он же будет отныне заботиться о твоей шкуре. А этих бугаев уволь — ни черта они тебя не защитят!

Голицын круто развернулся и вышел из кабинета, оставив Распутина в полном раздрае. Он понимал, что «старец», конечно, попробует как-то нагадить, но то, что будет «стучать» на приятелей, не сомневался.

На улице Андрей подошел к настороженному Минакову и с улыбкой похлопал по плечу.

— Молодец, поручик! Хорошо справился с ситуацией. Вот тебе новое задание, не менее важное. С сегодняшнего дня ты становишься личным секретарем и телохранителем «святого мерзавца».

— Ух, ё… Да за что, Андрей Николаевич?! Господин подполковник?!

— Не «за что», а «зачем». Распутин теперь — наш доноситель. Ну, по крайней мере, на время операции. Но тварь он скользкая, потому нужен догляд. Считай это задание едва ли не самым важным в расследовании! Сдюжишь, можешь вертеть новую дырку на погонах!

— Служу Отечеству, — расправил плечи Минаков, вздохнул и добавил: — Не поминайте лихом, ежели что…

— Ну-ка, это ты брось! — посуровел Голицын. — Одного не оставим. Будешь ежедневно встречаться по предварительному звонку с кем-то из наших и докладывать ход дела. Удачи, поручик!

— И вам не хворать…

В приподнятом настроении Андрей вернулся в бастрыгинский особняк. Там его поджидал с озабоченным видом Харитонов.

— Как дела с допросами? — бодро поинтересовался Голицын, усаживаясь за свой стол — теперь уже свой! — в кабинете Вяземского.

— Пока никаких сенсаций, Андрей Николаевич, — начал докладывать агент. — Возница тюремный действительно оказался подкупленным, позарился аж на тысячу рублей за то, что повезет арестанта не через Кронверкский мост, а через Иоанновский. Охранник, что попал под подозрение, пока помалкивает. Но возница на него сразу указал. Дескать, он к нему и подошел с предложением подзаработать…