Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

class="p1">— Mais oui.[76] Он хочет заручиться моим согласием. Он перечел письмо и остался недоволен. Решил, что получилось недостаточно убедительно.

Пуаро помолчал, потом вкрадчиво заговорил, и глаза его сверкнули зеленым огнем, который неизменно указывал, что мой друг охвачен азартом:

— Итак, mon ami, именно потому, что постскриптум сделан не в порыве отчаяния, а спокойно и хладнокровно, мосье Рено крайне необходимо мое присутствие и мы должны отправиться в путь немедленно.

— Мерлинвиль, — пробормотал я задумчиво. — Сдается мне, я что-то слышал о нем.

Пуаро кивнул.

— Да, это небольшой, но модный курорт где-то между Булонью[77] и Кале. Вероятно, у мосье Рено есть дом в Англии?

— Да, помнится, в Ратленд-Гейте. И большое поместье где-то в Хартфордшире.[78] Но вообще-то я мало что знаю о нем, он ведь не общественный деятель. Думаю, что он ворочает в Сити[79] крупными делами, связанными с Южной Америкой, и что бывает в Чили и Аргентине.

— Ну да ладно, все это мы сможем узнать у него самого. Что ж, давайте собираться в дорогу — упакуем самое необходимое и закажем такси до вокзала Виктория.

В одиннадцать часов мы уже отбыли в Дувр. Перед отходом поезда Пуаро отправил мосье Рено телеграмму, в которой уведомлял о времени нашего прибытия в Кале.

На пароходе я счел за лучшее не нарушать уединение моего друга. Погода стояла великолепная, и море было спокойное, точно пресловутая тихая заводь, поэтому, когда мы сходили с парохода в Кале, я ничуть не удивился, увидев улыбку на лице Пуаро. Однако тут нас ждало разочарование — нас не встречали, и обещанного автомобиля не было, правда, Пуаро предположил, что телеграмму просто еще не успели получить.

— Ничего, наймем автомобиль, — бодро заявил он.

Не прошло и нескольких минут, как мы уже тряслись в самой старой и дребезжащей колымаге, какую только можно себе вообразить, по направлению к Мерлинвилю.

Я чувствовал необычайный подъем, между тем как Пуаро поглядывал на меня довольно сурово.

— Ваша веселость не к добру, Гастингс. «Фей»,[80] как говорят шотландцы.

— Какая чепуха! Вы, стало быть, не разделяете мои чувства?

— Нисколько. Напротив, я испытываю страх.

— Страх?

— Да. У меня дурные предчувствия. Боюсь, je ne sais quoi.[81]

Пуаро так мрачно изрек это, что я невольно поддался его настроению.

— У меня такое ощущение, — медленно проговорил он, — что нам предстоит серьезное дело, запутанное и опасное. Во всяком случае, разобраться будет нелегко.

Я хотел было порасспросить его, но тут мы как раз въехали в Мерлинвиль, который и впрямь оказался небольшим курортным городишком, и притормозили, чтобы разузнать дорогу к вилле «Женевьева».

— Все время прямо, мосье, через весь город. Вилла «Женевьева» примерно в полумиле от него. Вы ее сразу увидите. Большая вилла, смотрит на море.

Поблагодарив прохожего, мы пустились в путь, и вот город уже позади. У развилки нам снова пришлось остановиться. По дороге плелся крестьянин, и мы стали ждать, пока он приблизится, чтобы узнать, куда нам свернуть. У самой дороги, правда, стояла небольшая вилла, но она была столь ветха и неказиста, что ее никак нельзя было принять за виллу «Женевьева». Пока мы ждали, калитка маленькой виллы отворилась, и на дорогу вышла девушка.

Тем временем крестьянин поравнялся с нами, и шофер высунулся в окошко, чтобы расспросить его.

— Вилла «Женевьева»? Направо, мосье, тут рукой подать. Да вы сразу увидите ее за поворотом.

Шофер поблагодарил его, и мы двинулись дальше. А я не мог глаз оторвать от девушки. Она стояла, держась рукой за калитку, и смотрела нам вслед. Девушка была так хороша, что ее всякий бы заметил, не говоря уж обо мне, искреннем поклоннике женской красоты. Очень высокая, сложена, как юная богиня, непокрытая золотистая головка сверкает в солнечных лучах — готов поклясться, это было самое прелестное создание, какое мне доводилось видеть в своей жизни. Я чуть не свернул шею, оглядываясь на нее, пока наша колымага тряслась по ухабистой дороге.

— Боже мой, Пуаро! — вскричал я. — Вы видели эту юную богиню?

Пуаро поднял брови.

– Ça commence![82] — пробормотал он. — Вы уже успели высмотреть богиню!

— Но, черт возьми, разве она не богиня?

— Не знаю, не заметил.

— Но вы же ее видели!

— Mon ami, редко случается, когда два разных человека видят одно и то же. Вы, например, увидели богиню, а я… — Он помедлил.

— Что?

— А я увидел девушку с тревожным взглядом, — мрачно закончил Пуаро.

Тут как раз мы подъехали к высоким зеленым воротам и оба издали возглас удивления: полицейский весьма внушительного вида поднял руку, преградив нам путь:

— Сюда нельзя, мосье.

— Нам необходимо видеть мосье Рено! — вскричал я. — Он ждет нас. Это ведь его вилла, да?

— Да, но…

Пуаро подался вперед.

— Но что?

— Мосье Рено убит сегодня утром.

Глава 3

Вилла «Женевьева»

Я и глазом не успел моргнуть, как Пуаро уже выскочил из автомобиля. Глаза его возбужденно сверкали.

— Что? Вы говорите, убит? Когда? Каким образом?

Полицейский важно выпрямился.

— На вопросы отвечать не положено, мосье.

— Понятно. — Пуаро на минуту задумался. — Комиссар полиции, я полагаю, здесь?

— Да, мосье.

Пуаро, достав свою визитную карточку, набросал на ней несколько слов.

— Voilà![83] Пожалуйста, немедленно передайте это комиссару.

Полицейский взял карточку и, обернувшись назад, свистнул. Тут же подошел еще один полицейский, которому и была вручена записка. Через несколько минут плотный коротышка с огромными усами торопливо вышел из ворот. Полицейский, взяв под козырек, отошел в сторону.

— Мой дорогой мосье Пуаро! — вскричал незнакомец. — Счастлив видеть вас. Вы как нельзя более кстати.

Пуаро просиял.

— Мосье Бекс! Как я рад! Это мой друг капитан Гастингс, англичанин, — представил он меня. — А это мосье Люсьен Бекс.

Мы церемонно раскланялись, и мосье Бекс снова обратился к Пуаро:

— Mon vieux,[84] ведь мы виделись в последний раз в девятьсот девятом, в Остенде.[85] Вам что-нибудь известно о мосье Рено?

— Думаю, не смогу сообщить вам ничего полезного. Вы знаете, что меня сюда вызвали?

— Нет. Кто вас вызвал?

— Мосье Рено. Видимо, он догадывался, что кто-то покушается на его жизнь. К несчастью, он обратился ко мне слишком поздно.

— Sacre tonnerre[86] — воскликнул Бекс. — Значит, он знал, что его хотят убить! Это совершенно меняет дело! Однако давайте войдем в дом.

Он распахнул ворота, и мы направились к дому. Мосье Бекс продолжал:

— Надо немедленно сообщить об этом следователю мосье Отэ. Он только что закончил осмотр места преступления и