Клим Драконоборец и Зона Смерти - Михаил Ахманов

Клим направился к вигваму Шалавея, где висел над костром котел и где столпилось все местное население. Котел был велик, и в нем явно готовили пищу для всего племени; булькало там какое-то варево, не очень аппетитное на вид. Шалавей, крепкий мужчина лет сорока, стоял рядом, опершись на тесак, явно позаимствованный на каком-то корабле. Широкая разбойничья рожа, нос как клюв коршуна, и пасть, в которую можно засунуть кулак. Он походил на Соловья-разбойника как родной брат, как горошина из того же стручка. Но взгляд у него не волчий, отметил Клим. Взгляд у Шалавея был скорее озабоченным и твердым, как у вождя, который намерен лечь костьми, но защитить свое право на власть и свой народ.

По пути к нему Клим выдернул жердь из козьей загородки, крутанул в воздухе, бросил и вытащил другую, подлиннее. Жердь была толщиной в руку, из срубленного недавно и еще не потерявшего прочности ствола. При виде его маневров разбойничья ватага – а мужчин в ней было десятка два – загудела, затопала, вверх поднялись дубины и стиснутые кулаки, и над ухом Клима просвистел камень. Несомненно, здесь болели за вождя и не придерживались джентльменских правил.

Поэтому Клим, не мешкая, ткнул своим оружием в грудь Шалавея. Тот попытался отвести удар, стукнул тесаком по жерди, но перерубить ее не смог – тесак, похоже, лет десять не точили. Конец жерди ударил не в грудь, а под ребра, в солнечное сплетение, и вождь, задохнувшись, сложился пополам. В следующий миг жердь прогулялась по его темени, хлынула кровь, и Шалавей рухнул на землю.

– Есть еще желающие? – спросил Клим, небрежно помахав деревяшкой.

Но желающих не нашлось.

Бросив жердь, он склонился над поверженным противником. Оглушенный, тот лежал без сознания с закрытыми глазами. Тавры, обступившие его, угрюмо молчали; должно быть, в их лохматых головах бродила одна-единственная мысль: сейчас этот чужак вытащит нож и прикончит вождя.

Рана на темени была небольшой, но сильно кровоточила, и густые волосы Шалавея слиплись колтуном. Клим накрыл ее ладонью, другую руку положил на грудь вождя и сосредоточился. Чудо исцеления свершилось быстро: кровь перестала течь, Шалавей глубоко вздохнул и поднял веки. Их взгляды встретились, и в глазах тавра Клим прочитал обреченность и покорность судьбе. Похоже, он уже простился с жизнью.

Тавры за спиной Клима зашумели, но он не обращал на них внимания.

– Я исцелил рану, что нанес тебе. Поднимись, Шалавей! Кто упал на землю от моего удара? Вождь крохотного племени, где один котел на сотню ртов. А встанет сир Шалавей, наместник короля Хай Бории на Таврском берегу! Ты получишь власть, оружие и золото и будешь говорить с другими вождями как с младшими братьями. Такова моя воля!

Шалавей хрипел, моргал, но постепенно слова короля дошли до него. Он начал приподниматься, опираясь на руку.

– Чего… кхх… чего ты за это потребуешь? – пробормотал вождь на хайборийском. – Чего потребуешь… – Он встал на колено и добавил: – Мой господин?

– Для начала немногого: чтобы вы не грабили несчастных корабельщиков, а помогали им. Кстати, я не вижу в вашем селении никаких богатств. Где дорогие одежды и ткани, где ларцы с монетами и остальная добыча? Где все, что вы взяли на разбитых кораблях?

– Земля наша скудна, и, кроме охоты и коз, нам нечем кормиться, – молвил вождь. – Все, что выбрасывает море, как и выкуп за пленников, мы меняем на рожь и ячмень, масло и мясо. Без этого нам не прожить, и мы меняемся с людьми, что живут за горами.

С нехайцами, значит, подумал Клим, а вслух сказал:

– Земля ваша богата, но вы не умеете взять ее сокровища. Я научу вас. – Он поднял лицо к небесам. – Клянусь Благим Господом, здесь больше не будут грабить, и никто не назовет тавров разбойниками! И еще клянусь, что племя, которое нынче беру я под руку свою, забудет о лишениях и голоде!

Тавры снова загомонили, и Клим повернулся к толпе лохматых полуголых мужчин и женщин. Очевидно, многие из них понимали хайборийский и даже могли говорить на этом языке. Теперь они показывали то вверх, то на землю между шатрами и бормотали:

– Знак! Вещий знак! Знак, что сказанное им исполнится!

Вверху темной метелью безостановочно кружили вороны, а на земле столбом взвивалась пыль. В этом облаке вдруг что-то застучало, загремело, заскрежетало, и возникла из него огромная фигура в шлеме с опущенным забралом, в кольчуге и стальных наплечниках. Первым делом пришелец наклонился и стащил с ног семимильные сапоги. Затем поднял забрало.

