Ревность - Диана Чемберлен

– О, Тэсс, не надо, – пыталась возразить Мег.

– Ты не говорила мне, что у тебя есть с собой фотографии, – с некоторой обидой произнес Дэвид.

– Это подарок для Тэсс.

Тэсс вернулась с картонным тубусом в руках и достала из него большую фотографию, примерно двенадцать на шестнадцать дюймов, и положила ее на стол. Снимок был необыкновенным. На изображении господствовал густой бело-серебристый туман. В нижнем правом углу на скамейке сидела женщина в синем свитере и джинсах. Она смотрела с фотографии куда-то вперед, чуть левее зрителя. Это была Тэсс. Шон узнала бы ее, даже если бы ее черты оказались еще более расплывчатыми, так точно передавал снимок ее холодную царственную красоту. От верхнего левого угла фотографии до середины ее верхней части тянулся узор моста Золотые Ворота.

Тэсс стояла у стола за спиной Мег, положив руку на ее плечо. «Так вот откуда это ощущение совсем нового состояния Мег, – подумала Шон, – вот откуда чувственность». Сегодня утром ничто не омрачало взаимоотношений между двумя этими женщинами.

– Это самый многообещающий молодой талант в области фотографии, так сказано в «Сан-Франциско кроникл». – Тэсс снова села за стол рядом с Мег.

Мег взглянула на нее.

– Можно я пойду сегодня с тобой? Тэсс покачала головой.

– Ты знаешь, что я привыкла работать одна. Мег мужественно попыталась скрыть свое разочарование и бодро обратилась к Дэвиду:

– Ты готов?

Дэвид кивнул и встал из-за стола. Он повернулся к Робин.

– Ты уверена, что не хочешь пойти с нами? Робин покачала головой. «Дэвид не выглядит слишком разочарованным», – подумала Шон. Она наблюдала за тем, как они с Мег собирают оборудование и направляются в лес.

– Нам тоже пора, Шон, – напомнил ей Ивен, закатывая рукава своей синей рубашки в полоску. Сегодня он был немногословен. Все еще мрачен, зол на нее.

Придется как-то выяснить отношения, но только не сегодня утром. Если бы он затеял разговор прямо сейчас, она могла наговорить много лишнего. Она часто пыталась представить себе, как отреагировал бы Ивен, если бы она решилась рассказать ему про аборт. Ивену трудно было смириться с неудавшейся беременностью, даже когда дело касалось животных. Она могла вообразить силу его негодования, если бы он узнал, что она сделала. Ради своего ребенка он был готов на все, пусть хоть целый мир перевернется. Как он разгневался бы на нее за то, что она лишила его этого шанса.

Ивен поднялся из-за стола, но Робин схватила его за руку.

– Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну.

– Ты можешь пойти с нами, если поешь свою овсянку, – ответил он. – Я не хочу, чтобы ты там умерла от истощения.

Робин чуть не плакала.

– Я не могу это есть.

– Поешь фруктов, – предложила Шон.

– Фрукты мы будем есть за ланчем. – Ивен взглянул Шон прямо в глаза, впервые за это утро. Она съежилась и отвернулась. – Кроме того, их не хватит для обезьян, если мы начнем ими увлекаться.

Он становился упрямым и непредсказуемым. И он так холодно обращался с Робин. Раньше Шон не замечала ничего подобного. У нее было такое чувство, что Робин досталась порция гнева, предназначенная для нее, Шон.

Робин сложила руки на столе и сказала, глядя на свои розовые ногти:

– Я должна отсюда выбраться. Ты, кажется, не понимаешь этого, Ивен. Я не могу здесь выжить. Я не могу ни есть, ни спать.

Тэсс прикурила другую сигарету.

– А вот ты, кажется, не понимаешь, что у тебя нет выбора.

Робин посмотрела на Ивена.

– Я сделала это ради тебя, и вот теперь, когда я не выдерживаю, ты даже не обращаешь на это внимания.

