Сёрфер. Запах шторма (СИ) - Востро Анна

Да уж! Подождёт он!

Улыбаюсь своим мыслям, представляя, как он не даст мне спокойно переодеться, когда приедет. Но, на душе всё равно тревожно.

Да что ж такое?

Звонок раздается минут через тридцать. К этому времени я успеваю высушить феном волосы и накрасить глаза тушью.

— Я здесь. Спустись вниз, к воротам, пожалуйста.

— Зачем? Поднимись ко мне.

— Спустись.

Возражать, как всегда, нет смысла. Ещё раз оценивающе оглядываю себя в зеркале, выхожу из комнаты на веранду и быстро спускаюсь вниз.

***

Чёрный внедорожник стоит не запаркованный, чуть поодаль от ворот. Дверь водителя открыта. Кир сидит на сидении и курит. Увидев меня, выходит из автомобиля и замирает у открытой двери.

Несколько неуверенных шагов в его сторону. Останавливаюсь на пол пути. Окидываю его всего внимательным взглядом. Он побрился. На нём те же кроссовки и шорты, в которые он был одет, когда мы случайно пересеклись на набережной рано утром. Только вместо чёрной теперь на нём синяя футболка с коротким рукавом и синяя бандана на голове, которая так подчёркивает цвет его глаз. Он был в этой же бандане, когда я впервые увидела его с террасы второго этажа ресторанчика в первый день приезда. Вид какой-то дорожный. Глаза вновь скрывают спортивные солнечные очки. И я снова не могу прочитать, что скрывается за ними.

Опять маска?

Бросает окурок на обочину.

— Мы уезжаем, — произносит отрывисто, — На Тарханкуте задул сильный ветер. Штормит.

— Ты … шутишь? — резкий порыв холодного утреннего бриза в лицо.

— Нет.

— Когда? Сейчас?

— Да. Я заехал попрощаться.

Наклоняется над сидением машины и что-то достает. Несколько решительных шагов навстречу. Останавливается в шаге от меня.

— Забыл отдать тебе. Вот, возьми! — протягивает упаковку фумигатора в коробочке с таблетками.

— Меня не кусают, — глухо произношу я, не принимая коробочку.

— Ну, может, кому другому пригодится. Отпуск ведь ещё не закончился? — это звучит холодно и отстраненно.

— Зачем ты так? Это жестоко! Оставь себе! — отталкиваю протянутую ладонь с коробочкой и отступаю на шаг назад.

— Прости! Не хотел тебя обидеть.

Не хотел меня обидеть? Не хотел обидеть… и это всё? Всё, что ты можешь мне сейчас сказать?!

— А, хотя, знаешь — давай сюда! — стремительный шаг вперёд, резким движением забираю у него коробочку, — Может и правда пригодится. И сними эти дурацкие очки!

Затянувшаяся пауза.

Он, всё-таки, снимает эти очки, сразу же опуская взгляд вниз.

— Посмотри на меня!

Поднимает глаза, чуть нахмурившись и слегка поджав губы.

— Мне казалось, что мы … — осекаюсь от предательски перехватившей горло судороги.

— Не надо! — сдавленным голосом прерывает он.

— Мы ещё увидимся?

— Не надо! — повторяет громче, отталкивая меня этими двумя короткими словами.

Напряжённая пауза.

— Ненавижу! — цежу зло, сквозь зубы.

— Не надо! — уже тише, но всё с тем же нажимом, повторяет вновь.

И, вдруг, внутри меня почему-то наивно возникает надежда, что сейчас он позовёт меня с собой.

Но он не зовёт.

— Ну что — давай прощаться, девочка моя? — грустная улыбка трогает уголки его губ, а глаза красноречиво говорят: «Я тебе говорил, что скоро уеду. Помнишь?».

Я молчу и только растерянно пожимаю плечами. Обхватываю себя руками, возводя дистанцию в защитном жесте, и опускаю голову, не в силах вынести этот взгляд.

Я помню — я обещала не устраивать сцен при прощании.

— У меня не осталось ни одной фотографии с тобой … на память, — словно со стороны слышу свой потерянный, сдавленный голос.

Тогда он делает ещё один шаг вперёд, почти касаясь телом моих перекрещенных рук, которые тут же сползают ниже, ослабляя защитную хватку. Берёт кисть моей правой руки и прижимает ладонь к моей груди, туда, где бьётся сердце, накрывая её своей.

