Клим Драконоборец и Зона Смерти - Михаил Ахманов

– Одеяния, достойные падишаха, – произнес Бахлул ибн Хурдак. – И то, что наш господин – великий воитель, тоже не забыто, вот чудесный доспех и оружие. Но что написано на этом клинке? Странно… Это ведь древние знаки, коими пользовался Соломон ибн Дауд – мир с ними обоими!

– Неужели? А я вижу хайборийские письмена, – заметил Клим, поворачивая и рассматривая меч. – Здесь сказано: клинок существует, чтобы поддерживать в мире справедливость. А с другой стороны – мое имя и титул: Марклим Первый, король Хай Бории, победитель демонов, орков и драконов. И все написано по-хайборийски.

– Мрр… Это для тебя по-хайборрийски, а я вижу рруны Иундеи, – проворчал кот. – Магический прредмет, твое величество! Каждый читает надпись на знакомом ему языке.

– Драгоценный подарок, – подтвердил Клим и вложил меч в ножны.

Пока они изучали содержимое сундука, на пристани разгоралась ссора. В открытый люк долетал то громкий голос Синдбада, то слышались неразборчивые вопли местных купцов. Должно быть, продавец и покупатели никак не могли сойтись в цене. Наконец Синдбад что-то раздраженно выкрикнул, и вскоре доски палубы скрипнули под его шагами.

Корабельщики потащили обратно в трюм образцы товаров. Их лица были мрачны, Клык шептал проклятия, Весло ругался во весь голос. Клим понимал их недовольство – часть прибыли выделялась экипажу, а если прибыли нет, в карманах звенят не серебро, а медные монеты.

Высунувшись из люка, он окликнул капитана и спросил:

– Что случилось, почтенный Синдбад?

– Я знаю цену на мои товары на Западе, – ответил кормчий. – Прежде здесь, на острове, давали четверть цены, а теперь предлагают пятую часть. Проклятье на головы этих скупердяев! Мы отплывем с вечерним приливом, мой господин. Высажу тебя на Диком берегу и пойду в Веницею, а если понадобится, то и дальше. – Сделав паузу, он добавил: – Продешевивший утром встретит вечер за пустым столом.

– Разумная мысль, – сказал Клим, вылез из трюма и затворился до ночи в своей каюте.

С восходом солнца они были уже километрах в сорока к западу от Черепашьих островов. Могли бы и дальше уплыть, но ветер ослабел, паруса обвисли, а к полудню на море воцарился штиль. Знойное солнце висело над кораблем, в небесах – ни облачка, влажный воздух неподвижен, и где-то в вышине кружат три-четыре черные точки… Клим был уверен, что это вороны.

Как обычно, они с капитаном стояли на мостике. Клим утирал пот с лица и с надеждой посматривал на небо – вдруг подует попутный ветер. Вспоминались ему слова оракула: обратно придется тебе странствовать по горам, лесам и соленым водам не один день. Не обманул шахматный крендель, так оно и случилось. Были горы, были леса, а теперь вот океан, и торчит он посреди соленой воды без всякого движения…

Еще пришли ему на память речи старого Ашрама, носителя семисвечника, который тоже странствовал в этих морях. Но после Черепашьих островов плыл старец не на иундейском судне, и Клим, подумав об этом, промолвил:

– Довелось мне слышать, что дорога на Запад неведома восточным мореходам, и знают ее только веницейцы. Однако ты, Синдбад, собрался плыть по этим водам, и кажется мне, что ты знаешь, как добраться до Дикого моря и стран, что лежат за ним.

– Знаю, преславный цезарь, – подтвердил капитан. – Предки мои плавали тут раньше веницейцев, в дни, когда на месте их города было вонючее болото. Не стоит им гордиться, не первые они в южных морях, но нынче в силу вошли и чинят препоны торговле. Впрочем, – тут он хитро усмехнулся, – есть у меня старинный свиток, где описана дорога к Черепашьим островам и дальше, к Веницее и другим странам. Так что доставлю я тебя, мой господин, на Дикий берег, хотя, быть может, и с опозданием.

Тут он вздохнул и бросил взгляд на обвисшие паруса. И едва он это сделал, как дозорный попугай на мачте подскочил в воздух, захлопал крыльями, заорал:

– К орружию, брратва, к орружию! Пирраты на горризонте!

И правда, над синим морским окоемом появились кончики мачт и верхние реи без парусов.

– На веслах идут, – заметил капитан. – Ветры тут переменчивы, и потому все разбойничьи суда – галеры. Ждут штиля, потом выходят на охоту. – Велев Пропащей Душе раздать морякам тесаки и топоры, он снова повернулся к Климу. На лице Синдбада играла кровожадная ухмылка. – Ты, преславный цезарь, не жги их дотла. Как ударят борт о борт, спали им весла и мачты, а заодно и половину команды. Остальных мы сами наладим в море… Главное, чтобы судно было на плаву; пошарим в трюме, вдруг чего полезного найдем.

