Ревность - Диана Чемберлен

– Ты слышал эти странные вопли сегодня утром? – спросила она.

– Нет, но Робин рассказала мне и об этом, и о том, и обо всех других звуках. Не думаю, что она заснула хоть на минуту.

– Она беспокоится о Мелиссе. – Шон думала бы только об этом, если бы была на месте Робин. Она покаянно осознала, что едва ли вспомнила о Кейте и Джейми с тех пор, как поговорила с ними по телефону из зоопарка Чала.

– Она не беспокоится о Мелиссе, – смеясь, ответил Ивен. – Она беспокоится о Робин. Робин и ягуар, Робин, и летучая мышь-вампир, Робин и муравьи. Она думает, что вся дикая природа ополчилась на нее. Я думаю, что она…

Вдруг он схватил Шон за локоть и показал вверх. Не сразу, а через несколько секунд она заметила маленькую красную обезьянку, неподвижно сидящую на ветке прямо над ними, повернув к ним свою белую мордочку. Тут же она заметила второго эльфа, и третьего. Этот третий был с двумя маленькими детенышами, цеплявшимися за его спину. Она вспомнила картинки-загадки, которые отец показывал ей, когда она была еще ребенком. Сколько обезьянок спрятались на этом дереве?

Эльфы не двигались, как будто позволяя себя пересчитать. Шон насчитала восемь, включая детей. Тут один из эльфов издал пронзительный сигнал тревоги, то самое высокое «шри-шри», которое звучало в клетках питомника, когда игрунки бывали чем-нибудь встревожены. Другие присоединились к нему и запрыгали с ветки на ветку, не сводя глаз с Шон и Ивена. Вдруг тревога прекратилась так же внезапно, как и началась. Эльфы не были обеспокоены всерьез. Они решили, что Шон и Ивен им не враги. Они вновь вернулись к своим повседневным заботам – к поискам насекомых на изнанке листьев. Ивен все еще держал ее за руку.

– Смотри туда. – Он показал направо. Она увидела другую взрослую обезьянку с детьми за спиной.

– Должно быть, два семейства, – сказала она. Все исследования показывали, что каждое семейство эльфов могло иметь только одну производящую самку, опекаемую двумя самцами, которые совместно заботились о детенышах. Самка могла совокупляться с обоими самцами, но казалась привязанной только к одному из них.

– Я насчитал тринадцать, – сказал Ивен.

Шон кивнула, раскладывая складной стул, который носила за спиной. Она достала из рюкзака ручку и блокнот и села, приготовившись наблюдать так долго, как это позволят эльфы.

Прошел почти час, прежде чем эльфы внезапно взметнулись со своих веток и помчались во весь опор, прыгая, взлетая, свисая с вьющихся стеблей, как маленькие шаровые молнии, пролетающие сквозь джунгли. Ивен и Шон преследовали их, как гончие псы.

Игрунки уводили их все дальше в лес. Там было меньше низкорослых кустарников, меньшей была и нужда в мачете. Все же Шон постоянно делала зарубки на ветках, мимо которых они пробегали, чтобы оставить хоть какой то след. Для привязывания ленты и счета шагов не было времени. Сама мысль об этом казалась сейчас смехотворной.

– Они разделяются! – закричал Ивен.

Эльфы приблизились к какой-то развилке, ведомой только им, – и тут некоторые из них помчались в северном направлении, остальные – в восточном.

– Увидимся позже, – крикнула Шон Ивену, пускаясь в погоню за группой, следовавшей на восток.

Она летела. Это было похоже на полеты под шатром настолько, насколько действительность может походить на сон. Она достигла ручья, ленты воды, струящейся между поросшими кустарником берегами. И она оказалась в ручье, прежде чем успела подумать об этом. Чтобы пересечь ручей, потребовалось не более четырех широких шагов, в самом глубоком месте вода достигла колен, но она не обратила на это внимания. Нельзя было терять из виду семейство обезьян.

Шон пробиралась сквозь кусты на том берегу ручья, пока не споткнулась о корень и не упала на землю. Она медленно подняла голову. Единственный звук, который она слышала, производило ее собственное дыхание, быстрое и тяжелое. Игрунки тоже остановились. Они сидели, опередив ее на несколько деревьев, и смотрели на нее с величайшим любопытством. Или с сочувствием. Ей понравилась собственная мысль о том, что они немного обеспокоены состоянием партнера, с которым затеяли игру. Шон поднялась на колени и поднесла к глазам бинокль. Она насчитала пять взрослых эльфов, вернее, эльфов взрослого размера. Возможно, двое из них были подростками.

Эльфы вели между собой беседу, пытаясь решить, что с ней делать. Она откинулась назад, присев на каблуки. Через несколько минут эльфы прошли над ее головой и обосновались на дереве позади нее.

Маленькие чертенята! Они нарочно проскочили мимо дерева со своим гнездовьем, чтобы запутать ее. Теперь, когда Шон прекратила бег, они решили, что она больше не заслуживает их внимания.

Шон заметила пару малышей за спиной одной из взрослых обезьян. Она медленно встала и снова поднесла к глазам бинокль. Она двигалась под деревом, пытаясь определить пол эльфов, отличить взрослых особей от подростков, но сделать это было невозможно. Они были слишком маленькими. Куда легче наблюдать за ними в питомнике. Через некоторое время эльф с детенышами за спиной передал их другой обезьянке для кормления. Наконец-то! Она отыскала взрослую самку, самку эльфа, которая держала в своих лапках все концы и начала обезьяньего семейства.

У Шон затекла спина; руки, державшие бинокль, дрожали. Сколько времени она здесь провела? Пора возвращаться, пока за ней не снарядили поисковую партию. У нее не было с собой топографической ленты, поэтому приходилось делать зарубки на деревьях, чтобы найти потом гнездовье этого семейства. Завтра они установят здесь ловушки.

Шон взглянула на свои ноги и едва удержалась от крика. По меньшей мере сотня маленьких клещей ползли вверх по ее ногам. Ее ботинки и носки были испещрены ими. Некоторые уже обосновались на ее икрах, другие взобрались еще выше, несколько штук она обнаружила на шортах.

Шон заставила себя спокойно подойти к поваленному дереву, поставила на него одну ногу и стряхнула с нее тех клещей, которые не присосались к ее коже. Клещи были маленькие, не больше булавочной головки. Она с содроганием подумала, что некоторые из них пролезли к ней под шорты. Она проверит это позже, когда вернется в лагерь.

Поначалу Шон не смогла найти ни одной своей зарубки. Ее охватила минутная паника, сопровождаемая странным, полузабытым трепетом перед неизбежной опасностью. Что если она потерялась? Она начала уже наслаждаться этой фантазией, когда услышала журчание ручья. Итак, ручей. Он был прямо перед ней. Нельзя было отрицать, что ее охватило разочарование. Она потратила некоторое время на сооружение легкого мостка через ручей, чтобы опять не замочить ноги.