Маленькая услуга - Джим Батчер

Это вид снижения стоимости, на самом деле. Я хочу сказать, из всех возможных эстетических выборов, аэропорты должны вообще входить в первую пятерку или десятку, как минимум. Но я предполагаю, что они рентабельны. Это имеет большее значение, когда речь заходит о красоте. Несомненно, все мраморные и коринфские колонны, устремленные ввысь, были красивы, но как они отражались на стоимости сметы?

Призрак стиля все еще витает на Юнион Стэйшн, но, осматривая это место, я испытываю то же самое чувство, что у меня было, когда я осматривал Колизей в Риме, или Парфенон в Афинах — что когда-то это было шикарное место. Когда-то. Но очень давно.

— А где тут камеры хранения? — спросил Майкл спокойно.

Я кивнул на северо-восточный конец здания, и мы пошли. Пункты продажи билетов были закрыты, за исключением одного, клерк которого был, вероятно, где-нибудь в задней комнате. И народу вокруг совсем не много. Поздно вечером вокзалы вообще, кажется, не бурлят деятельностью. Особенно при такой погоде, как сегодня. Одна измотанная представительница обслуживания клиентов от Амтрэк имела дело с маленькой группой сердито выглядящих путешественников, которые были, вероятно, захвачены в городе штормом. Они требовали предоставить им гостиницу. Удачи! Аэропорт закрыт еще со вчера, и гостиничный бизнес очень оживился.

— Ты хорошо знаешь дорогу, — прокомментировал Майкл.

— Поезда быстрее, чем автобусы, и более безопасны, чем самолеты, — сказал я. — Я однажды взял билет на самолет до Портленда, и у пилота отказало радио, компьютер и так далее. Он вынужден был приземляться без приборов и коммуникаций. Нам еще повезло, что это был ясный день.

— Статистически, самолет является самым безопасным — начал он.

— Не для волшебников, — ответил я серьезно. — У меня были полеты, которые прошли гладко. Несколько таких, где были небольшие проблемы. Но после той поездки в Портленд… — я покачал головой. — В том самолете были дети. И вообще я собираюсь жить долгое время. Я могу потратить его немного больше, чтобы спокойно добраться, куда надо. Привет, Джо, — сказал я седому швейцару, идущему с колесной тележкой чистящих материалов.

— Гарри, — сказал с улыбкой Джо, проходя мимо.

— Я часто бывал здесь в последнее время, — сказал я Майклу. — При путешествии, чтобы поддержать ПараНет, главным образом. И еще шефство, — я закатил глаза. — я не хотел эту работу, но будь я проклят, если буду делать ее через задницу.

Майкл задумчиво оглянулся на швейцара и затем повернулся ко мне.

— Что это такое?

— Шефство? — спросил я. И пожал плечами. — У меня есть четыре других Стража, которые находятся, как бы под моей «командой». — Я поставил воздушные кавычки вокруг слова. — В Атланте, Далласе, Нью-Йорке, и Бостоне. На самом деле я просто остаюсь в поле их досягаемости и позволяю им действовать самостоятельно, но помогаю, когда они нуждаются в этом. Они — дети. Росли они трудно, на войне, хотя это не заставило их повзрослеть настолько, чтобы не оглядываться на меня.

Мыш внезапно остановился.

Я тоже. Я не стал оглядываться вокруг. Вместо этого я сосредоточился на псе.

Уши Мыша дергались как индивидуальные радарные тарелки. Его нос дрожал. Одна лапа была поднята, но пес только неопределенно оглядывался вокруг.

— Лэсси[46] унюхала бы что-то конкретное, — сказал я ему. — Она дала бы ясное, краткое предупреждение. Один гав для граффов, два гава для Никелевых голов.

Мыш кинул на меня укоризненный взгляд, опустил лапу, отступил и чихнул.

— Он прав, — сказал Майкл спокойно. — Кто-то наблюдает за нами.

— Что за фигня? — пробормотал я, глядя вокруг. Я ничего не видел. И мои высоко настроенные любознательные инстинкты ничего не видели. Я очень не люблю чувствовать себя подобно Хэну Соло[47] в мире джедаев. — Я, как предполагается, сам джедай, — пробормотал я громко.

— Что? — спросил Майкл.

Огни станции потухли. Все вместе. В одно и то же время.

Аварийные огни, которые, как предполагается, должны включиться в такой ситуации немедленно, не включились.

Около меня шелестело пальто Майкла и что-то щелкнуло несколько раз. Видимо, он пытался включить свой фонарь, и, видимо, тот не работал.

Это было очень нехорошо. Волшебство может конфликтовать с технологией, это так называемый эффект Мёрфи: «Все, что может пойти не так, как надо, имеет тенденцию идти не так, как надо». Однако этот эффект не ведет себя предсказуемым или однородным способом. Он не мог погасить свет, и аварийные огни, и фонарь, имеющий питание от батареек, все вместе в одно и то же время.

И я не знал, отчего бы так могло случиться.

— Гарри? — спросил Майкл.

Мыш прижался к моей ноге, и я почувствовал предупреждающее рычание, вибрирующее в его груди.

— Правильно говоришь, Косматый, — сказал я своему псу. — У меня тоже плохое предчувствие насчет этого.

Глава 23

Где-то рядом закричали люди.

Я нашарил амулет у себя на шее, вытащил его, и направил в него волю, вызывая свет.

И ничего не случилось.

Я уставился бы на свой амулет, если б мог его увидеть. Я просто поверить не мог, что это не работает. Я встряхнул ожерелье, обругал его и поднял снова, направляя в амулет еще больше моей воли.

На мгновение он замерцал сине-белыми искрами, и все.

Мыш издал более громкое рычание, то, которое я слышу только, когда он идентифицирует реальную угрозу. Кто-то приближался. Мое сердце резко подпрыгивало, иногда оказываясь прямо в горле.

— Я не могу вызвать свет! — сказал я срывающимся голосом.

Застежка-молния звякнула в темноте рядом со мной, сталь скользнула по стали, и зазвенела, как мягко нажатый звонок.

— Отец, — мягко пробормотал голос Майкла, — нам нужна твоя помощь.

Меч вспыхнул белым светом.

Около дюжины существ совсем рядом с нами, присели и закричали.

Я раньше никогда никого похожего не видел. Они были около пяти футов высотой, но приземистые и толстые, с как бы резиновыми мускулами. Выглядели они более-менее похожими на бабуинов, где-то между чистым четвероногим животным и двуногим, с неприятно торчащими когтями, длинными, тягучими хвостами, и массивными плечами. Некоторые из них держали грубо обработанное оружие: дубинки, топоры с каменной головкой, и ножи с каменным лезвием. Головы их были похожи на обезьяньи, и черная кожа обтягивала напряженные мускулы и кости. У них были уродливые, похожие на акульи зубы, настолько негабаритные, что можно было видеть, где они порезали свои собственные губы и…

И у них не было никаких глаз. Где должны бы быть глаза, была только чистая, впалая кожа.