Мореходы вооружались у кладовой, гремели железом, натягивали доспехи, становились к бортам. Колченогий с помощниками приготовили на всякий случай палубные арбалеты. Выкатили бочку с зажигательной смесью, принесли Климу бочонок пива. Бахлул ибн Хурдак опустился на его плечо, пощелкал пальцами, высекая фонтанчики искр. Црым, напялив кольчугу, встал рядом, поигрывая топором. Вид у него был очень воинственный.

Пиратская галера была еще далеко, лишь ее мачты тонкими прутиками поднялись над горизонтом. Парусов, по случаю безветрия, злодеи не развернули, флаги на мачтах обвисли, но кажется, шел корабль с приличной скоростью. Клим не сомневался, что судно Синдбада догонят за два или три часа.

На палубу вышел кот, оглядел вооруженных мореходов и забрался на мостик. Дернул усами и спросил:

– Что за суета, твое величество? Левиафан появился или опять сиррены досаждают?

Клим не успел ответить, снова завопил попугай:

– Какие сиррены, брратец! Пирраты, говоррю! Будет ррезня, ррезня! Пррячься в тррюм, котярра!

Баюн презрительно фыркнул:

– Ммррау! Коты не пррячутся! Кот всегда готов к дрраке! Хоть с самим дьяволом! Пирраты, ха!

Он гордо задрал хвост и взревел оглушительным басом:

Пятнадцать человек на сундук мерртвеца,Йо-хо-хо, и бутылка ррому!Пей, и дьявол тебя доведет до конца,Йо-хо-хо, и бутылка ррому!

Меж тем корпус галеры всплыл над морской гладью. Сейчас судно напоминало длинного черного таракана с множеством едва заметных лапок. Лапки мерно ходили туда-сюда, и казалось, что таракан ползет по синей скатерти, расцвеченной солнечными бликами.

– Пирраты! Пирраты! – надрывался на мачте дозорный попугай.

Но Синдбад, нахмурившись, покачал головой.

– Это не пираты, а боевая веницейская галера. По наши души идут. Сообразили! Если я на острове не торговал, то куда потом отправился? Догадаться не трудно!

– И что с того? – промолвил Клим. – Твое судно в данный момент часть хайборийской территории, ибо на его борту король. Мы в нейтральных водах, и я, суверенный владыка, плыву куда хочу. Дипломатический иммунитет и все такое… Ни один байстрюк к нам не сунется.

Капитан с кислой миной оглядел его с головы до ног.

– Я знаю, о цезарь, кто ты такой, и команде об этом тоже ведомо, но не веницейцам. Прости дерзкие речи, господин мой, но на короля ты не очень похож. Куртка на тебе старая, сапоги стоптаны, короны нет и золотой цепи на шее тоже… Выглядишь ты как воин, каких нанимают для охраны кораблей от разбойников. Не поверит тебе и мне галерный хмырь, главный их начальник.

Клим усмехнулся:

– Не облачение делает королем, но, если нужно, я приоденусь. Ну-ка, молодцы! – Он махнул мореходам. – Тащите из трюма сундук, который вам баюн покажет. В мою каюту тащите! А ты, Црым, тоже туда иди, поможешь мне одеться и ордена навесить.

Уксус, Чума и Глотка нырнули в трюм, за ними полез Шестипалый. Кот спрыгнул на палубу и тоже скрылся в люке. Црым бросил топор, снял кольчугу, кувырнулся с мостика и встал на ноги прямо перед дверью пассажирской каюты.

Галера приближалась. Уже был слышен бой барабана, подгонявшего гребцов. Весла двигались без устали, врезаясь в воду, с силой толкая судно вперед. Вдоль борта выстроились воины в черных доспехах, и среди них Клим различил десятка четыре лучников.

– Ловко гребут, – сказал он. – Кто у них на веслах?

– Гоблины, кто же еще, – с кривой усмешкой отозвался капитан. – Гоблины, которых опоили зельем. Человек так грести не сможет, кровавым потом изойдет.

Согнувшись под тяжестью сундука, корабельщики выбрались на палубу. Скоморох распахнул перед ними дверь каюты.

Синдбад покосился на бочонок с пивом.

– Что ты задумал, мой господин? Уж не хочешь ли сжечь их?

– Ни в коем случае. Сказано мудрецом: если развел костер, смотри, куда улетают искры. Мне не нужна война с Веницеей, – бросил Клим и, подумавши секунду, добавил: – Пока не нужна.

С этими словами он исчез в своей каюте, оставив дверь приоткрытой. Крышка на сундуке была уже поднята, Црым доставал из него одежды, оружие и королевские регалии, а кот и джинн помогали ему советами. Их господин принялся разоблачаться: сбросил потертую куртку и сапоги, снял пояс и штаны, прожженные у походных костров, стащил рубаху. Снаружи доносился грохот барабана и команды веницейских офицеров, – видно, галера была уже близко.