Итальянская свадьба - Ники Пеллегрино

Я потеряла терпение:

— Хорошо. И что же тогда нам делать?

— Ума не приложу, Катерина. — Он взмахнул руками. — Хотел бы знать ответ на все твои вопросы, но… Даже если бы у меня было чем заплатить за билет на поезд, как бы я, по-твоему, смог уехать в Англию, а мою семью оставить здесь? Я не могу бросить маму.

— Я теперь тоже твоя семья, Беппи, — напомнила я ему. — И принадлежу тебе так же, как они.

— Да, да, я это помню.

Я надавила на него еще сильней:

— К тому же твоя мама и Изабелла рассчитывают на суммы, что ты им посылаешь, разве не так? Как они будут жить, если ты перестанешь их поддерживать? А в Англии, если мы поселимся с моими родителями, нам не придется платить за жилье. Найдем хорошую работу, будем откладывать и что-то им отсылать.

Казалось, он сдался:

— Уж и не знаю, Катерина. Прямо не знаю.

— Рим никуда от тебя не денется. Поедем ненадолго в Англию, — взмолилась я. — Пожалуйста.

— Ладно, — уступил он. — Если мы придумаем, как мне туда попасть, я поеду… Только ненадолго.

Анастасио был занят, обслуживая клиентов, но, должно быть, слышал наш разговор, потому что когда он подошел к нам, чтобы принести еще кофе, то задержался на минутку и сказал:

— Могу я кое-что вам предложить?

Беппи пожал плечами:

— Ну конечно, что за вопрос.

— Один мой старый друг держит греческий ресторан в Сохо. Если я напишу ему, может, он будет в состоянии найти тебе какую-нибудь работу.

— Спасибо, но мне сейчас даже дорогу оплатить нечем, — сказал Беппи.

— На дорогу я тебе одолжу.

— Почему вы это делаете? — Беппи, еще недавно такой доверчивый, теперь, похоже, никому не доверял.

— Потому что я знаю, что ты мне все вернешь.

Беппи нахмурился:

— Это очень великодушно с вашей стороны, но я не могу этого принять.

Анастасио присел на пустой стул за нашим столиком:

— Послушай, Беппи, однажды мне тоже помог один человек. Так у меня появился этот бар. А теперь я хочу выручить тебя. Может, однажды и ты кому-нибудь поможешь. В жизни так и должно быть, хотя люди не всегда так поступают.

Я заговорила, прежде чем Беппи успел раскрыть рот.

— Спасибо, мы принимаем ваше замечательное предложение. И я обещаю, что мы вернем вам деньги так быстро, как только сможем. Правда, Беппи?

Он нехотя кивнул. Я понимала, что он совсем не горит желанием уезжать, а тем более принимать деньги от человека, которого едва знает.

— Спасибо, — проворчал он.

— Пожалуйста, — ответил Анастасио. Потом он встал и вернулся к своим клиентам.

17

Я написала родителям и сообщила им, что возвращаюсь домой. Представляя, как они читают мое письмо в темной полуподвальной кухоньке, пропахшей жарким и тушеной капустой, я приписала еще одну, последнюю строчку. «Я приеду не одна, — написала я. — Я возвращаюсь домой вместе с мужем».

Пока достаточно, решила я. Остальное мы обсудим, когда окажемся в одной комнате. Я этого жутко боялась, но, с другой стороны, теперь мы с Беппи женаты, и никто уже ничего не изменит. Отныне нам ничто не угрожает.

Через неделю мы сели на поезд. Кто-то напугал Беппи, сказав, что зима в Англии очень холодная, и он купил на блошином рынке поношенную шинель. Она была серая, побитая молью и размера на три больше, чем следовало.

— Я покидаю Италию, Катерина, — скорбно заявил Беппи. — Кто знает, когда я теперь вернусь?

