Поезд для Анны Карениной - Нина Васина

— Один момент! — Он убежал очень быстро.

Ева обвела взглядом стоящую перед ней иномарку. Где это может быть? Ведь Хмара не мог запрятать блок так, чтобы разбирать, доставая его, машину на запчасти!

— Ты почему в органах? — спросил вдруг Илья Ильич.

— Больше ничего не умею делать, — вздохнула Ева.

— Ничего себе!.. Больше ничего. Вот ты сейчас злишься?

— Почему? Нет, не злюсь. Просто решаю задачку.

— А если не найдешь, разозлишься?

Ева повернулась к стоящему сзади инспектору и посмотрела на него внимательно. Илья Ильич аккуратно складывал платок.

— А я как разозлился! Меня даже пот прошиб, вот как! Куда я только это не тыкал. Никуда не подходит! В силу неизвестности предмета я решил его пока конкретно не описывать и не применять в качестве улики. — На протянутой Еве ладони лежал небольшой, похожий на пейджер предмет.

— Спасибо. — Ева встала, забрала блок и пожала горячую руку. — У вас температура. Хотите, вместе послушаем?

— Упаси боже! — Илья Ильич замахал руками, открыл рот, некоторое время стонал, набирая воздух, потом оглушительно чихнул. — Два года до пенсии. Да! Ты коньяк его не пей. Гадость, постарается по дешевке в киоске цапнуть. И на закуску обязательно принесет икру. Отвратительное сочетание. Пошли лучше ко мне обедать.

— В силу сложившихся обстоятельств… — начала Ева и засмеялась. — Времени в обрез. Меня дома дети ждут, а еще с этой дамочкой разговаривать.

— Тебе спешить некуда. — Илья Ильич грустно кивнул, заметив удивление Евы. — Аэропорт закрыт. Специальное распоряжение. Вся военная техника отбыла конкретно в военные части. Твой самолет тоже улетел. Он приписан к десантникам, его отправили в военную часть возле Иликура. Конечно, если ты до Иликура доберешься и покажешь распоряжение московского начальника военного округа, тебе его отдадут. Но проще подождать два дня. Будет гражданский самолет. С двумя пересадками авось доберешься.

— А что это такое происходит?

Военные отсоединяются, — коротко объяснил инспектор, опять замахал руками, набирая воздух, но не чихнул, — будут свободными и независимыми.

— Это же бред!

— В силу сложившихся обстоятельств данным словом можно охарактеризовать любое проявление политической активности.

— А до Иликура — на поезде? Илия Ильич покачал головой:

— Нет. Поезда не ходят, всесоюзная забастовка на три дня. Часа за четыре, может, доберешься на телеге. Ты глазищи не таращи, у меня от твоих глазищ мороз по коже.

— Это не от глазищ, это от температуры! Где я возьму телегу?! Да вот же, автобусы ездят, машины!

— Телегу я тебе найду, а на машине ты туда не проедешь. Дожди шли сильные. Дорогу развезло. От Подпяток ничего не проедет, кроме телеги. Ехать лучше на ночь, ночью местные боятся и не высовываются. А оружие у тебя есть.

— Где я? — спросила на всякий случай Ева.

В силу сложившихся обстоятельств, избегая ненормативной лексики, могу сказать, что мы все в одном и том же.

Длинная палочка сандалового дерева тлеет на керамической тарелке. Удушающий запах от тонкой струйки дыма, спертый воздух с примесью дорогих духов в небольшой, заставленной мебелью комнате. Ирина Акимовна сидит в огромном кресле, как в пещере, завернувшись в атласный халат. Она обхватила и крепко прижала к себе колени, устроив на них острую мордочку с большими глазами. Ева сидит напротив.

— Пьешь? — спросила вдруг Ирина, чуть пошевелив голыми пальцами ног.

— Пью, — пожала плечами Ева, — сейчас не хочу. Хочу поговорить.

Ирина вздыхает, закрывает глаза, отчего ее лицо словно гаснет, и надолго замолкает. Ева тоже не спешит с вопросами.

— Куришь? — спрашивает Ирина.

— Редко. Хорошую слабую травку.

— Вот — бесконечная звезда. Она не светит, она тлеет. И загореться не умеет. Судьба? Бессмертна навсегда… — Ирина открыла глаза и спросила, приглушив голос:

— А ты из какого отдела?

— Особо тяжкие, — с облегчением вздохнула Ева. Она перепугалась, что Ирина Акимовна впадет в истерику или захлебнется стихами, изображая накатившее вдохновение.

— Странно. При чем здесь органы внутренних дел? Мой охранник из ФСБ.

— Был, — уточнила Ева. Они помолчали.

— Как ты отбиваешься от мужиков? — вдруг поинтересовалась Ирина Акимовна.

