Город темной магии - Магнус Флайт

А Макс вообще не догадывался о том, каковы истинные мотивы его кузины, хотя все улики действительно были налицо. Что за безалаберность! А ведь именно маркиза находилась возле места происшествия как раз в тот самый роковой день… Однако не могла же Сара, как в ток-шоу, попросту сесть рядом с Максом на диван и начать: «Милый, по-моему, твоя прелестная кузина пытается всех нас убить…» Нет, надо как следует все продумать и убедить Макса, что она не сошла с ума. Ей придется доказать ему свои предположения. Кроме того, нужно раздобыть реальные доказательства связи Шарлотты Йейтс с Юрием Беспаловым. Одного того, что сенатор прежде работала на ЦРУ, недостаточно. Возможно, она уже заполучила письма, но могут найтись и другие способы доказать ее участие, какие-нибудь следы…

– Я хочу принять снадобье, – сказала Сара.

– Его больше не осталось, – ответил Макс, возвращаясь к письменному столу.

– Неужели?

Макс открыл узорчатую музыкальную шкатулку, отодвинул фальшивое дно и показал Саре секретное отделение.

– Я хранил его здесь, но кто-то его своровал. Может, Нико, но он никогда не признается.

– Как же так? – спросила она. – А его нельзя достать?

– Не знаю, – ответил Макс. – Правда.

Сара опустилась на кушетку. На нее разом обрушилось осознание того, что она могла бы сделать, если бы имела крошечный кусочек чудодейственного средства, позволявшего видеть мертвых, наблюдать, как они проживают свои жизни… Она могла бы пройти сквозь время и засечь убийцу Элеоноры или любовницу Юрия Беспалова. Она могла бы узреть Бетховена.

Отец… Если бы она взяла снадобье с собой в Бостон, она могла бы вновь увидеть отца.

Макс присел рядом с ней. Саре было неловко от того, что он находится к ней так близко. Это мешало ясно мыслить.

– Я нашел потайную комнату, – сообщил Макс. – Это библиотека. Хочешь посмотреть?

Глава 34

– Все оказалось элементарно, – скромно сказал Макс, раскладывая веером на столе стопку архитектурных планов. – Помнишь, я обнаружил недостающее окно? Я поискал более ранние чертежи дворца и сравнил их с теперешними.

Сара поднялась, подошла к столу и встала возле князя. Он обвел пальцем контур одного из прямоугольников и указал на крошечные буквы, вписанные посередине. Затем вручил Саре увеличительное стекло, и она наклонилась над планом.

Значит, во дворце действительно находилась тайная комната с библиотекой, подумала она.

– И тебе придется сносить одну из стен? – спросила Сара. – А что там рядом?

Макс кивнул на план.

– Помещение прежде было тоже связано с библиотекой, – объяснил он. – Но после того как основную часть отгородили, оно стало самостоятельной комнатушкой, которую использовали как кладовую. Может, для отвода глаз, чтобы обман выглядел убедительно… В общем, кроме библиотеки, это единственное дворцовое помещение без окна.

Сара пристально посмотрела на Макса.

– В моей комнате нет окна, – проговорила она.

– Именно! Ты живешь в преддверии библиотеки! – Макс широко улыбнулся.

– Отлично, – вздохнула Сара. – Нам что, надо снести стены бульдозером? Или у Лобковицев завалялась пара осадных таранов?

Макс вытащил очередную пачку рисунков и выложил их на стол.

– Все гораздо проще. Внизу есть подземный лаз. Он проходит как раз под этим крылом дворца. Я это знаю, потому что нам пришлось провести глобальный осмотр дворца на предмет борьбы с вредителями, и нам рекомендовали заблокировать все тайные подвальные входы.

Макс поднял голову и прищурился.

– Крысы, – пояснил он. – Ты не поверишь, Сара! Размером с собаку!

– Если ты думаешь, что я собираюсь лезть в крысиную дыру, то ты и впрямь спятил, – заявила Сара.

– Крыс там уже нет, – быстро ответил Макс. – Ну, или почти нет. Одна-две, может, и остались, потому что на них яд не подействовал! Эх, что за мерзкое занятие!.. Но так или иначе, а в подземелье существуют два незаблокированных входа. Кому-то придется ползти. Хотя Николасу достаточно пригнуть голову.

– Ты посылал туда Нико? – Сара, не удержавшись, расхохоталась. – Но, в конце концов, он ведь провел целое лето с труппой сибирских акробатов! Если человек смог влезть в мою футболку, будучи привязанным к кровати, вряд ли его затруднит обычное подземелье!

– Верно, – отозвался Макс, ухмыляясь. – А в потолке туннеля есть несколько лазов со ступенями. В верхних комнатах в полу сделаны потайные люки. Ты ведь помнишь, что твоя комната раньше служила тюремной камерой?

