Вернуть себе клыки - Михальчук Владимир

– Главный Кредитный Инспектор, – продолжает этот проклятый хват-подполковник, – отказался предоставить столь значительную ссуду. Потому он был убит преступным Зубаревым. Причем самым страшным образом – через окаменение и разбиванием затвердевшей плоти тупым тяжелым предметом.

Да я бы финансисту шею сломал одним только пальцем! Зачем бы мне избивать его какими-то "тяжелыми предметами"? Думаю, об этом следствие ничего не подумало.

– Когда не удалось получить желаемое, а следовательно, нанять профессионального убийцу, хват-майор задумал преступный план.

Ух ты! Хотите узнать о себе много нового? Идите в суд и плюхнитесь на лаву подсудимых. Вам столько всего расскажут!

– Подговорив своего сообщника (а, надо отметить, связь между ними уточняется), Вельзевулона Петровича Чердеговского, Зубарев отправился на Курсы Самых Младших Офицеров, которыми еще до вчерашнего дня командовал почивший в мире Гарр. Также проверяется версия насчет того, не был ли сам хват-генерал Чердеговский замешан в нападении фриссов на Валибур.

Как излагает, скотина! Как красиво рассказывает. Ему бы не в форме под виселицей торчать, а на дебатах в Мэрии. Хотя, судя по тому, как Верть расхаживает по подиуму, можно спокойно утверждать, что именно в Мэрию он и метит. Кроме того мне нравится направление речей мышоборотня. Я только полночи пролежал в темнице, а эта сволочь уже целое криминальное дело составила. Да еще Вельзевулона сюда приписал, юродивый.

– Оказавшись на Курсах, харр Зубарев действовал решительно и безапелляционно…

Гляди, крыска знает даже такие сложные слова! Точно прямая дорога в политику. Пусть там с него три шкуры спустят, с глупого военного.

– Забыв об осторожности и здравом смысле, бывший хват-майор атаковал самого старшего следователя Гарра. Впрочем, попытка убийства не удалась. Коварному плану помешал славный хват-прапор Жуть, не растерявшийся и атаковавший противника…

Вот оно как. Значит я потерял самоконтроль и действовал без доли здравого смысла. Хотя, с другой стороны примерно так и было. И далось мне бросаться на Гарра в присутствии десятков подчиненных? Мог бы и подумать, что меня заложат в последствии. Эх, кто думает задницей, всегда получает сто проблем на глупую голову.

– В связи с этим предлагаю наградить Жмутя Федоровича медалью "За спасение начальства", – продолжает хват-подполковник.

Поворачиваюсь и вижу под виселицей хмурого хват-прапора. Кажется, он не слишком доволен медалью. По глазам читается, что он лучше пошел бы во внеочередное увольнение или довольствовался небольшой денежной премией. Кому нужны ничего не стоящие железяки на грудь?

– Будучи под стражей, Зубарев подкупил младшего следователя Иоганна Мишлевича Вертя и…

Глазенки мышоборотня вылезают из орбит. До него медленно доходит смысл прочитанного. Ведь только что, при всем честном народе, он самолично обвинил себя в связях с преступником, который убил командира КуСаМлОф! Подозреваю, кто-то из подчиненных очень недолюбливает Вертя и решил над ним поиздеваться.

Среди кадетов поднимается неодобрительный гул. В насмешливых выкриках Иоганну Мишлевичу обещают тепленькое местечко на виселице рядышком со мной.

– Простите, тут получилась опечатка, – притворно покашливает хват-подполковник. – Пропустим этот абзац.

При этом яростно пылающие глаза Вертя ищут в толпе хитреца-адъютанта, служащего ротным писцом. Писаки среди солдат не найди – множество голов. К тому же, думаю, этот красавец давно успел смыться в самоволку. Ведь подобные шуточки никогда не прощаются в армии.

– Вырвавшись из рук конвоиров и воспользовавшись замешательством в рядах охранников спального дома для офицеров… – злобный взгляд младшего следователя красноречиво сообщает солдатам, что повинность писца полностью обрушится на их бедные головы. – Зубарев ворвался в комнату семейства Гарров. Бедная Измаэлитантолинатл так описывает это происшествие…

Смотрю на грудастую особу в изысканном шелковом одеянии. На шее у нее золотистое боа, на рыжей головушке гнездится маленькая белая шапочка. Женщина выглядит сногсшибательно, и если бы не была такой моральной уродиной, я мог бы почувствовать к ней некоторое влечение. Сейчас же у меня насчет нее другие планы – разорвать в клочья дрянную бабу! Пускай последует за своим муженьком. Кроме того, по словам хват-подполковника, именно эта дрянь подвела меня к пьедесталу виселицы.

