Век перевода. Выпуск первый (2005) - Евгений Витковский

ДАН АНДЕРССОН (1888–1920)

ЮНГА ЯНСОН

Эй, ого, юнга Янсон! «Эльф» уходит на рассвете,Свежий ветер холодит разгоряченное лицо;Ты простился со Стиной, лучшей девушкой на свете.Чмокнул мать и выпил рому, так что пой: эй, ого!

Эй, ого, юнга Янсон! Не боишься, что девчонкаТут же влюбится в другого, как у них заведено?Сердце бьется, замирая, как у робкого зайчонка, —Выше нос, юнга Янсон, и пой: эй, ого!

Эй, ого, юнга Янсон! Может, стоя за штурвалом,Не средь женщин — средь акул тебе погибнуть суждено;Может, смерть подстерегает за изломанным кораллом, —Смерть жестока, но честна, так что пой: эй, ого!

Может быть, твоим приютом станет ферма в Алабаме,И на ней ты встретишь старость и поймешь, что всё прошло;Может быть, забудешь Стину ради водки в Иокогаме, —Это скверно, но бывает, так что пой: эй, ого!

Алла Хананашвили{36}

ШЛОМО ИБН-ГВИРОЛЬ (1021/22 — после 1045)

СЕМЬ НЕБЕС

Семи небесам не вместить Тебя,Они не в силах возносить Тебя.Любому творенью дано чтить Тебя,Оно пропадет, но вечен Твой лик.Мой Бог, Господь, Ты безмерно велик!

О славе Твоей поют без конца,Не смеют узреть Твоего лицаСилы и Власти в Храме Творца.И кто посмеет, коль Ты так велик?Мой Бог, Господь, Ты безмерно велик!

Любовь в слова как облечь сполна,Если славить душа днем и ночью должнаВеличье и Имя во все времена?И в сердце моем свет знанья велик:Мой Бог, Господь, Ты безмерно велик!

Нет меры величию славы Твоей —Как в Скинии Ты уместишься своей?Колеса Причин и Следствий мощнейИ больше Ты, ибо могуч и велик.Мой Бог, Господь, Ты безмерно велик!

С четырех сторон — изгнанью итог.И Четыре Зверя — тому залог.Лет Избавленья реки нам срок —Агнцам, чьим горестям счет великМой Бог, Господь, Ты безмерно велик!

РОБЕРТ САУТИ (1774–1849)

КОРОЛЬ ГЕНРИХ V И ОТШЕЛЬНИК ИЗ ДРЁ

По лагерю молча он проходил —Не смели его задержать.Молила, кланяясь, благословитьВнезапно притихшая рать.В монарший шатер отшельник вступил,С ним Божья была благодать.

В шатре том Генрих — английский корольНад картой склонился в тиши.Сраженья новые замышлял,Отраду грешной души.

Король на гостя, что прибыл незван,От карт оторвавшись, смотрел.Отшельника вид почтенье внушал:Виски его белы, как мел.Взор старца был кроток, как у святых,Но всё ж дерзновенен и смел.

«Покайся, Генрих! Моей ты землеПринес разоренье и гнет.Раскайся, король, истекает срокИ знай — суд Божий грядет.

Где Блез течет, на крутом берегуЯ мирно прожил сорок лет,А ныне мне камнем на сердце легГруз горя, страданий и бед.

Отрадно мне парус там было зреть,Скользящий по гладкой реке.Товаром груженые кораблиШли к городу невдалеке.

Но паруса ныне простыл и след.А мукой истерзанный градМор, Голод и Смерть с тобой заодноТеперь превратили в ад.

Отрадно порой было слышать мнеВеселого путника гласИ пение дев, бредущих домойС полей в предзакатный час.

Но сторонится всяк путник теперьС опаскою здешних мест.Лишь дева на помощь тщетно зовет,И плач ее слышен окрест.