Сара содрогнулась. Такое трудно забыть. На нее накатила волна тошноты. Отвратительные запахи блевотины, испражнений, страха… мучительные крики…

– Нико нарисовал карту с метками, где находятся лестницы. – Макс вытащил лист кальки и разгладил его поверх архитектурного плана. – Смотри. Прямо под тем местом, где находится, или находилась, библиотека, есть люк! – торжествующе провозгласил он.

– И Нико туда залезал? – Сара глубоко вдохнула, чтобы перебить запахом Максовой кожи память о кошмарных испарениях темницы. Она едва сдерживалась, чтобы не зарыться лицом в ямку на его шее.

– Нет, он на замке, – ответил Макс.

– Еще бы! – раздраженно фыркнула Сара. – Иначе было бы чересчур легко. Здесь, куда ни посмотри, все либо заперто, либо отгорожено стеной, либо заковано в цепи, посажено на кол, проткнуто копьем, выкинуто из окна…

Внезапно она почувствовала, что готова разреветься. Бедная Элеонора! Бедный Щербатский… Но нет. Она не должна плакать – ни над Элеонорой, ни над профессором. Ни над Стефанией – преждевременно постаревшей балериной, вызволившей ее с крыши дворца. Ни над всеми другими людьми, которых на протяжении бессчетных лет использовали как пешек и убирали с дороги агенты алчности и жажды власти. Слезы им не помогут. Сара поискала нужное слово для того, что могло бы вернуть душевное равновесие. Справедливость? Нет, недостаточно сильно. Месть? Пожалуй, вполне неплохо. Однако Сара знала: на самом деле двигало ею то, что не имело ничего общего с разоблачением Шарлотты Йейтс или разгадкой тайны убийств, самоубийств и исчезновений все возрастающего количества людей. Это было ощущение, что в конце всех темных поворотов и петляний ее ожидает ответ, относящийся к чему-то совершенно другому. Такому, что могла бы понять Полс. А возможно, и Макс – если она ему доверится.

Бетховен.

– Не смотри так печально, – сказал Макс, прервав поток ее размышлений. – Нико утверждает, что замок старый и скорее всего сейчас его будет нетрудно сломать. Но на люке может что-нибудь стоять, какая-нибудь мебель или книжный шкаф… Одним словом, это определенно задача для двух человек.

– Скорее всего, Нико уже его ломает, пока мы тут рассуждаем, – предположила Сара.

Макс покачал головой.

– Нет, он на задании.

– На задании? – Сара приподняла бровь.

– Я послал его присматривать за отелем, в котором остановилась твоя маленькая подруга. Он будет оставаться с ней рядом, пока она не окажется в целости и сохранности на борту самолета, улетающего из Праги. Здесь в последнее время происходит слишком много всякой мерзости. Нико прекрасно понимает, что поставлено на карту. Он не позволит, чтобы с девочкой что-нибудь случилось.

Сара была тронута настолько, что почувствовала желание объясниться начистоту.

– Возможно… – начала она и заколебалась. – Возможно, на карту поставлено больше, чем тебе кажется.

Макс внимательно посмотрел на нее и откинулся в кресле, сложив руки на груди. Он был настолько похож на фотографию своего деда Макса, висевшую над ним, что создавалось ощущение, будто фотография просто выскользнула из рамки. У обоих на лицах было одно и то же непроницаемое выражение.

Мужчины, полные тайн, подумала Сара.

– Итак, сегодня вечером? – спросила она, уходя от дальнейших объяснений. – Сегодня вечером мы проникнем в потайную библиотеку?

– Завтра утром, – поправил Макс. – В девять утра, когда реставраторы примутся за работу и поднимут достаточно шума.

– А до этого?

Макс помахал в воздухе книгой.

– Мне нужно кое-что прочесть. Это про твоего любимого Седьмого Лобковица.

– После того как я приняла снадобье… Я видела его, – сказала Сара. – Я видела его. Слышала, как он говорит.

– Я тоже его видел, – негромко отозвался Макс, закрывая книгу. – Даже ходил с ним на охоту.

– Мне кажется, ты должен рассказать мне о снадобье, – попросила Сара.

Она поглядела в другой конец комнаты, где он находился. Уже было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо. Но она чувствовала, что он хмурится, размышляя.

– Когда мой дед покинул Прагу в сорок восьмом, у него не было ничего, кроме одежды на плечах, – сказал Макс. – Такова официальная версия, и, насколько я знаю, это правда, хотя он и не был абсолютно нищим. Дедушка Макс был патриот, но не глупец. У него оставались кое-какие капиталовложения, друзья, связи… И все же – ты можешь себе представить? Когда ты вынужден оставить фамильное состояние, коллекцию, собиравшуюся с тысяча пятьсот девяносто второго года, покинуть все, абсолютно, без какой-либо надежды вернуть все это обратно?