Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию - Владислав Швед

Нынешние польские власти и общественность, даже в «страшном сне», не предполагают покаяния за смерть десятков тысяч наших соотечественников в 1919–1922 гг. Тем самым Польша давно потеряла моральное право требовать от России бесконечного покаяния за Катынь. Гибель пленных красноармейцев и расстрел в Катыни — проблемы одного порядка, и подход к ним должен быть одинаковым.

Анти-Катынь

Ситуацию с гибелью красноармейцев в польском плену нередко называют «анти-Катынью». В журнале «Новая Польша» (№ 11, 2000 г.) опубликовано интервью зам. директора института славяноведения РАН Бориса Носова «Поиски анти-Катыни», в котором тот утверждает, что идея «анти-Катыни», возникшая в России на рубеже 80–90-х годов, как альтернатива «Катыни», «не имеет абсолютно никакого будущего», так как «никоим образом не доказать, что политика польских властей предусматривала уничтожение военнопленных».

Известные «Десять вопросов» польского историка А. Новака, опубликованные в четвертом номере журнала «Новая Польша» (2005 г.) по поводу попыток части российских историков и публицистов «заслонить память о преступлениях советской системы против поляков, создавая их мнимый аналог или даже „оправдание“ в виде преступления против советских военнопленных в Польше в 1920 г.», в основном носят не конкретно-исторический, а эмоционально-риторический характер, с подтекстом «А вы сами такие же!»

Анализ содержания вопросов А. Новака показывает, что, обращаясь к российским историкам, он даже не удосужился ознакомиться с работами большинства из них по проблеме пленных красноармейцев. По-видимому, историк А. Новак не знаком и с материалами сборника «Красноармейцы в польском плену в 1919–1922 гг.».

В качестве примера рассмотрим только один вопрос пана А. Новака. Он восклицает: «Можете ли вы опровергнуть численность советских военнопленных — 65 797, — по официальной статистике, признанной как советской, так и польской стороной вернувшихся в Советскую Россию?». Да, можем! В российском предисловии, изданного в 2004 г. российско-польского сборника документов и материалов «Красноармейцы в польском плену в 1919–1922 гг.» приводятся данные о том, что «по советским данным, на ноябрь 1921 г. на родину организованно вернулось 75 699 пленных» (Красноармейцы в польском плену в 1919–1920 гг., с. 9. Далее: Красноармейцы).

Но даже эта значительно большая цифра не доказывает, что в польском плену погибло, как утверждает основной авторитет для А. Новака проф. З. Карпус, только 16–18 тыс. пленных красноармейцев. В сборнике «Красноармейцы в польском плену…» содержатся достаточно веские свидетельства того, что только в двух лагерях Стшалково и Тухоль погибло более 30 тысяч пленных красноармейцев. Однако об этом позже.

С позиций А. Новака рассуждает главный редактор журнала «Новая Польша» Ежи Помяновский в своей статье «К истории дезинформации» («Новая Польша». № 5, 2005). Он пишет, что тема «анти-Катыни», как возмездия за гибель пленных красноармейцев, является «частью кампании дезинформации, имеющей целью изгладить из памяти русских катынское преступление». Он также заявляет, что не может быть никакого сравнения между гибелью пленных красноармейцев и «плановым и буквальным истреблением интернированных польских офицеров, предпринятым по решению Политбюро ЦК ВКП(б) в марте 1940 г.».

Неизвестно, что страшнее, бессудный расстрел или медленное садистское умерщвление голодом, холодом, поркой или непосильной работой. Немецкий историк Вольфрам Витте пишет. «Истребление голодом — так гласил девиз нацистской политики на Востоке». (Взгляд из Германии, с. 109). Из 3,2 миллионов советских военнопленных, осенью 1941 г. согнанных на огороженные колючей проволокой территории, без построек и пищи, 2 миллиона от нечеловеческих условий к началу 1942 г. умерли. Это было признано преступлением против человечности.

Аналогично поступили польские власти в 1919–1920 гг., предоставив голоду, холоду, болезням и бесчинствам охраны возможность умертвить десятки тысяч пленных красноармейцев. Только нацисты не скрывали своей политики, а верховные польские власти, маскируясь «гуманными» директивами, инструкциями и приказами, препятствовали любым улучшениям условий содержания пленных красноармейцев в лагерях, тем самым обрекая их на смерть. Документальных свидетельств этого история сохранила достаточно.

