Другая Болейн - Филиппа Грегори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не желаю просто быть его женщиной, — высокомерно парировала Анна. — Уж не думаешь ли ты, что я стану шлюхой вроде тебя?
— Никогда он на тебе не женится. А если и так, подумай хорошенько. Погляди на королеву, прежде чем метить на ее место. Вглядись — на ее лице следы страдания, спроси себя — много ли радости принесет тебе брак с ее мужем.
Анна помедлила, прежде чем открыть дверь.
— За короля выходят не для радости.
В феврале у меня побывал еще один посетитель. Мой муж Уильям Кэри пришел рано утром, я завтракала хлебом с ветчиной и элем.
— Не хочу прерывать ваш завтрак. — Он остановился в дверях.
Я подозвала горничную:
— Убери.
Я чувствовала себя неловко — такая толстая и тяжелая на фоне его ухоженной красоты.
— Я пришел передать вам наилучшие пожелания от короля. Он просил сообщить, что милостиво дал мне очередную должность. Я опять ваш должник, мадам.
— Рада за вас.
— По его великодушию я понял, что должен дать ребенку свое имя.
Я неловко подвинулась в постели.
— Он никогда не говорил мне, чего хочет. Но я думала…
— Еще один Кэри. Чудная семейка получается!
— Да.
Он поцеловал мне руку, как будто вдруг раскаялся, что дразнил меня.
— Такая бледная и измученная. Нелегко на этот раз?
От неожиданной доброты на глаза навернулись слезы.
— На этот раз нелегко.
— Не боитесь?
Я положила руку на огромный живот:
— Немного.
— К вашим услугам лучшие повивальные бабки в королевстве, — напомнил он.
Я кивнула. Не было смысла говорить — обо мне и раньше заботились самые лучшие повитухи, и они провели три ночи подряд, стоя вокруг моей кровати и обсуждая самые страшные истории о смерти младенцев, какие только можно себе представить.
Он повернулся к двери:
— Я передам его величеству, что вы выглядите цветущей и жизнерадостной.
Тень улыбки скользнула по моему лицу.
— Хорошо. И пожалуйста, уверьте его в моем совершенном почтении.
— Он очень интересуется вашей сестрой, — заметил Уильям.
— Она очень интересная женщина.
— Не боитесь, что займет ваше место?
Я обвела рукой темную комнату, тяжелый полог, жаркий огонь и свою собственную бесформенную тушу на кровати.
— Бога ради, муженек, сегодня утром я готова любой уступить свое место.
Он расхохотался, взмахнул шляпой в поклоне и вышел. Я продолжала молча лежать, глядя, как полог кровати тихонько колеблется в неподвижном воздухе. Начинался февраль, роды ожидались не раньше середины месяца, казалось, до этого еще целая жизнь.
Слава Богу, он родился раньше. И слава Богу, мальчик. Мой маленький сыночек родился в четвертый день февраля. Признанный, здоровенький сын короля — Болейны получили все, что хотели, и могли начинать игру.
Лето 1526
Но их игра не удалась.
— Бога ради, что с тобой происходит? — Мать требовала ответа. — С родов прошло три месяца, а ты все еще бледна как смерть. Ты нездорова?
— У меня не прекращается кровотечение. — Я ждала сочувствия, но на ее лице читалось только раздражение. — Наверно, истеку кровью и умру.
— Что говорят повитухи?
— Все прекратится в свое время.
Мать только фыркнула.
— Ты растолстела, Мария, — проворчала она, — и стала такая скучная.
Мои глаза наполнились слезами.
— Сама знаю, — покорно ответила я. — Я скучаю…
— Ты подарила королю сына. — Мать старалась подбодрить меня, но в голосе ясно проскальзывало нетерпение. — Любая женщина в мире все на свете отдала бы за это. Давно бы вылезла из кровати, чтоб быть рядом с ним, смеяться его шуткам, петь его песни, скакать с ним бок о бок.
— Где мой сын? — прервала я ее рассуждения.
На мгновение она смутилась:
— Ты прекрасно знаешь где. В Виндзоре.
— Вы знаете, когда я видела его в последний раз?
— Нет.
— Два месяца назад. Вернулась из церкви после очистительной молитвы, а его уже нет.
Она была озадачена.
— Но его и должны были забрать. О нем хорошо заботятся.
— Другая женщина.
Моя мать искренне недоумевала:
— Какая разница? За ним хорошо ухаживают, его назвали Генрихом в честь короля. — В ее голосе звучало неприкрытое ликование. — Перед ним открыты все пути!
— Но мне его не хватает.
— Что?
Как будто я заговорила на другом языке, каком-нибудь совершенно непостижимом — по-русски или по-арабски.
— Я скучаю по нему, я скучаю по Екатерине.
— Поэтому ты такая грустная?
— Я не грустная, я несчастная. Несчастная настолько, что не хочу ничего делать, только лежать лицом в подушку и плакать.
— Из-за того, что скучаешь по детям? — переспросила мать, словно подобная мысль была ей совершенно чужда.
— Разве вы никогда не скучали по мне? — Я почти кричала. — Ну не по мне, по Анне? Нас отправили во Францию, когда мы были совсем маленькими. Вам нас хоть немного недоставало? Кто-то другой учил нас читать и писать, помогал встать, когда мы падали, учил верховой езде. Неужели вам никогда не хотелось видеть своих детей?
— Нет, — ответила она просто. — Я не смогла бы найти лучшего места для вас, чем французский двор. Только плохая мать стала бы держать вас дома.
Я отвернулась. Слезы текли по щекам.
— Повеселеешь, если снова увидишь сына?
— Да, матушка, я буду так счастлива, если увижу его. И Екатерину.
— Хорошо, я скажу дяде, — пообещала она нехотя. — Но ты должна развеселиться по-настоящему — улыбаться, смеяться, танцевать, радоваться жизни, так чтоб на тебя было приятно смотреть. Тебе нужно постараться вернуть короля.
— Ну, он недалеко ушел, — не удержалась я от колкости. Она не смутилась ни на минуту.
— Слава Богу, Анна поймала его. Она дразнит его, как комнатную собачку, и крепко держит на поводке.
— Тогда чем она вам не подходит? Зачем возиться со мной?
Быстрота ответа свидетельствовала — этот вопрос уже обсуждался на семейном совете.
— Потому что ты родила ему сына. Бастард Бесси Блаунт уже герцог Ричмондский, и наш малыш Генрих имеет такие же права. Ничего не стоит аннулировать твой брак с Кэри, а потом брак короля с королевой. Будем надеяться, он женится на тебе. Анна — просто приманка, пока ты рожала. Мы возлагаем наши надежды на тебя.
Она остановилась, ожидая бурного выражения радости. Я промолчала, и матушка продолжила чуть более резко:
— Вылезай из кровати, пусть тебя горничная причешет и зашнурует потуже.
— Я могу выйти к обеду, я не больна. Говорят, кровотечение не имеет значения, может, оно и так. Могу сесть рядом с королем, смеяться и уговаривать его спеть. Но, матушка, не будет веселья в моем сердце. Постарайтесь меня понять. Я больше никогда не буду веселой. Пропала моя радость, пропала навсегда. Никто не узнает, как это ужасно.