Искатель. 1976. Выпуск №4 - Хассо Грабнер

Снова прозвучал тихий щелчок. Фонна кончилась, а в памяти моей возник тот день, когда экспедиция вернулась на Землю.

Помню, лишь только я узнал, что экипаж прошел «контроль», как тут же вывел со стоянки «квадригу» и помчался к Психологу. Мне хотелось одному из первых узнать о результатах эксперимента, и я не думал, что Психолог откажет: давняя дружба связывала нас. Восемь лет назад, в день совершеннолетия, мы вместе сдавали профиль.

Я погнал «квадригу» в верхнем слое шоссе. В сущности, это было довольно неразумно: у меня барахлил задний левый узел. Однако перспектива возможной поломки, а следовательно, и задержки, была весьма туманной, и я несся над «триерами» и «пушинками», а еще ниже — медлительными «фаэтонами» и «феями», полностью отдавшись одной мысли: удался эксперимент или нет. Интроспекция вакуума — вот о чем мы все тогда думали.

Внезапно левую ногу кольнуло. Так и есть: «больной» узел отключился. Я немедленно погасил пульсацию и пронзил голубоватое марево перепонки, входя в правый ряд второго слоя. Разумеется, надежда добраться до цели с меньшей скоростью и всего на трех узлах оказалась эфемерной. Повреждение грозило коллапсом всей двигательной системы, поэтому диспетчерская дороги взяла управление «квадригой» на себя, и очень скоро я уже бродил вокруг машины в нулевом слое, отчаянно посылая сигналы о помощи. Сжалился надо мной возничий «фаэтона». Он как раз направлялся со свежими фруктами в район, где жил Психолог, и согласился потерять пару минут, чтобы, спустившись в «нулевой», захватить меня.

Короче говоря, я попал к Психологу на час позже, чем предполагал. Этот час все и решил. В дверях я столкнулся с группой врачей. Шедший впереди седоватый мужчина нес диагностер.

— А как вы об этом узнали? — одновременно печально и резко спросил он меня.

— О чем «об этом»? — не понял я и только тут заметил на стоянке характерный каплевидный силуэт реанимационного «рапида».

— Он к живому ехал, не к покойному, — подтолкнул первого в спину кто-то из группы, видимо коронер.

— К-как, к покойному? — уже догадываясь, но не веря, не желая верить, выдавил я из себя.

— Кровоизлияние в мозг… — Врач с диагностером пожал плечами и, чуть помедлив, направился к «рапиду». В доме уже шла молчаливая, чужая и несвойственная этому жилищу суета…

Монолог Психолога я выбираю намеренно. Мне хочется услышать его голос. Желание делать привычную ставку на случай пропало. Помимо всего прочего, эта фонна заслуживает особого моего внимания. Она — единственная из всех прочих — не просто первичная, случайная, порожденная тупиковой ситуацией запись сумбурных размышлений и предварительных скороспелых выводов. Это звуковое письмо, и оно имеет своего точного адресата. Форма странноватая, если детально представить себе момент возвращения экспедиции. Первые часы на Земле, эксперимент еще не осознан, расшифровка поведения приборов только предстоит, расшифровка энцефалометрии — тем более неизвестно: удастся ли, — мысли разбредаются, диктуется первое, что приходит в голову. И вдруг — письмо… Не жене, не дочери, что было бы естественно. Адресовано оно мне…

«Здравствуй, дружище! Как бы тебе вернее объяснить, что с нами произошло? Постарайся не удивляться: понятия не имею. Впервые в жизни попал впросак. Что самое глупое в этой истории — никто и представить не мог, будто наша экспедиция расшибет лоб, помимо прочего, и о психический барьер.

Роль моя, казалось, была второстепенной. Ты ведь знаешь, более всего я был загружен на предварительной стадии подготовки, когда мы синтезировали психологическую совместимость экипажа, учитывали все возможности неудачи и старались заранее свести на нет все связанные с ней виртуальные депрессивные явления, а самое главное, готовили членов экспедиции к преодолению «рубежа достижимости». Иначе — искали меры, чтобы рассудок каждого сумел перебороть шок от встречи с Неведомым, каким бы «экстравагантным» — конечно же, в изначальном смысле этого слова — оно ни оказалось. В пространстве моя функция сводилась к минимуму: контроль, контроль и еще раз контроль. Ну и, естественно, биодатчики.

Итог, с которым я хочу тебя ознакомить, куда как плачевен. Я, видимо, стану главной фигурой при анализе результатов и… боюсь, ох как боюсь этого! В голове ни одной позитивной мысли. Это первое. Эксперимент потерпел полную неудачу, но возможность такой неудачи в наши априорные расчеты не входила и войти не могла. Это второе. Третье, хотя далеко не последнее: мы действительно столкнулись с Неведомым, однако это Неведомое оказалось не только за пределами постижения, но и за пределами того, что мы в период подготовки иронически называли «экстравагантным», то есть за пределами «запредельного».

Посуди сам. Мы ставим опыт над вакуумом. Техническая часть программы удалась: пустоту в силки загнали. И… тут же из экспериментаторов превратились в подопытных кроликов. Что-то начало ставить эксперимент над нами. Причем масштабы этого неожиданного опыта, цель его, механизм оказались явно не по силенкам нашим — увы, «готовым ко всему» — мозгам.

Коротко расскажу о биометрии. Например, кардиограммы: ровнехонькие параллельные линии. Пиков, зубцов, хотя бы дрожаний нет. Ergo, сердца не бились, так, что ли, получается? Дыхание — 80 вздохов в минуту. Это при полной-то остановке сердца! Если верить самописцам, впрочем. Давление: верхнее — норма, нижнего НЕТ!!! Не зарегистрировано. Температура тела — минусовая! Энергопотенциал тела нулевой, зато мускульное напряжение — полная каталепсия. Подробно с энцефалограммой я тебя знакомить не буду, замечу только: все ритмы сошли с ума. Или биодатчики сошли с ума. Или я сошел с ума. Как считаешь, а? И учти: общий диагностер дает резюме: состояние экипажа в пределах нормы, патологических отклонений нет, а индикатор рефлексов — один во всем приборе! — мертво стоит на самом предельном значении красного интервала: глубокая кома. Таким вот образом…

Что касается энцефалометрии, здесь могу сказать только одно. И слова мои подкрепляются не сенсорографическими выходными данными, раскодировать которые я просто не способен, а, так сказать, нашим изустным «гептамероном». Видишь ли, перед тем как войти в атмосферу Земли и совершить посадку, мы покружились чуть-чуть по эллиптической орбите, рассказывая друг другу о том, что каждый видел в минуту эксперимента. Коллекция новелл, честно говоря, потрясающая. Хотя и, безусловно, параноически-бессмысленная. И во всех отношениях необъяснимая.

Короче, сознание у всех выключилось. Ровнехонько в нулевой момент отсчета. Но заметь: не обморок, не бессознательное состояние, не кома, что бы там ни врал индикатор. Сознание отгородилось от реальности и перенеслось в какую-то иную действительность. Почему и как это произошло, а также почему нам всем мерещилась не одна и та же картинка, а разные, почему в мозг каждого проецировалось что-то неповторимое и особенное и откуда это проецировалось — вот вопросы, которые мучают всех нас.