Однако польская сторона не признаёт своей ответственности за гибель десятков тысяч красноармейцев. Позиция польских властей, как уже говорилось, имеет давнюю историю. Известно, что Польша на переговорах в Риге в 1921 г. была серьезно озадачена представленными советской делегацией документально подтвержденными фактами бесчеловечного отношения к пленным красноармейцам в польских лагерях. Об этом свидетельствует письмо полковника медслужбы Войска Польского (ВП) Казимежа Хабихта, эксперта на мирных переговорах в Риге. В письме Верховному Командованию ВП от 29 января 1921 г. К. Хабихт пишет:

«…направляю перевод меморандума РУД (Российско-Украинской делегации в Смешанной комиссии по репатриации военнопленных и интернированных) в Риге о невыносимых условиях, в которых живут военнопленные в лагерях и рабочих командах в Польше.

Поскольку было бы трудно ответить на выдвинутые в наш адрес обвинения по существу, следовало бы использовать ту страницу русского меморандума, на которой говорится об условиях, в которых живут пленные в России, что противоречит сведениям, которые мы имеем из русских лагерей.

В данном случае нужно приложить протоколы о таких случаях жестокости, допущенных во время боев, как убийство раненых, санитаров, медсестер, представителей Красного Креста — вообще заглушить их доказательства тем, что в России военнопленным не лучше, чем у нас в стране».

О применении поляками тактики «заглушения» писал в августе 1921 г. атташе Постпредства РСФСР Е. Пашуканис:

«За последнее время заявления с нашей стороны о жестоком отношении с пленными польская сторона пытается парировать, сообщая запротоколированные показания каких-то польских солдат о том, как в 1920 г. при взятии их в плен они целый день шли пешком и не получали никакой пищи, или басни о посещении лагерей поляков в России (…) собирают жалобы, после чего жалобщиков расстреливают».

Польские политики в 20-е годы прошлого столетия (как и сегодня) успешно использовали метод постоянного давления встречными претензиями на российскую сторону и соглашались на конструктивный диалог лишь при предъявлении им обоснованных контраргументов. Так, в Риге Польша планировала выставить Советской России счет за содержание красноармейцев в польском плену.

Однако расчёты российских дипломатов, основанные на результатах опросов 3 тысяч вернувшихся в Россию пленных красноармейцев, показали:

«…очень выгодный для РСФСР баланс, а именно: пассив (стоимость продовольственных и больничных пайков, вещевого и денежного довольствия) выразился в сумме 1 496 192 042 марки. Актив, то есть исчисление эквивалента труда русских военнопленных в Польше, — 6 034 858 600 марок».

После этого польская делегация прекратила разговоры о предъявлении каких-либо счетов российской стороне (Красноармейцы, с. 705).

Современные российские политики забыли этот опыт и в вопросах урегулирования проблем в российско-польских отношениях «ушли» в глухую оборону. Польская сторона успешно пользуется предоставленной ей возможностью создать «ореол» собственной непогрешимости. Она категорически отвергает любые обвинения в свой адрес по поводу причастности польских властей к гибели красноармейцев.

В 1998 г. Генеральный прокурор Польши и министр юстиции Ханна Сухоцкая в ответ на письмо Генеральной прокуратуры России с просьбой расследовать причины смерти 82,5 тыс. солдат Красной Армии заявила, что:

«…следствия по делу о, якобы, истреблении пленных большевиков в войне 1919–1920 гг., которого требует от Польши Генеральный прокурор России, не будет».

Отказ Х. Сухоцкая обосновала тем, что польскими историками достоверно установлена смерть 16–18 тыс. военнопленных по причине «общих послевоенных условий». Она добавила, что о существовании в Польше «лагерей смерти» и «истреблении» не может быть и речи и что «никаких специальных действий, направленных на истребление пленных, не проводилось».

Для окончательного закрытия вопроса о гибели красноармейцев в польском плену Генпрокуратура Польши предложила создать совместную польско-российскую группу ученых для: