Вольный стрелок - Ольга Миленина

Это настолько ново было, настолько неожиданно, что я не знала даже, что мне делать. И брела в сторону дома по Промозглой, слякотной улице, наступая в лужи и не замечая, что ноги уже промокли, а красивые ботинки из тонкой кожи покрыты слоем грязи и соли. И перебирала в уме все возможные варианты своего поведения — и не видела ни одного подходящего. Прятаться было глупо — если меня нашли здесь, то могли найти и у родителей, а то и подкараулить у редакции.

Газета мне вряд ли бы чем помогла — да вдобавок Сережа настоял бы, чтобы я написала обо всем случившемся, не сомневаясь, что эти испугаются и больше ко мне не сунутся.

Я бы и сама так сделала — я так поступала уже несколько раз, когда мне лично или по телефону вежливо намекали на возможные последствия моих материалов. И это помогало-и мне тут же перезванивали и говорили, что я не правильно их поняла, они вовсе ничего такого не имели в виду, или просто пропадали навсегда. Это был хороший ход на опережение, открывающий еще не осуществленные планы моих противников, — и даже стукни кто потом мою машину, получалось бы, что причастны к этому именно они. А так как я о серьезных людях писала, им такие ситуации были не нужны.

Но в том случае я чувствовала, что мне это не поможет, что они не испугаются и, более того, сделают все, о чем говорят, — это видно было по ним.

Это были тупоголовые уроды, для которых человека искалечить или убить не составляло никакой проблемы. И они явно не стали бы задумываться над тем, что им за это будет, — сначала сделали бы, а потом, может, и подумали бы.

Так что мне нужен был кто-то, кто решил бы с ними вопрос другим путем — неофициальным. Но кто, я не знала, У меня были знакомые, наверняка обладавшие соответствующими контактами, — был Валерка, который мог бы, наверное, меня поохранять какое-то время вместе со своими друзьями-каскадерами. Но когда я пришла домой и села на телефон, то выяснилось, что Валерка на съемках, а те, кого я хотела попросить задействовать свои связи, временно недоступны.

И я сидела и курила, листая книжку и судорожно гадая, кому позвонить еще — неожиданно наткнувшись на фамилию Кисин. И тут же набрала номер, а через час примерно, он сидел у меня в квартире, слушая оказавшуюся фантастически короткой историю. А еще через полчаса ушел, сказав, чтобы я не беспокоилась, он все решит.

Через три дня мне позвонили в редакцию, сообщив, что это от Вадима, он на соревнования меня приглашает, подпольные бои без правил с высоким призовым фондом — в которых он лично решил поучаствовать. Не скажу, чтобы мне хотелось куда-то ехать, — признаюсь, что, несмотря на его заверения, я оглядывалась по дороге в редакцию и из редакции. И даже дома не чувствовала себя в безопасности, болезненно реагируя на каждый телефонный звонок, впервые сожалея, что живу на первом этаже — все время казалось, что кто-то заглядывает в окна.

Но отказаться от поездки было бы невежливо — все же я обратилась к нему за помощью, да и, наверное, это важно для него было, мое присутствие, он все же не выступал черт знает сколько лет и вдруг решил тряхнуть стариной. Тем более меня обещали отвезти туда и доставить обратно домой — что применительно к ситуации было очень удобно.

Часов в шесть вечера я вышла из редакции и села в джип «чероки» рядом с незнакомым мне парнем. А минут через пятьдесят долго прорывавшийся сквозь пробки «чероки» притормозил у какого-то дома, на первом этаже которого красовалась вывеска «Спортивный центр». А еще минут через пять, пройдя по коридорам мимо залов с зеркалами, тренажерами и каратистским татами, я оказалась в небольшом зальчике без окон, в котором не было ничего такого спортивного — голый паркетный пол, обшитые деревянными панелями стены, длинная лавка вдоль одной из них, и, что самое странное, никого народа. Кроме разминавшегося в углу Вадима и сидевшего на лавке юного махинатора. Очень бледного, жутко подавленного, жалко улыбнувшегося при виде меня.

— Заходи, Юль, — вот знакомься, спонсор наш, — негромко произнес Кисин, оторвавшись от разминки. И я подумала, что ослышалась, — по лицу его нельзя было сказать, что это шутка. — Предложил в боях без правил поучаствовать за хорошие деньги — сто тысяч баксов победителю, прикинь? А честному человеку где такие деньги заработать — вот надумал старое вспомнить по такому поводу. Да проходи, знакомься…

Все это было странно — но я уже начинала понимать, в чем дело. И медленно подошла к съежившемуся на скамейке придурку, все еще улыбавшемуся натужно.

