Ричард Длинные Руки — эрбпринц - Гай Орловский

— Ты уверен?

— Уверен, — отрезал Тудор. — И тебе не позволю!

Родут покачал головой.

— Ты зря так… вот смотри кто сзади!

Тудор оглянулся, Родут молниеносно ударил его в затылок. Тудор без звука рухнул, но не успел коснуться пола, как Родут подхватил его под мышки и оттащил от стола.

— Ты даже не представляешь, брат, — сказал он со злобой, — что я многое продумывал насчет нашей встречи… И держать тебя в клетке, и как заставить отдавать мне свою силу, чтобы наша объединенная подчинялась только мне… Я продумал многое!

Я, не сводя с них взгляда, рывком протянул руку в ту сторону, где остался арбогастр.

Через мгновение больно ударило по пальцам, а в руке материализовался арбалет, который я называю то цацкой, то игрушечкой, хотя не забываю о его страшной мощи.

Еще усилие, и я продавился через каменную стену. Родут поднял голову от распростертого брата, глаза его расширились в изумлении и узнавании.

Я сказал люто:

— А это тебе за Тудора!

Он вперил в меня взгляд налитых кровью глаз. Я нажал на спусковую скобу, зловеще-красная стрела сорвалась со стальной тетивы, и через долю мгновения я успел увидеть, как металлическое острие с силой ударило в грудь Родута.

Его глаза успели наполниться болью, я отшатнулся и присел, закрывая лицо ладонями. Сильный взрыв разметал кровавые клочья во все стороны, облако мельчайшей влажной и очень красной пыли повисло в воздухе…

Мне показалось, что вижу чудом уцелевшие сапоги черного рыцаря, но красная взвешенная в воздухе пыль начала рассеиваться, и страшный холод заледенил мое тело.

Родут собрался из этой кровавой взвеси в воздухе, в его груди громадная дыра, из нее хлещет кровь, видны изломанные концы ребер, а он хрипит и раскачивается, продолжая заращивать себя из последних сил.

…да что там ребра, я вижу через дыру все, что у сволочи за спиной, сам он хрипит от боли и старается закрыть широкими ладонями рану, удерживая вываливающиеся внутренности, а дыра в груди быстро сужается, сужается…

Он поднял голову, наши взгляды встретились: его — кипящий от ненависти и уже торжествующий, и мой, устрашенный, трепещущий.

— Мой брат рядом, — прохрипел он. — Наши силы объединились! Теперь нам ничто… не помешает. Отныне и вовеки…

Я снова вскинул арбалет, но за спиной черного рыцаря поднялся на ноги Тудор, пошатнулся, лицо одурелое, тряхнул головой и шагнул к брату.

Мой палец застыл на спусковой скобе, чем ближе к нему Тудор, тем неуязвимее эта сволочь, сейчас стрела вообще отскочит от его груди, даже не поцарапает…

Родут резко вытянул в мою сторону руку, я успел увидеть, как на кончиках пальцев моментально собралось нечто, то ли темная энергия, то ли поток антиматерии, что не только сметет меня с пути, но и пробьет широкий туннель в замке, уничтожая все живое.

Он вздрогнул, когда сзади его крепко обхватил Тудор, сомкнув пальцы в замок. Я торопливо шагнул к ним, держа арбалет на изготовку, оба рухнули с такой мощью, что земля вздрогнула.

Родут прохрипел люто:

— Брат… меня не остановить… Я все равно сильнее… Мы будем вместе… королями мира…

Тудор крикнул:

— Прощай, Ричард!.. Кабан был… чудо…

Их сплетенные тела начали быстро погружаться в каменный пол. Я охнул, протянул руку, пытаясь ухватить Тудора, однако гранитная поверхность сомкнулась над ними, словно темная вода болота.

Я чувствовал, как там, в глубине, что-то происходит, идет борьба, однако все отдаляется и отдаляется в глубину, там вздрагивает, доносятся толчки, но тише и тише, наконец совсем едва уловимые, словно из многомильной глубины, где уже и не земля, а раскаленная магма.

Опустив арбалет, я прислонился к стене, долгое время бесцельно прислушивался, хотя умом уже понял: Тудор увлек противника на такую глубину, используя их общую мощь, из которой не смогут выбраться и вдвоем.

— Прощай, друг, — прошептал я с горечью. — Ты погиб, как и хотел, в схватке… но спас свой народ. И не только свой.

Глава 10

На обратном пути в голову уже не стучала, зло колотилась злая мысль: Тудор был первым и пока единственным, кто готов был вместе со мной пытаться остановить Багровую Звезду. Лучше, дескать, погибнуть в схватке, чем прятаться, как крот, в землю. Ну, в землю прячутся не только кроты, в первую очередь сами прячем женщин и детей, а кто-то, помню, прятал от опасности ученых и ослов, при нападении врага торопливая команда «Ученых и ослов в середину!» звучала как «Ученых ослов в середину!»… гм, но мужчины просто обязаны, спрятав самое ценное: женщин, детей, ослов и ученых, выступить с оружием в руках против опасности.

Перед великой бедой, как перед концом света, откуда только и берется всякая нечисть, выползает из всех щелей, а совсем недавно добропорядочные люди превращаются в обезумевших чудовищ.

Родут это не что-то из ряда вон выходящее, а почти привычное, следует ожидать чего-то и похуже, вплоть до массовых безумств, неистовых оргий и строительства Храма Сатаны в надежде, что он спасет, раз уж Господь отвернулся.

Как только церковь сдерживает озверевшее от ужаса животное в каждом человеке… или не в каждом, не знаю. У меня, к примеру, злость и отчаяние, жажда не прятаться, а ринуться с мечом в руке навстречу Маркусу, хотя и понимаю, что это дурость, а политик не должен позволять вести себя инстинктам и даже простым человеческим желаниям.

Ладно, Тудор пал в битве с Родутом в числе первых, сразив одного из его предтеч, он там молча ждет, чтобы я пошел дальше и остановил это небесное чудовище, именуемую Багровой Звездой. Потому сделаю все… чтобы его жертва была не напрасной. Что и как, еще не знаю, но из кожи вылезу, кишки порву, но сделаю все, что смогу…

Зайчик взлетел на вершину холма; я придержал его, окидывая взглядом долину, где тремя колоннами двигается ударная армия. Просто ударная, а не Прославленная и Победоносная, познавшая радость побед, эти титулы для армий, которыми командуют мои полководцы.

Конников Норберта не видно, слишком далеко прочесывают окрестности впереди, задерживая всех, кто может выдать наше расположение, а сейчас солнце блестит на шлемах и выпуклых наплечниках из сен-маринской или вестготской стали нашей рыцарской конницы.

Она гордо двигается впереди, готовая принять на себя основной удар, это судьба благородных людей, следом тяжелая конница из простых людей, но в доспехах и вооруженных почти так же, как и рыцари, это лучшие из лучших, а с небольшим отрывом двигаются пехотные части копейщиков и лучников, среди которых и несколько сотен арбалетчиков.