Отраден тогда был мне смех юнцовИ лодок веселый бег.Мелодии сладкогласых виолОглашали высокий брег.

А ныне я вижу, как по рекеПлывет лишь за трупом труп.Сними же осаду и прочь уйди,Покайся в грехах, душегуб!»

Король воскликнул: «Не отступлю!Пребудет удача со мной.Узри же, отшельник, как сам ГосподьДал власть мне над этой страной!»

Отшельник, сердясь, потупил свой взорИ скрыл укоризну в немДышало смиреньем старца лицоНо взгляд полыхал огнем.

«Ужели мнишь, что за кровь и разбойТы сможешь избегнуть суда?За тяжкий свой грех, за зло, что творишь,Ты душу погубишь тогда.

Покайся нынче же, грешный король,Иль участь твоя горька.Угрозу ты слышал мою и знай,Что Божья кара близка».

Но усмехнулся небрежно король,Отшельнику глядя вослед, —И вскоре вспомнил на смертном одре,Что молвил анахорет.

СОВЕТ СТАРИКА КРИСТОБАЛЯ И ПРИЧИНА, ПО КОТОРОЙ ОН ЕГО ДАЛ

Однажды изрек старик Кристобаль:«Не требуй ты долг с бедняка,Ибо, хранящая от нищеты,И грех отведет рука».

Однажды изрек старик Кристобаль:«Не будь ты к грешнику строг —Лишь Божьей милостью он, а не ты,Греха преступил порог.

Надежда на Божью милость меняПоддерживает до сих пор.Презрев ее рок, я в юности могНавлечь на себя позор.

«Я землю в аренду тебе отдам, —Мне помещик Энрике сказал, —Но я не шучу, гаранта хочу,Чтоб надежным был, как металл».

Я беден был, друзей не имел.На паперти шел разговор,У церкви Святого Андрея[46] в день,Что освятил Исидор.

«Пускай Святой Исидор за меняВам даст свое слово в залог.Святой в вышине другом будет мне,Ибо я на земле одинок».

Мы в церковь вошли, и пред алтаремКолени я преклонил.«Я здесь одинок, святой Исидор,Молю из последних сил:

Молю поручителем стать моим,Я правому делу служу.Но ты сурово меня покарай,Коль слово я не сдержу».

Увы! Я работал спустя рукаваИ в срок заплатить не смог.Страшился я гнева Святого, но всё жПомещик был более строг.

Из дома тогда улизнул я прочьУкрадкой в ночи — как ворНелегкая, видно, меня привелаК Святому Андрею на двор.

О клятве, что принял святой Исидор,Я вспомнил и задрожал.Близость его подогрела мой страх —Как заяц я побежал.

Всю ночь напролет я летел наугад,Подальше стремясь уйти.Но длань карающая меняГрозила настичь в пути.

Устал я, но верил, что ныне спасен,Мне казалось, что мчусь я прочь.С рассветом увидел же, что без концаВкруг церкви бегал всю ночь.

Раскаявшись, я на колени упал,Бил за поклоном поклон.И тут помещик пришел: «Кристобаль,Ты вовремя здесь!» — молвил он.

«Хозяин, грешен! — покаялся я. —Работал спустя рукава,Но в епитимье всю ночь я бежалВкруг церкви и жив едва».

«Коль ты ленился, — Энрике сказал, —Исправь же ошибку впредь.Не накажу тебя, но СвятойПусть хлебу поможет зреть».

В раскаянье я возвратился домой,Работал как вол, что ни день,Святой Исидор трудам помогал,Покарав мою прежнюю лень.

Однажды изрек старик Кристобаль:«Я не требовал долг с бедняка.Хозяина помнил и как егоБыла доброта велика».

Однажды изрек старик Кристобаль:«Я с грешником строг не бывал —О ночи у церкви думал всегдаИ помнил, чем рисковал».

АЛЬФРЕД ЭДУАРД ХАУСМЕН (1859–1936)