Итальянская свадьба - Ники Пеллегрино

Он пребывал в приподнятом настроении, пока наш автобус карабкался вверх по Эссекс-Роуд. И только когда я сказала ему, что мы уже почти приехали, он забеспокоился:

— Твой папа очень рассердится? Что он за человек? Ты мне ничего о нем не рассказывала.

Я тоже не находила себе места. Не потому что боялась, что отец разозлится, нет, конечно. Он был очень мягкий человек, почти никогда не повышавший голос. Но я знала, что он огорчится, а это намного хуже гнева.

Когда мы вошли через парадную дверь, отец посторонился, пропуская вперед маму. Она порывисто обняла меня своими худенькими руками. Я взглянула через ее плечо и увидела, как постарел отец. Его волосы еще больше поседели, а глаза за толстыми стеклами очков, которые он носил уже много лет, смотрели устало.

Они очень тепло встретили Беппи, за что я им очень благодарна. В гостиной нас уже ждал стол, накрытый специально для него: чай, свинина на косточке, белый хлеб с маслом и салат из огурцов. Мама даже положила ему на тарелку бумажную кружевную салфеточку и метнула в мою сторону предостерегающий взгляд, чтобы я не вздумала отпускать реплики по этому поводу.

Именно Беппи оказался за столом в центре внимания. Пока он ел, они, пытаясь понять, что он за человек, засыпали его вопросами о его жизни и семье.

— Теперь, когда вы в Лондоне, чем планируете заняться? — спросил отец.

Беппи ответил, что с завтрашнего дня он заступает на должность шеф-повара, и я увидела, что папа одобрительно кивнул. Для него тяжелая работа составляла весь смысл жизни, и, дав ему понять, что он не бездельник, Беппи поступил мудро.

Целый год мы прожили на верхнем этаже родительского дома. Каждое утро Беппи на автобусе добирался до греческого ресторана в Сохо. Иногда он заканчивал так поздно, что опаздывал на последний автобус, и тогда час с лишним плелся домой пешком, лишь бы не тратиться на такси.

Он поставил себе целью как можно быстрее вернуть долг Анастасио. Как только ему удалось это сделать, он немного успокоился. Он даже пару раз сходил с моим отцом в паб, где выучился играть в дартс и пить теплое пиво.

Он по-прежнему посылал деньги домой в Равенно и даже кое-что откладывал. Так что я очень удивилась, когда он начал приглашать меня в итальянские рестораны. Как правило, мы отправлялись туда в те вечера, когда он не работал, и каждый раз Беппи выбирал что-нибудь новенькое. Одни представляли собой дешевые забегаловки и ютились в подвальчиках на Шарлотт-стрит, другие выглядели помпезно, и еда в них стоила дорого.

Однако Беппи находил недостатки во всех без исключения ресторанах. Или еда была не такая, или обслуга недостаточно внимательная. Я умирала со смеху, наблюдая за тем, как он ест. Первую вилку он подносил ко рту, неизменно насупившись, но, отправив ее в рот, моментально светлел.

— В этот соус переложили сахара, потому что пытались перебить вкус горьких помидоров, — ликующе провозглашал он. — Ужас, просто ужас!

Чем больше он находил причин пожаловаться, тем более довольным выглядел.

— В это блюдо добавили сливки, потому что они уверены, что англичане именно этого хотят, — бывало, говорил он. — Эту рыбу они нарезали вдоль, а не поперек. Варвары! Мясо и спагетти кладут на одну тарелку! Они что, вообще ничего не понимают в кулинарии?

Вдруг походы в рестораны прекратились; отныне в те дни, когда Беппи не работал, он отправлялся на рынок на Бервик-стрит за дешевыми овощами, приносил их домой вместе с кусками непонятного мяса и свертками с мерзкими рыбными головами и оккупировал мамину кухню. Как только наступила весна, он посадил в ее саду пряности: итальянскую петрушку, базилик, розмарин и шалфей. Он весь день проводил на ногах, занимаясь каким-нибудь делом: ставил на огонь кастрюлю с фасолью или делал заметки о блюде, приготовленном им накануне. Стоило ему присесть, как его глаза тут же закрывались, и он начинал храпеть.

Однажды вечером они с папой просидели в пабе до самого закрытия, а потом еще долго о чем-то беседовали на кухне. Когда на следующее утро я обнаружила там пепельницу с двумя выкуренными сигарами, мне стало любопытно, что они праздновали.

Именно мой отец рассказал мне об этом, завтракая яйцами-пашот. Вид у него был заспанный, всклокоченные волосы торчали на голове пучками. Даже глаза, как мне показались, немного покраснели.

— Что ты думаешь о ресторане, который задумал открыть Беппи? Ты, как и он, полагаешь, что это сработает? — спросил меня отец.

Я знать ничего не знала ни о каком ресторане, но попыталась скрыть удивление.

— Он хорошо готовит, — только и сказала я.

— Я тоже так думаю. Большая часть того, что он стряпает, смахивает по виду на иностранный навоз, но на вкус вполне ничего. Этот рис, который он приготовил на днях, с капустой и беконом, был совсем неплох, хотя, если честно, с чесноком он явно переборщил.

Я невольно улыбнулась, вспомнив, как папа, уписывая вторую порцию ризотто, аккуратно откладывал мягкие зубчики тушеного чеснока и жирные ломти бекона на край своей тарелки.

— А ресторан… Тут уж я и не знаю… — продолжал он, покончив с яйцами. — Я сказал ему, что мне надо подумать.

— Подумать о чем?

— О том, чтобы ссудить ему денег на это дело, о чем же еще?

Я убрала со стола его тарелку и протерла все кухонные поверхности, недоумевая все это время, что задумал мой муж.

Он объяснил мне все той же ночью, когда мы лежали на бугристом матрасе в нашей комнатушке наверху. Походы по ресторанам с дегустацией были не чем иным, как исследованием. Он намеревался открыть собственный ресторан и распланировал все до последних мелочей.

— Я нашел одно пустующее помещение неподалеку от рынка. Это в двух шагах от Клеркенвелла, а значит, по соседству живет куча итальянцев. Арендная плата низкая, так что лучше не придумаешь, — взволнованно тараторил он. — Все, что мне нужно, — это небольшая сумма, чтобы начать дело.

Беппи меня удивил. Все это время я ждала, что он предложит нам вернуться в Италию. Мне было известно, как сильно он скучает по матери и как стыдится, что бросил ее. И хотя он по-прежнему дулся на Изабеллу, я не сомневалась, что по ней он тоже очень скучает.

— Но из-за ресторана ты не сможешь отлучаться из Лондона, — нерешительно сказала я. — Ты уверен, что хочешь именно этого?

— Это мой шанс проявить себя. Другого шанса может не представиться. — Судя по его голосу, он был взволнован и очень горд.

Я забеспокоилась:

— Но ведь ты так скучаешь по Италии, разве нет? И по маме?

Он кивнул:

— Как только ресторан заработает, я смогу съездить в Италию и навестить ее. Но сейчас мне надо полностью сконцентрироваться на том, как добиться успеха. В Риме сотни ресторанов, подобных тому, какой я задумал. Здесь, похоже, ни одного. Это мой большой шанс, Катерина.