— Фотографии должны быть здесь! И только здесь!

Я чувствую, как моё сердце замирает внутри.

Всё так же упорно не поднимаю взгляд, потому что знаю, если сейчас посмотрю на него, то не выдержу и заплачу. А я не хочу, чтобы он снова видел мои слёзы! Только не сейчас!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тяжёлый сокрушённый вздох, услышав который он подаётся вперёд, касается лбом моего, и замирает. Я закрываю глаза.

Лёгкое прикосновение губ, которые тоже замирают. Я не отвечаю.

Отстраняется, отступая чуть назад. Но, уловив моё еле заметное движение за ним, тут же приникает обратно в поцелуе. Я просто не могу не ответить, чёрт бы его побрал! И я отвечаю.

Этот поцелуй не похож на предыдущие. Это тёплый, нежный и печальный поцелуй двух близких людей, прощающихся навсегда. И я чувствую его дыхание, струящееся в меня лёгким тёплым бризом, и отчётливо слышу весёлые голоса супружеской пары где-то рядом, и детский смех.

После открываю глаза и, сделав над собой усилие, всё же поднимаю на него взгляд. Да, мне это показалось вчера — пятнышко цвета янтарного мёда вокруг зрачка по-прежнему на месте. Никуда оно, конечно же, не делось!

Дура! Какая же я наивная дура!

Кир убирает ладонь с моего сердца и отступает на шаг назад. Ещё один. И ещё.

Господи, дай мне сил выдержать эту пытку!

Поднимаю руку с вытянутыми в сторону большим пальцем и мизинцем и прижатыми к ладони остальными тремя.

— Hang loose! — шепчу одними губами, улыбаясь ему, тепло и грустно, чувствуя, как глаза всё-таки заполняет предательская влага, и я на секунду закрываю их, чтобы загнать её обратно … внутрь.

— Hang loose! — улыбается точно так же и шепчет в ответ, повторяя мой жест.

Разворачивается и идёт к открытой двери автомобиля.

Что-то резко перехватывает дыхание и сдавливает больно грудь, внутри. Судорожный вдох. Ещё крепче обхватываю себя руками.

Перед тем как сесть в машину, он оглядывается и несколько секунд смотрит на меня, словно запоминая. Садится внутрь, поворачивает ключ зажигания и захлопывает дверь. Внедорожник медленно трогается с места, и я провожаю его взглядом, пока он не скрывается за поворотом.

Пальцы с силой сжимают оставленный на память сувенир.

Ну, вот и всё!

А у него не осталось ничего на память обо мне. Совсем ничего, кроме этих фотографий, которые — здесь. Прижимаю коробочку с фумигатором к груди, туда, где не слышно ударов сердца.

Десять

В океане столько волн,

Но есть из всех одна.

Поджидает старый чёлн.

Вот она! Пришла!

Пробил час и под водой

Жалобно поёт…

Всё закончится сейчас

В несколько минут…

В несколько минут…

Прости меня, что я не дал тебе ответ на твой вопрос.

Я ухожу, но мою гибель ты не принимай всерьёз.

Ты засыпай, я каждый вечер буду приходить к тебе:

В нелепых снах, в истлевшей форме, на разбитом корабле.

…

Прости меня!

(NOVA — Корабли)

***

Я стою в своей комнате, у зеркала. Медленно вожу массажной щёткой в волосах, расчёсывая их по всей длине.

Весь этот долгий, очень долгий, грёбаный день мне его не хватает. Не хватает так сильно, что я физически ощущаю внутри боль. И никак, ничем не могу себя отвлечь: ни купанием в море под тёплыми солнечными лучами, ни расслабляющей музыкой в плеере, ни вкусной едой в одном из любимых ресторанов на набережной, ни общением со встреченными знакомыми, от которых я быстро сбежала, потому что не хочу никого видеть и ни с кем общаться. Не могу сейчас!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И только вечером эта боль утихает, оставляя внутри глубокую печаль. Печаль о чём-то несбывшемся. О том, что осторожно и ярко расцветало внутри, но два коротких слова своим отрывистым звучанием разбили это хрупкое нечто на мелкие осколки — «Не надо!»