Океан для троих (СИ) - Минт Реджи

На исправление положения ушло около полуминуты, столько же понадобилось, чтобы сложить предательски поймавший ненужный ветер парус. За это время “Изабелла” успела набрать потерянную скорость.

Их рулевой был весьма опытный малый, и сейчас это доказывал: не теряя в скорости, начал смещаться с прямой линии, на которой была “Свобода”.

Наверняка хотел догнать, поравняться и дать полный залп с правого борта.

Пушкарям на носу такой маневр явно портил позицию, но, похоже, после последнего выстрела “малышки” фон Берга часть гарнизона так на ноги и не встала. Дороти приказала матросам снять рубашки, распорола на части ножом, и они, используя куски отличного алантийского льна, как кухарка прихватки, в очередной раз передвинули горячее орудие обратно на лафет.

В спине заныло, низ живота прострелило болью, но пушка медленно вернулась на законное место.

Дороти выдохнула, скомандовала:

– Еще на два пальца!

Но тут подоспела непрошенная помощь: горячий металл обхватили еще две руки, обмотанные черными тряпками, и с легкостью помогли переместить орудие.

– Решил все же принять участие в веселье? – не оборачиваясь, бросила Дороти.

– Не мог пропустить твои мучения, моя прекрасная леди. Ну и мучения иверцев заодно. Это, так сказать, двойное удовольствие. А я жадный.

Голос у Морено был хриплый, надтреснутый, словно его мучила жажда, но оглядываться Дороти не захотелось. Не хотелось и читать нотации пропадавшему неизвестно где пиратскому капитану, хотя от начала погони за “Свободой” прошло уже три четверти часа точно.

Не ее это дело.

И человек – не ее. Все чужое. Кроме “Свободы” и чести.

Морено снова пришел на помощь – отогнул крепеж и помог заложить особо тяжелый заряд в жерло.

Дороти запалила фитиль. Сделала пару шагов назад и почти наткнулась спиной на Черного Пса, который то ли передумал отходить от пушки, готовой уже выстрелить, то ли решил помешать сделать это Дороти.

Морено словно впал в глубокую задумчивость, смотрел не на нее, и даже не на “Изабеллу”, а куда-то мимо, внутрь себя. Серый от усталости, с темными кругами под глазами, голый по пояс и уже измазанный смесью сажи и масла для фитилей.

– Нам лучше… – начала Дороти, пытаясь обогнуть Морено по дуге и одновременно прихватывая его за болтающийся ремень перевязи.

Черный Пес отмер, медленно развернулся, но прикрыть уши или отойти не успел – пушка дала залп. Если бы речь шла об обычном ядре, Дороти бы посчитала выстрел неудачным.

С поправкой на маневр снаряд ударил “Изабелле” выше ватерлинии – слишком низко, чтобы задеть орудийную палубу, но для того, чтобы волны заливали в трюм больше воды – в самый раз.

Снаряд Астина легко пробил обитые защитой доски, скрылся где-то в недрах корабля, а потом откликнулся эхом взрыва. Видимо, пробоина будет не одна. Что ж, она даст “Свободе” лишних пять или десять минут жизни – часть солдат “Изабеллы” будут вынуждены откачивать воду, а значит, стрелять не смогут.

Но дело все равно было табак: их почти догнали, и теперь между кораблями оставалось не больше двух корпусов.

Фиши с Хиггинсом, отслеживая движение “Изабеллы”, порушили планы иверца и заложили такой галс, что “Свобода” чуть не легла на воду боком, но, поднимая буруны, развернулась к противнику сначала носом, а потом правым бортом – согласно приказу Дороти.

– Морено! – рявкнула она Псу, который все еще был точно контуженный. – Надо перекинуть пушку с кормы на борт. Мы успеем сделать еще один выстрел.

Морено встряхнулся, откинул волосы со лба, растер виски, точно его головная боль изводила, осклабился и ответил:

– Ну, гальюна ты их уже лишила. Думаешь, сможешь заставить их озвереть еще больше?

– Сроду не слышала, чтобы иверские петухи знали, что такое гальюн, – парировала Дороти, вновь заматывая руки остатками рубашки и подхватывая пушку за более широкую часть. – Хочу напоследок уронить им на головы мачту, а то людей у них много и все при деле. Меня мучает зависть.