— Я… вы простите, да, мы не поняли друг друга… — говорил он так тихо, словно находился на смертном одре, — и так тупо, словно его заставляли заучить наизусть текст извинений, при каждой ошибке нанося удар дубинкой по голове. — Вот я-за ущерб, материальный, за машину вашу, и за моральный тоже…

Он протянул мне конверт — и мне показалось, что движение причиняло ему нестерпимую боль. А рука не дрожала даже — прыгала.

— Возьми-возьми — твое, — произнес Кисин, увидев, что я заколебалась. — Бери, говорю, — слышишь?! От чистого сердца человек дает — зачем обижать? Так, пацаны, начинаем!

Что было дальше, в деталях вспоминать я никогда не хотела. Потому что из соединенного с зальчиком закутка типа тренерской вывели шестерых — трое из которых были мне уже знакомы. И начались бои без правил — экс-чемпион России по контактному карате Вадим Кисин по очереди проводил поединки с шестью соперниками. Двое, правда, драться нехотели — вся крутость куда-то ушла по необъяснимой причине, — но их заставили. А еще один, упав сразу, никак не хотел вставать, и строгий судья его поднял пинками.

Он был жестоким, этот подпольный турнир, на котором было всего человек восемь — десять зрителей. Тех, кто падал, приводили в чувство весьма неспортивными способами — бои должны были идти до конца. Тех, кто пытался избежать боя и договориться миром, заставляли драться. А те, кто дрался, получали не меньше, чем те, кто этого не хотел.

И наверное, излишне говорить, что все шесть побед экс-чемпион одержал нокаутом — а соперников из зала выносили без сознания. И кажется, там, в тренерской, весьма конкретным образом выражали неодобрение их плохой спортивной формой и отсутствием у них спортивного духа.

Все это длилось не слишком долго — минут двадцать пять, наверное, максимум полчаса, — но мне казалось, что турнир растянулся на всю ночь. И если честно, наслаждения от зрелища я не получила — хотя должна была, наверное. Но уже не вспоминалось, что трое из этих шестерых мне угрожали, меня оскорбляли и хватали, и нож блестел перед моим лицом и касался кожи — и что изнасиловали бы они меня без душевных мук, да и покалечили бы тоже. Злорадства во мне не было — хотя они, такие крутые со мной, тут полумертвыми были от страха. Потому что их ломал дух того, кто стоял напротив, — еще до боя ломал. И это при том, что каждый из них был внешне покрепче Кисина да и помоложе. Но только он стоял на ногах, а они по очереди валились на пол.

Думаю, что зрелище было организовано не специально для меня — скорее уж для того, из-за кого все это произошло. Кто на протяжении боев сидел рядом со мной, белый как мел, и трясся непроизвольно. И наверное, для тех, кто был рядом с господином Кисиным — кому стоило наглядно убедиться, каков их босс не за столом переговоров, но в реальном деле. Ну и в какой-то степени для меня тоже — не случайно ведь он ко мне подошел, когда все кончилось.

— Ты правильно пойми. — Он весь забрызганный был кровью, все белое кимоно покрылось красными пятнами. — Это чтоб ты не думала, что все бандиты такие, как эти. Я лично беспредел ненавижу — как и все нормальные люди.

Наказывать за это надо — вот и наказал. Без стволов и бейсбольных бит — так доходчивей. Согласна?

Наверное, по мне было видно, что я согласна — хотя и не в восторге от увиденного. И «спасибо» я ему шепнула уже в спину, когда он отвернулся, — а тот, кто меня привез, уже кивал мне на дверь.

В конверте, вскрытом мной уже дома, оказалось десять тысяч долларов — что примерно раз так в пятнадцать превышало стоимость ремонта и чего хватило бы на еще один «фольксваген», причем вдвое моложе моего. Но Кисин денег обратно не взял — хотя я пыталась отдать, — отшутившись, что это мне за наводку, потому что перешедший под его опеку юный жулик приносит весьма неплохие доходы. Так что я смело погнала своего остроносого уродца на сервис к знакомым — справедливо рассудив, что компенсация выплачена ему. И сказала, что мне нужно, чтоб из моего старичка сделали молодого человека, заменив все, что нужно, и покрасив заново. Так что когда я забрала его обратно, было ощущение, что он вчера с конвейера сошел.

На следующий день после тех памятных боев я и узнала про него — у Мишки из криминального отдела. Просто спросила, не слышал ли он о таком услышав в ответ, что о нем только дурак не слышал, потому что это человек очень уважаемый, был чуть ли не правой рукой у одного вора в законе, а когда того убили, возглавил его бригаду.