— По-всякому. Чаще — играюсь. В большинстве своем мужики предсказуемы и логичны. Играть с ними — как сверяться с учебником.

Ирина отпустила коленки, подняла голову и посмотрела на Еву с пристальным удивлением.

— Ты его видела? — спросила она шепотом. Ева кивнула и усмехнулась.

— Полный улет, — сказала она. — Подозрительно хорош. И как он в постели?

Ирина Акимовна встала, нащупала на столике сигареты, не отводя от Евы напряженного взгляда; закурила.

— А он тебя видел? — спросила, глубоко затягиваясь.

— Не знаю. — Ева пожала плечами. — Мне в двух словах рассказали, что он появился несколько дней тому назад, издатель, богат, устроил показательные выступления при всех в опере.

Ирина вдруг резко затушила сигарету, взяла небольшое настольное зеркало, подошла к Еве и встала напротив.

— Видишь себя?

Ева почувствовала у нее приближающуюся истерику.

— Ну и что?

— Полный улет. Подозрительно хороша. Как ты в постели?!

— Давай без сцен, — устало попросила Ева.

— Никаких сцен. — Ирина опять закуривала. — Все банально. Пошло и банально. Мы сговорились. Конкретно для оперы. Он должен был устроить этот спектакль с паданием на пол, признанием в любви, прокушенной губой. Мальчик сыграл отлично.

— А смысл? — Такого Ева не ожидала.

— Смысл… Я умею режиссировать внимание и восторг к себе.

— А ему это было зачем надо?

— Спроси сама, — предложила Ирина, — заодно и определим, кого выбирает мужчина. Такой неотразимый! — повысила она голос. — Нет, я серьезно. Ты, я — и он?

— И если этот красавчик выберет тебя… — Ева задумчиво прикусила губу, — ты будешь считать, что щелкнула по носу такую, как я, неотразимую, да? Тебя один мой внешний вид доводит до истерики. Хотя как умная сорокатрехлетняя русская женщина ты должна понять. Мужчина — примитивен и, как игрок, он почти во всех случаях заранее оговаривает условия игры или намекает! Мы станем рядом перед зеркалом, хочешь — разденемся наголо. Ты только что самоуверенно заявила, что он выберет тебя. А теперь ответь самой себе почему?!

— Ну и милиционерки пошли! — Ирина сглатывала злые слезы.

— Моя подруга в таких случаях предлагает просто оговорить, что получилось в конце. А в конце получился труп молодого мужчины, специалиста высокого класса, да ведь это случайность, да? Разведчик со стажем, с отличной боевой подготовкой убит случайно любителем магнитофонов одним ударом в висок?! Просто сидел в машине и ждал, когда к нему подойдут поближе и ударят?! Ты играешь в мелодраму, так выдерживай жанр! А то придется срежиссировать для тебя трагедию — тюремный роман за соучастие в убийстве.

Ева уходила очень злая. Она ничего не узнала, кроме того что женщина готова к употреблению Димой Куницыным на пятый день его появления.

— А вот скажите, что вы думаете насчет совпадений? — поинтересовался Миша Январь, натягивая бронежилет.

— Совпадения — вещь опасная, — пробормотал Карпелов, складывая в дорожную сумку автомат и патроны.

Полшестого вечера. Разбойное нападение на квартиру ювелира.

— Так они есть или нет? — не унимался Январь. Он бежал по коридору за Карпеловым.

— Кто шофер? — крикнул в окошко дежурного Карпелов.

Шофера не было. Шофера убили случайным выстрелом два часа назад на волнениях. Мирная толпа организованно перевернула две милицейские машины вместе с милиционерами, орала лозунги и пела песни, бросалась бутылками от пива. В одной перевернутой машине запаниковал молоденький лейтенант, ему показалось, что бородач возле второго перевернутого «мерса» достает из кармана оружие. Он выстрелил сквозь переднее разбитое окно, попал в шофера, а потом долго плакал.

— Миша, садись с группой, я поеду сам! И скажи там поаккуратней — в квартире дети.

Январь с группой приехал раньше, он оглядывался, пробегая к подъезду. Из открытой двери на них вывалился перепуганный толстяк, толкая женщину с размазанной косметикой на щеках.

— Там… Там… — лепетал он, размахивая руками. — Вызовите милицию, помогите. Убили, господи, всех убили…

— Какой этаж?

— Второй. — Мужчина прижал к себе женщину, она зарыдала громко, навзрыд, прижавшись к его животу лицом.

— Граждане, пригнитесь. Январь, отведи граждан на безопасное расстояние!

В который раз Январь почувствовал, что его берегут. Он толкал пару перед собой к гаражам, закрывая их спиной от окон квартиры.

— Стоять, — возникший вдруг впереди Карпелов с автоматом говорил негромко.

Тучный мужчина споткнулся и вскинул вверх руки.