Мы забронировали два спальных места, и он немного повеселел, узнав, что мы будем в вагоне одни. Вечером вошел проводник и выдвинул из стены шесть спальных полок. Каким-то образом нам удалось втиснуться на одну из них. Это была наша первая ночь, проведенная вместе.

Когда я утром проснулась, Беппи лежал на полу. Наверное, ночью вагон трясло и Беппи свалился на пол, но так устал, что, свернувшись калачиком, заснул там же, где приземлился.

Надо сказать, мы оба очень устали. Тревоги последних недель, опасения, связанные с Джанфранко, размышления о том, сможем ли мы остаться вместе, подействовали на нас сильнее, чем мы думали. Так что эта поездка стала для нас праздником, своего рода медовым месяцем, которого у нас никогда не было. Нам оставалось только болтать, таращиться в окошко да время от времени наведываться в вагон-ресторан, вцепляясь друг в друга всякий раз, когда поезд начинало раскачивать.

— Как там, в Англии? — изводил меня расспросами Беппи. — Есть ли у вас ореккьете? А красное вино? Мне там понравится?

— Ты сам скоро все увидишь, — неизменно отвечала я. Временами, когда мы молча любовались мелькавшим за окном ландшафтом, я начинала тревожиться, что он возненавидит дождь и холод, что унылая лондонская серость проникнет ему под кожу, сделает его несчастным.

Когда мы приехали, дождь лил как из ведра. Беппи схватил наши вещи, и мы побежали к навесу автобусной остановки. Было так странно снова оказаться дома, услышать голоса, говорящие на родном языке. Знакомые запахи и звуки казались мне теперь иностранными, и я сразу же почувствовала, как сильно буду скучать по Италии. От этого моя тревога только возросла. Удастся ли Беппи приспособиться к новой жизни?

Однако мне показалось, что он немного ожил. Пока наш автобус лавировал среди потока автомобилей, Беппи буквально забросал меня вопросами.

— В какой стороне отсюда Сохо, где друг Анастасио держит ресторан? — спросил он.

— Вон там, — показала я. — По правде говоря, это совсем недалеко отсюда.

Он вскочил на ноги:

— Что ж, тогда идем. Отправимся туда прямо сейчас.

— Но ведь мы только что приехали. Сначала тебе надо познакомиться с моими родителями.

— Может, я лучше познакомлюсь с ними, когда у меня уже будет работа? Ну же, идем, — настаивал он. — Давай прямо сейчас выясним, есть ли у него что-нибудь для меня.

Греческий ресторан располагался в подвале, и на ведущем к нему коротком лестничном марше сильно пахло дезинфицирующим средством. Спускаясь вниз, Беппи брезгливо сморщил нос. Он полагал, что в ресторанах должно пахнуть обжаренным до клейкой сладости луком, или мясным соком, или на худой конец печеным чесноком. Тем не менее он постучал в приоткрытую дверь и окликнул хозяина по имени.

Как выяснилось, официант им был не нужен, но они искали повара, знающего, как приготовить основные блюда греческой кухни: мусаку, свиные шашлычки на шпажках и говяжье стифадо[30], подаваемое с обжаренным до хрустящей корочки картофелем и зеленым салатом.

— Легко, — сказал Беппи. — В Риме я постоянно это готовил.

Разумеется, он преувеличивал. В обязанности шефа ранга входило не столько умение приготовить, сколько красиво подать то или иное блюдо. Он поджигал апельсиновый ликер на блинчиках «Сюзетт» или сервировал на столике пасту, перемешивая ее с соусом по выбору и посыпая сверху тертым сыром. Ничего из этого нельзя было назвать готовкой, да и на должности этой Беппи пробыл совсем недолго. — Это совсем не важно, — заверил он меня, когда мы уже сидели в автобусе, сам не свой от радости. — В такие рестораны ходят не затем, чтобы вкусно поесть. Туда ходят, потому что там дешево и порции большие. Я справлюсь, вот увидишь.