Сир Олифант Беспощадный барон диц Шакузи! В сапогах, пропавших в лесных дебрях на далеком востоке!.. Клим не верил собственным глазам.

Сир Олифант огляделся, отвесил короткий поклон королю и с лязгом потащил из ножен меч. Его доспехи сверкали в солнечных лучах, над шлемом развевался белый плюмаж, и походил он на грозного ангела, посланного самим Господом. А такие ангелы обычно знают, кого карать и кого защищать.

– Что прикажешь, мой повелитель? – гаркнул сир Олифант. – Вижу, тут полно придурков. Снести им головы или только проучить?

Тавры в страхе отступили, раздался плач детишек, заголосили женщины.

Клим положил руку на плечо Шалавея.

– Они не придурки, отважный рыцарь, а мои добрые подданные. Не пугай их, убери меч и скажи, как ты здесь очутился. И сапоги! Откуда у тебя сапоги?

Сир Олифант вложил клинок в ножны, перебросил сапоги через плечо и произнес гулким басом:

– Это все девица, государь, такая шустрая особа из службы графа Ардалиона. Заявилась в столицу в конце прошлого месяца, сказала, что зовут ее теперь Мата Хари, и выложила графу на стол твои сапоги и голову злодея, который их похитил. Ох, крутая девка! – Рыцарь стукнул кулаком по бедру, и его кольчуга зазвенела. – Ох, крутая! Башка того разбойника с котел, шея бычья, а с девкой все ж не совладал!

– Я ее знаю, – сказал Клим. – Боец невидимого фронта, очень ценный работник. И вороны у нее на посылках, в море меня нашли и здесь тоже… Большой талант у барышни!

– Без сомнения, – согласился сир Олифант, озирая деревню, крытые шкурами шатры и загон с козами. – Но скажи, твое величество, как мы будем выбираться из этих гиблых мест? Ты ведь не пустым с корабля сошел? Опять же нужен провиант, вода и лошади. А лошадок я что-то не вижу!

– Сейчас мы определимся с транспортом. – Клим вытащил из-за пояса увесистый кошель и вложил его в руки вождя. – Сослужи мне первую службу, Шалавей. В кошеле золото, а у моря мои спутники с тяжелыми сундуками. Нужны лошади и повозки, чтобы доставить груз в Озерный край, к любому баронскому замку. Там твоей службе конец, в столицу мы сами доедем.

Шалавей запустил пятерню в нечесаную гриву.

– Лошадей у нас отродясь не бывало, а повозки найдутся. Только не смейся, господин, – козлы их тащат, шесть козлов на телегу. Не быстро, зато надежно. Козел, он тварь упрямая, по болоту пройдет, любую кручу одолеет, волка взденет на рога. Повелишь, и будут козлы, с пастбища пригоним.

– Я бы, конечно, предпочел эльфийских единорогов, но пусть будут козлы, – сказал Клим. – Королевские козлы тоже звучит неплохо… Собирай их, Шалавей, готовь телеги и возниц, и пусть спускаются к берегу. Я подожду там.

Он повернулся и зашагал по дороге в сопровождении сира Олифанта. Позванивала кольчуга рыцаря, бился о бедро длинный меч, скрипели сапоги, шелестел плюмаж на шлеме, и тихий хор этих звуков казался ему приветом с родины. Сир Олифант шел рядом, надежный, будто скала, и так о многом хотелось его расспросить! Он не был дома больше трех месяцев, не видел сына и жену, не знал, что творится в королевстве… Все, как предсказано оракулом: путь Туда был не очень долог, но Обратно пришлось странствовать по горам, лесам и соленым водам. Не один день!

Прошло минут двадцать, и Клим наконец нарушил молчание:

– Как там мой мальчуган?

– Вполне благополучен, – прогудел сир Олифант. – Когда я видел принца в последний раз, он ухватил меня за усы и не хотел отпускать. Ручки у него маленькие, но крепкие.

– Моя королева здорова?

– Здорова, но я бы не сказал, что щечки у нее – кровь с молоком. Тоскует… – Сир Олифант сочувственно вздохнул. – Почему бы тебе, государь, не надеть сапоги-скороходы и не отправиться к ней прямо сейчас? Поверь, я управлюсь и с таврами, и с их козлами.

Сердце Клима забилось чаще, но он сказал:

– Совесть не позволит мне бросить тебя здесь, в полном одиночестве.

– Почему в одиночестве? Забирай шута, кота и маленького джинна, а мне пришли в помощь сира Вервага или сира Бакуда. Любой из них, надев сапоги, окажется тут еще до захода солнца. – Пока Клим обдумывал эту мысль, сир Олифант крутил усы и вроде бы что-то вспоминал. Затем произнес: – Кстати, государь, сир Бакуд весьма отличился в деле с киммерийцами.