Росомаха: Оружие Икс - Марк Черазини

Утро принесло порыв ветра и шум лопастей винта. Из высоких облаков в африканском небе спустились вертолеты. Люди в облегающих черных костюмах, с автоматами, стреляя, ринулись в отель. Охранник, сидевший над ним, успел встать, но тут же получил пулю в глаз. Затем, во второй раз за сутки, в комнату ворвались люди. Какой-то мужчина поднял его с пола.

– Ты теперь в безопасности, парень. Понял? В безопасности, – произнес он с сильным английским акцентом. Он стащил с головы капюшон. – Я солдат, сынок. Я пришел спасти твоих отца и мать. Ты знаешь, где они?

Он молча показал рукой в коридор. Люди пошли по зданию, стреляя и вышибая двери.

– Боже, – ахнул кто-то. – Она здесь.

– Мама! – закричал он и бросился бежать по коридору.

– Не позволяйте ему увидеть ее!

Но он был настроен слишком решительно – маленький зверек, протиснувшийся между ног жирафа, – и все-таки увидел ее, распростертую на кровати, прежде чем его подхватили и унесли прочь.

В вертолете он сидел молча, слушая, как разговаривали британские солдаты по командной линии связи.

– Почему они это с ней сделали? – прошептал солдат, когда они считали, что он их не слышит. – Зачем отрезали ей…

– Тихо! Мальчик, – прошипел офицер.

– Но почему, сэр?

– Полковник Отумо называет это племенной справедливостью. Когда его войска нападают на клан соперника, они… вот так увечат женщин. Чтобы те уже никогда не смогли кормить грудью своих младенцев и рожать новых детей.

– Что будет с этим мальчиком?

– Его отца нашли в джунглях. Мы скоро будем там. Они улетят обратно в Канаду, полагаю… Нет смысла оставаться здесь.

Когда он в тот день увидел отца, он ничего не сказал. Когда они летели назад в Канаду, он не говорил. Когда ему исполнилось девять, отец обратился за помощью.

– Несмотря на ужасную травму, ваш сын проявляет феноменальный интеллект. Он – идеальный кандидат для нашей школы. У него блестящий ум, результат тестов на IQ входит в один процент самых высоких значений, и он как раз подходящего возраста, чтобы без усилий впитывать знания.

– Я хочу для моего сына только самого лучшего… Он столько пережил.

– В нашей академии вашего сына будут окружать товарищи, равные ему. Мальчики благородные, академичные, которые поймут его… тяжелую ситуацию. Ту травму, которую он получил.

Поэтому отец отправил его в школу-интернат, а потом женился на его няньке.

В школе он скучал по маме, он рисовал солдат и вешал эти картинки у своей кровати в качестве талисманов для защиты от зла, прикалывал их к потолку над головой. Он лежал без сна, говоря себе, что когда-нибудь у него будет свой собственный солдат, чтобы защищать его от всех плохих вещей.

По мере взросления его сдержанность росла. Он заикался. Он всего боялся. У него проявилась склонность к насилию.

Отец нашел другую школу-интернат, куда он приехал в четырнадцать лет. Но новая школа оказалась гораздо менее… сговорчивой.

– Умник, покажи нам, как ты заикаешься. Мо-мо-мо-можешь с-с-с-делать это?

Мои мучители. Греческий хор издевающихся ровесников.

В конце концов, один из старших мальчиков нашел его в пустом классе и всего лишь дотронулся до него.

– Боже мой. Полиция в Академии наук Бедфорда. Это позор, – сказал декан Стэнтон его отцу.

– Тот бедный мальчик. Что мой сын сделал с ним?

Что я сделал? Я взял скальпель, которым препарировал законсервированную в формалине лягушку, и стал наносить удары по его лицу, удар за ударом. А когда закончил, сквозь всю эту кровь, я увидел, что сделал… То, что я хотел сделать с лицом полковника Отумо.

– Вы понимаете, доктор, что нам придется это замять. Репутация школы не должна пострадать.

– Но жертва…

– Его отец поймет. Выпускник. Традиции школы и прочее. Но нам придется перевести вашего сына, возможно, в какую-нибудь школу в Швейцарии. Во всяком случае, он никогда не сможет вернуться в Бедфорд. Мы не можем допустить, чтобы этот инцидент стал пятном на нашей репутации.

– Но как же пострадавший?

– Семья, разумеется, потребует финансового возмещения. Но я уверен, что состояние вашей жены…

– Состояние моей покойной жены.

– В самом деле. Ваше состояние, несомненно, покроет эти расходы.

Мое образование не пострадало, оно продолжалось. Я нашел ключ… открыл секрет управления людьми.

Ключ – это страх.

Оружие Икс, совершенный солдат, – этот ключ в моих руках.

– Мне не хочется провести всю чертову ночь в промерзшем бункере, это уж точно, – в сотый раз произнес Линч.

– Брось, Линч, у меня от тебя голова болит, – сказал Фрэнкс, который уже оделся.

Но Линч не хотел заткнуться. Он говорил и говорил, почесывая свой растущий живот.

– Ты прикинь, Катлер, – тройное дежурство – две с половиной смены за последние восемь часов. Мне не терпится увидеть лицо Диверса, когда я предъявлю ему счет за переработку.

Катлер изо всех сил старался не обращать на Линча внимания с самого рассвета, но он был всего лишь человеком.

– Ты побереги силы. Возможно, мы пробудем здесь весь день и всю ночь в придачу. Это значит никакого завтрака и никакого обеда, а ты останешься без мешка с чипсами.

– Даже не говори такого, Катлер. Даже не говори, – его голос взлетел на октаву. Катлер подозревал, что Линч страдает клаустрофобией еще до того, как они оказались запертыми в бункере. Теперь он был уверен, что Линч на грани срыва.

Его нельзя винить. Мы уже двадцать часов торчим в бункере, ожидая, когда яйцеголовые решат, что делать дальше.

– Не переживай так насчет твоей любимой дрянной еды, Линч, – сказал Катлер. – Если голод тебя прижмет, ты всегда можешь рискнуть и попытать счастья, выйдя наружу. Давай, просто иди мимо него к ограде. Черт его знает, может, Логан и не проснется.

Линч лег на скамью, где провел большую часть ночи.

– Может, я и голодный, но не сумасшедший, Катлер. Это ты у нас псих.

Катлер повернулся к Линчу спиной и уставился в узкую смотровую щель. Логан провел ночь, лежа в уже замерзшей кровавой каше, трупы волков коченели рядом с ним. По его мнению, Субъект Икс умер.

Это просто счастье, после того, что я видел…

Катлер до сих пор переваривал безумную сцену, свидетелем которой был вчера. Он не мог понять, каким образом эта бойня могла иметь какое-то отношение к научным исследованиям, к знаниям – и к созданию идеального оружия.

Это был не эксперимент. Это было больше похоже на чудовищную бойню. Кровавый спорт, не наука.

Фрэнкс посмотрел на Катлера, его юное лицо выражало любопытство.

– Он был таким же, когда вы его привезли?

– Кто?