– Я ни черта не могу с этим поделать, Робин. – Ивен подошел к краю расчищенного участка и занялся ловушкой.

– Пойдем с нами, – снова предложила Шон. Робин необходимо было выманить в лес, чтобы отвлечь внимание от обступивших ее страхов и переключить его на что-нибудь любопытное – на обезьян, ловушку, красоту древесного шатра. Кроме того, Шон не хотелось в это утро оставаться наедине с Ивеном.

– Я сыта по горло вашим лесом еще со вчерашней ночи, – плаксиво отвечала Робин.

Тэсс наклонилась к ней.

– Только не реви, – прошипела она. – Ты не смеешь плакать. Ты потеряешь мужа, если будешь продолжать в том же духе. И не думай, что я даром сотрясаю воздух. Я все видела своими глазами. В путешествиях такие вещи случаются сплошь и рядом. Один партнер наслаждается этой жизнью, другой проклинает ее. И между ними вырастает стена. Да, с твоей стороны было ошибкой ехать сюда. Я знала это с самого начала. Ты должна была остаться дома. Ты бы ласково встретила его по возвращении, слушала бы рассказы о его подвигах, и он никогда не узнал бы о твоей трусости. Но сейчас ты здесь, и ты должна справиться с этой ситуацией.

Шон в конце концов убедила Робин присоединиться к ним. Чем ближе подступала опасность остаться в лесу наедине с Ивеном и его гневом, тем убедительнее она уговаривала Робин.

Они несли Чио-Чио в клетке к ручейному семейству. В компании Робин они передвигались медленно. Она изучала каждый клочок земли, прежде чем поставить на него ногу. Сделав шаг, она снова осматривалась вокруг, выискивая опасность. «Несладко жить, если ты опутан паутиной страха», – подумала Шон.

– Далеко еще? – спросила Робин, когда они достигли ручья. Шон пошла прямо по воде, помогая Робин перебраться через мосток, грубо связанный из молодых побегов. Тэсс наверняка прочтет ей еще одну лекцию о грибке между пальцев.

– Тс-с, – прошептал Ивен. – Мы должны соблюдать тишину.

– Мы почти пришли, – шепнула Шон.

Они приближались к гнездовому дереву ручейного семейства, когда Робин вскрикнула и взметнулась в воздух. Она отбежала по собственному следу на несколько ярдов назад, затем повернулась, вытянув руку.

– Змея! – закричала она.

Шон не сразу ее разглядела. Длинная, толстая ямкоголовая гадюка великолепно изогнулась в траве. Ивен миновал ее, но Шон, шедшая правее, вполне могла на нее наткнуться. Она медленно поднесла фотоаппарат к глазам.

Игрунки, испуганный криком Робин, визжали и прыгали с ветки на ветку над их головами. Ивен закатил глаза и проговорил довольно злобно:

– Бога ради, Робин, ты не должна так кричать. Ты распугала нам эльфов.

– Что же я должна была делать, идти прямо на змею? – Робин отступила еще на пару шагов. – Она ядовитая?

– Очень, – ответила Шон, нажимая на спуск фотоаппарата.

– О Боже! Убейте ее!

– Ты напугала ее еще больше, чем она тебя, – язвительно заметил Ивен.

– Убей ее!

– Я вовсе не собираюсь ее убивать, – ответил Ивен.

Ямкоголовая гадюка подняла голову, она изучала Шон. Когда Шон топнула ногой, змея скользнула сквозь кусты. Они могли наблюдать за ее передвижением только по шевелению веток. Закрывая фотоаппарат, Шон заметила, что руки у нее трясутся. Она напустила на себя храбрый вид, но что случилось бы, если бы Робин вовремя не заметила змею? Если бы кто-то из них на нее наступил? Конечно, она бы ужалила. Они с Ивеном что-то уж слишком расхрабрились, впредь надо быть осторожнее.