– Сейчас утешим. Взялись!

Пушку перенесли быстро.

Фиши проорал что-то с мостика – матросы, которые помогали с парусами, живо спускались вниз по веревочным лестницам и исчезали в лазе, ведущем на орудийную палубу.

Морено запихнул внутрь дула очередной снаряд, а Дороти уже начала засыпать порох, когда “Изабелла”, наконец, не выдержала и ответила. Вполголоса. Только картечными верхними пушками, но впечатление произвела.

Результат был бы лучше, выжди иверцы минуту и встань как положено, по всем правилам военного искусства, но, видимо, капитан там терпением не отличался.

Один из зарядов картечи просвистел у Дороти над головой, второй выкрошил борт.

– Огрызаются, собаки! – прошипел Морено, выдергивая впившуюся в предплечье щепку и вытирая выступившую кровь тряпкой.

– Это мы огрызаемся, а они – рвут, – Дороти поднесла огонь к запалу и, стараясь не высовываться из-за борта, отползла подальше, чтобы слетевшей с импровизированной стойки пушкой не ударило по ногам.

Морено, согнувшись, скользнул за ней, и они оба скорчились за канатной бухтой.

Пушка Астина на сей раз думала долго – “Изабелла” успела дать второй картечный залп. Внизу кто-то проорал ругательства – видимо, пробило корпус в районе пушек “Свободы”.

– Этот кусок дерьма собирается стрелять, или мы…

– Пока ты не пришел, она стреляла без капризов.

– У твоего дружка вечно все с прибабахом, даже…

Пушка договорить Черному Псу не дала – грохнула во всю мощь.

Черная Ма была на их стороне.

Снести “Изабелле” мачту не удалось, зато получилось в труху размолотить половину мостика. И убить рулевого. Жив ли капитан иверцев, пока было неясно, но судя по тому, что паники на борту не наблюдалось, жив, и его офицеры быстро навели порядок. Корабль иверцев стал медленно разворачиваться, подставляя под пушки “Свободы” беззащитную корму.

Те не подвели. Залп был жиденький, куцый, но два взрывных ядра вошли в бок судна в районе его орудийной палубы, с краю, а еще одна пушка снесла парус на мачте.

Момент упускать не стоило, и Дороти подбежала к пушке. Напрягая все силы, дернула ее на себя, уже чувствуя, что вот-вот надорвется, бросила, хотела крикнуть Морено, чтобы тот подстраховал снизу, но не успела – к ней внезапно прижались сзади, ругнулись в ухо таким оборотом, что, будь тут жрецы, отмаливать бы пришлось месяц, а потом в спину втиснулись еще крепче, словно вплавиться пытались.

И пушка внезапно стала легче пуха.

Глава 24. Вечный беглец

Пушка встала легко, жестко и очень правильно – так под прицел попадала нетронутая часть мостика продолжавшей бесконтрольно кружиться “Изабеллы”.

Дороти отпустила ставший невесомым горячий металл, выждала секунду, не понимая, почему Морено не отходит, и отодвинулась сама. С усилием. Сразу резко заныла спина и затошнило.

– Дороти.

– Морено, – отозвалась она и наклонилась за огнем. – Я уже один раз сказала, что милостыню принимать не приучена, и навряд ли уже научусь. Если бы возврат камня… способностей имел бы сейчас смысл и спас “Свободу” и команду, я, будь уверен, поставила бы тебя в известность. Моя гордость и обманутые ожидания не стоят человеческих жизней. Но все будет не так, как ты себе представляешь. – Дороти зажгла факел. – Ты привык палить в купцов – два залпа, и торговцы готовы сами сходни класть, а с линейным кораблем в баталии дела не имел. Руль они возьмут под контроль уже сейчас. Выровняются. А потом, как на учениях, расстреляют нас в упор. Просто потому, что от геройства математика не меняется. Если Черная Ма за попытку обмануть клятву решила наказать тебя иверским фрегатом – то достанется всем. Потому что даже эта “малышка” от сэра Августина не перевесит восемьдесят пушек и как минимум сотню ружей при абордаже.

Морено упрямо набычился и, видимо, хотел возразить, но тут сбоку возник Хиггинс.