Ревность - Диана Чемберлен

Тут ему показалось, что какое-то насекомое ползет по его бедру. Он засунул руку под простыню и попытался нащупать клеща, но это было бесполезное занятие. Они были слишком маленькими, и все, что он сумел обнаружить под простыней, – так это лишь эрекцию своего пениса. Он подвинулся поближе к Шон и дотронулся до ее руки.

– Шон, – прошептал он, сам не зная, что скажет ей, если она ответит. Но она спала и не слышала его, и он со вздохом откинулся на спину. Он не мог бы сосчитать все те ночи, которые провел вот так, один со своей эрекцией. Нынешняя ночь не принесла с собой ничего нового.

18

Шон и Ивен сидели на складных стульях и наблюдали за обезьяньим семейством, которое она преследовала накануне. Она мысленно называла его «своим» семейством. Она приложила столько усилий для знакомства с ним, что уже чувствовала своего рода привязанность к его членам. Она окрестила его ручейным семейством. Ивен назвал группу, которая досталась ему, сухопутным семейством.

Вообще-то, они собирались использовать Чио-Чио в качестве подсадки для поимки ручейного семейства, но сегодня у обезьянки было другое задание. Они приладят ее клетку к гнездовому дереву сухопутного семейства в надежде на то, что Чио-Чио завлечет одного эльфа в ловушку, прикрепленную к ее клетке. Тогда Шон и Ивен покормят плененного эльфа бананами и освободят, чтобы он сообщил своим сородичам о новом гастрономическом изыске. И тогда они смогут отлавливать членов сухопутного семейства, используя в качестве приманки одни бананы.

Они уже составили отчетливое представление о составе и структуре ручейного семейства. В него определенно входили два взрослых самца и одна взрослая самка. Два других относительно крупных эльфа были, по всей видимости, подростками; определить их пол не удавалось. Взрослые самцы передавали малышейблизнецов один другому, в то время как самка кормилась на соседнем дереве. Когда она не ела, то созерцала кончик своего хвоста, самцы же все это время опекали малышей. Когда придет время, она, несомненно, отблагодарит их обоих своими сексуальными милостями.

Шон долго и сосредоточенно обдумывала такое семейное устроение и никак не могла решить одного животрепещущего и неразрешимого научными методами вопроса: рассматривала ли самка установившийся порядок как благо для себя или же как расплату? Ведь она была эмоционально привязана – если позволительно употребить такое выражение – только к одному из самцов. Это было совершенно очевидно для Шон; наблюдения за ручейной группой только подтверждали ее уверенность. Самка легонько чистила одного из самцов каждый раз, когда расставалась с ним, перескакивая на другое дерево, – Ивен называл эти телодвижения любовным тэппингом, – и игнорировала при этом другого самца. Тем не менее, самцы принимали, по-видимому, равное участие в заботах по воспитанию потомства.

Пока длилась ее связь с Ивеном, Шон оправдывала себя, находя аналогию в естественном устроении обезьяньего семейства.

– Твое сравнение хромает, – говорил ей Ивен. – Ты упускаешь из виду тот факт, что оба самца посвящены в условия договора и согласны его выполнять. Никто никого не обманывает.

Проведя несколько часов с ручейным семейством, Шон и Ивен перенесли свои стулья поближе к ручью, чтобы перекусить фруктами и рисовыми крекерами.

Ивен откусил кусок банана.

– Дэвид вчера трогательно заботился о Мег, – сказал он. – Мне понравилось, как он бросил вызов Снежной Королеве.

Шон погрузила ногти в кожуру своего апельсина и почувствовала, как сок растекается по ее руке.

– Я развожусь с ним, Ивен. – Срок действия пакта истек. Она должна сказать ему. Сказав, она испытала огромное облегчение. Единственным человеком, знавшим об этом, был ее адвокат, но он не в счет.

Ее меньше всего интересовало, что думает адвокат о ее решении.

Банан Ивена застыл на полпути ко рту.

– Это ошибка.

– Ошибкой было то, что я не развелась с ним три года назад. Все, чего мы добились, – так это сделали друг друга несчастными.

– Как отреагировал Дэвид?

– Он еще не знает. Я скажу ему, когда мы вернемся из экспедиции.

Ивен с такой силой ударил кулаком по колену, что его нога нервно дернулась:

– Черт бы тебя побрал, Шон. Вечно ты вовлекаешь меня в эти дела.

Она опустила глаза. Его гнев выбил ее из колеи. Он был непомерным, как все его эмоции, не слишком предсказуемые, с трудом подавляемые.

Ивен встал. Она сидела неподвижно, пока он складывал свой стул.

– Давай проверим ловушку у сухопутного семейства, – предложил он.

– Ивен… – Но он уже пересек ручей и двигался по тропе.

– Один есть, – сказал он, когда Шон догнала его уже у самой ловушки. В ней сидел медный эльф, донимавший Чио-Чио своими воплями. Шон почувствовала облегчение, но не восторг. Она была слишком потрясена тем, как Ивен воспринял ее известие.

Подойдя к ловушке, они проверили, достаточно ли прочно захлопнулась ее дверца. Шон показалось, что Чио-Чио встретила их как избавителей. Подсадная обезьянка металась по своей клетке, пытаясь держаться как можно дальше от пришельца. Шон достала из своего рюкзака трубку для выдувания стрел и анестезирующий дротик.

– Что ты делаешь? – спросил ее Ивен.

– Я хочу запустить в нее дротик и…

– Шон, она у нас под рукой. Зачем тебе эта чертова трубка?

Шон почувствовала, как краснеет. О чем она думала? Здесь легко было воспользоваться шприцем. Ивен уже достал шприц из упаковки и наполнял его анестезирующим раствором.

– Задери ей хвост, – приказал он.

Шон подтащила игрунку за хвост к краю ловушки, но обезьянка выскользнула из ее рук и с воплем отскочила к дальней стенке ловушки. Ивен с раздраженным вздохом опустил шприц. Она снова поймала обезьянку за хвост и крепко держала ее, пока Ивен делал инъекцию.

– Ты настоящий мерзавец, Ивен, – прошептала Шон.

– Давай сосредоточим внимание на игрунке и отложим выяснение отношений до более подходящего момента. Идет?

Через несколько минут Ивен достал эльфа из ловушки и сел на стул. Он держал эльфа на своей ноге, пока Шон доставала из рюкзака блокнот и ручку.

– Пол? – спросила она.

– Женский.

– Возраст? – продолжала Шон, делая записи в блокноте.

– Подросток. – Ивен раздвинул губы обезьянки, чтобы осмотреть ее зубы. – Семи-восьми месяцев от роду.

Шон достала из рюкзака весы и измерительную ленту. Ивен передал ей эльфа для измерения.

– Шесть дюймов. – Она усадила эльфа на весы. – Восемь унций.

Ивен пристегнул маленький кожаный воротничок, обмотанный желтой лентой, к шее эльфа. Затем он посадил обезьянку обратно в ловушку и угостил ее бананом. Они продержат ее до вечера, а потом отпустят восвояси, чтобы обезьянка рассказала всем своим сородичам о сладостном деликатесе.