– "Он ворвался к нам, выбив дверь. Створка ударилась в окно и выбила стекло. Я сперва даже удивилась, возлежа на кровати, а не очередной ли это магический вихрь? Схвативши моего дорогого мужа за горло, Зубарев начал его всячески избивать. Раздробил Гаррчику кисть руки, обезобразил лицо, выколол глаз. А потом… потом он ударил самого старшего следователя по голове громадным разводным ключом. Муж ударился о стенной шкаф и больше не дышал… Когда солдаты вывели хват-майора из комнаты, он ухитрился бросить на пол какую-то баночку. Я догадалась, что в ней находится какая-то зажигательная смесь, но не успела ничего предпринять. Вспыхнуло колдовское пламя, загорелись ковры и портьеры. Мне пришлось выпрыгнуть в окно. Также сообщаю, что свидетельства о том, якобы харр Зубарев спас мне жизнь, поймав на лету, – совершенно ложные. Наоборот, хват-майор ударил меня оземь, причинив немалый ущерб моему замечательному телу", – рассказывает глубокоуважаемая госпожа Гарр.

Вот же б… Баба недоношенная! Я ей спас никчемную жизнь, а она мне яму роет. Наверное, таковы все женщины. Исключением является только моя Харишша. Но она, кстати говоря, некромант, да еще и оборотень. Такие женщинами никогда не бывают. Моя любимая жена, эх…

– В комнате убитого найден серебряный разводной ключ. На нем не обнаружили отпечатков пальцев бывшего хват-майора. Но полагаем, что во всем замешано пламя, которое дотла сожгло квартиру самого старшего следователя. Хочу добавить, что на сегодня, ровно на три часа второобедия, – громко оглашает мышоборотень, – назначены похороны сиятельного Георгия Гарровича Гарра. Торжественное сожжение произойдет в малой часовне имени Священного Расписания для офицеров. Приглашены все присутствующие!

Кадеты издают длительный стон. Еще бы, ведь время между часом первообедия и четырьмя часами второобедника положено им как здоровый солдатский сон.

– И тут Гарр успел нас…ть, – вздыхает кто-то из шеренги. – Даже после смерти нагадил.

Его поддерживают утвердительным гулом.

Улыбаюсь. Мне как стоградусным бальзамом на душу – самстарследа не уважали и ненавидели.

– Учитывая многочисленные улики и показания, – хват-подполковник Верть потрясает увесистой пачкой документов и ляп-фотографий, – Андреиласкасс харр Зубарев признается виновным в совершенном в мирное время военном преступлении. Властью, данной мне государством Валибура и его народом, повелеваю.

Над площадью вьется тяжелая пауза. Посвистывает ветер, над горизонтом поднимается второе солнце. Горячие лучи ударяются в Следящий Колокол, и стенки левитирующего строения начинают безбожно сиять. Плац внезапно расцвечивается всеми оттенками оранжевого и зеленого цвета.

Начинаю понимать, что это – мой последний день в этом мире. Что же, великие боги, божки и недобожества, берите меня к себе. А то уже сил нет…

– Привести приговор к исполнению! – командует писклявый голос мышоборотня. – Повесить государственного преступника!

Откуда-то издали доносится рокот барабанов. Интересно, это начал играть кадетский оркестр? Или мне уже чудятся звуки Страшного Судилища?

Кто-то подталкивает меня в спину. Приходится ступить дрожащей ногой на колдетонную ступеньку подиума. Затем еще на одну, потом еще. Пока я преодолеваю четыре невысоких ступени, кажется, проходит целая вечность.

Шершавая петля, щедро покрашенная люто ненавидимой мною, серебряной краской, слабо покачивается в воздухе. Вблизи она напоминает широкое заднепроходное отверстие. Довольно знаковый конец моей никчемной жизни. Что же, все там будем, рано или поздно.

Звуки барабанов усиливаются, когда мне на плечи ложится тяжелый узел. Веревка холодит и покалывает серебром. Нахожу в себе силы, чтобы не зажмуриться.

– Мешок на голову одевать? – спрашивает шакалоборотень в звании хват-лейтенанта.

– Себе на голову одень, – сплевываю на колдетон. – Контрацептив подштопанный!

– Ладно, – пожимает плечами палач. – Я по доброму спросил. Не хочу, чтобы твои глазенки вывалились прежде времени. Еще покатятся к ногами молодых кадетов, напугают кого-нибудь.

– Иди ты, – добавляю еще несколько затейливых выражений. – И друзей позови!

– У тебя есть последнее желание, Зубарев? – спрашивает хват-подполковник. – Государство дарует такое право даже самым закостенелым преступникам.