Преследование - Юрий Константинов

— Палач! — вырвалось у меня.

Он лишь рассмеялся, коротко и беззлобно, словно услыхав на диво безыскусный комплимент.

— Палач, — произнес назидательно, — профессия ничем не хуже остальных. Уже много веков тому без нее нельзя было обойтись. И тогда, свыше сорока лет назад, тоже. Любая профессия рождает какие-то вкусы, привязанности. Я привык убивать. «Каждому — свое» — было написано на воротах лагеря. «Каждому — свое» — начертано у входа в мою резиденцию.

— Это прошлое, Голдинг, прошлое! — крикнул я. — И оно не вернется, как бы вы за него не цеплялись.

— Я такой же Голдинг, как ты Гепард! — На этот раз обычная невозмутимость изменила старику, его слова зазвучали резко, как удары хлыста. — Я купил новое имя, и у меня хватит денег, чтобы купить прошлое, — по крайней мере для себя. Прошлое будет жить, покуда такие, как я, запомни, покуда мы в состоянии оплатить свои давние и новые грехи.

Однако, — Голдинг взглянул на часы, — я заболтался с тобой, пора уже прикончить этого болвана.

Он поднес бинокль к глазам и осмотрел горизонт.

— Странно, — пробормотал старик, — Буйвола нигде не видно.

— Он должен быть где-то здесь, — сказал кто-то из телохранителей. — Мы проследили, чтобы Буйвол углубился в саванну.

— Не забывайте, Отто, этот парень бежал из двух тюрем, — напомнил Голдинг. — Хитрый дока. Давайте проедем по его следу.

Отпечатки рифленых подошв на твердом, слежавшемся песке вели к небольшому, поросшему осокой озерцу и тут обрывались.

— Он где-то поблизости.

— Нет, собаки ведут себя слишком спокойно, — возразил Голдинг. — Хотя…

Он вскинул автомат и дал короткую очередь, скосив пулями высокие стебли. Через мгновение поверхность озерца вновь стала спокойной.

Запел мелодично зуммер телефона в вездеходе. Голдингу подали трубку, некоторое время он молча слушал, лицо старика заметно темнело.

— Доставьте его сюда, — коротко бросил он, — пусть Отто полюбуется.

Голдинг вышел из машины, присел у колеса, поставив автомат между коленями. Закурил сигару, нервно выпуская изо рта клубы дыма.

Побледневший Отто не сразу решился обеспокоить его вопросом:

— Что случилось, босс?

— Только то, что ты — идиот, — раздраженно ответил старик, — и лишил меня на сегодня охоты. Этот Буйвол обвел вас вокруг пальца. Он дошел до озера, а потом по своим же следам вернулся обратно и пробрался к пирсу. Если бы уголовник знал, что у дежурных снайперов пристрелян каждый метр пространства вокруг острова, то нашел бы способ бежать…

Через несколько минут к озеру доставили тело Буйвола. Пуля снайпера вошла в затылок, и на развороченное лицо уголовника невозможно было смотреть.

— Что с ним делать? — упавшим голосом спросил Отто.

— То же, что и с остальными, — буркнул Голдинг, бросая косой взгляд в мою сторону, — когда вдоволь насмотришься на результаты своей глупости, зашьешь его в брезент и выбросишь в океан. Надеюсь, у тебя хватит ума не дать Гепарду сыграть со мной подобную шутку.

Вездеход с Голдингом укатил.

Джек Кроу прервал свой рассказ и прислушался.

— Что с вами? — спросил Дэвис.

— Там, за дверью, какой-то шум, — прошептал гость.

— Это сосед, — объяснил журналист. — Он в это время всегда возвращается домой. У вас плохо с нервами, Кроу.

— Попали бы вы в такую передрягу, — отозвался тот.

— Что же было дальше?

— К полудню погода испортилась, пошел дождь. Ветер причудливо завывал в прибрежных скалах. Линда, сидевшая у окна, уставившись в какую-то невидимую точку на поверхности потемневшего океана, неожиданно забилась в истерике. Присматривающий за нами Отто кликнул врача, тот сделал ей успокоительный укол, и Линда мгновенно уснула. Я тоже пытался задремать, но мешал рев океана. Казалось, на остров надвигается ураган.

Очевидно, Отто решил, что можно не опасаться побега в такой шторм. А возможно, дал себя знать утренний нагоняй босса. Так или иначе, к вечеру наш охранник был заметно пьян и вполголоса напевал какую-то песенку на немецком языке.

Улучив момент, я схватил массивную медную пепельницу и ударил его в висок. Отто свалился. Я натянул на себя его куртку, взял оружие. Содержимое бумажника тоже показалось мне не липшим. Взвалив тело охранника на свою кровать, я прикрыл его одеялом. Потом попытался разбудить Линду, но из-за этого проклятого лекарства она спала, как убитая.

— Прости, Линда! — прошептал я и выскользнул в коридор.

Огромная овчарка бесшумно бросилась на меня, однако я предусмотрительно взвел затвор пистолета. На фоне рева бесновавшегося океана звук выстрелов казался треском ломающихся спичек.

Я осторожно толкнул дверь и выглянул наружу. Сплошная серая пелена дождя нависала над островом, в двух шагах невозможно было ничего разобрать. Я понял, что могу не опасаться снайперов и побежал к пирсу.

Над ним ходили огромные волны, ни одного суденышка не было поблизости. Ясно, их не рискнули оставлять у причала в такую погоду.

Я опустился на мокрые камни и заплакал. Слезы текли по щекам, перемешиваясь с дождем и соленой морской пеной.

Рука моя уже потянулась к пистолету, чтобы поставить наконец точку на всей этой истории, как вдруг почувствовал: что-то коснулось ноги. Я опустил глаза и увидел, что волны выбросили на берег надувную лодку. Словно само провидение посылало мне спасение. Конечно, отправляться на такой резиновой скорлупке в океан — сущее безумие, но разве был у меня выбор?

Несколько дней лодку, подхваченную каким-то мощным течением, носило в океане.

Потом ее заметили с судна, державшего путь на материк. Я выдал себя за рыболова-неудачника и, разумеется, назвался вымышленным именем. Мне не хотелось встретиться с парнями Голдинга в порту. Вы первый человек, к которому я рискнул обратиться, мистер Дэвис. Что мне делать? Я не могу жить, опасаясь собственной тени, мне опротивело скрывать свое имя!

— То, что вы рассказали, просто не умещается в голове, — произнес обозреватель. — Голдинг — нацистский преступник. Это невероятно!..

— Не так уж невероятно, — устало сказал Кроу, — если вспомнить, как относятся у нас к такого рода людям. Эй, что это, снова сосед? — вдруг спросил он, прислушиваясь к голосам за дверью.

— Нет… — начал было Дэвис удивленно, но тут двери стремительно распахнулись, и четверо здоровенных мужчин в форменных куртках, на лацканах которых сияла золотом готическая «Г», ворвались в гостиную.

Четким профессиональным движением один из них вышиб из дрожащей руки Джека Кроу пистолет. Затем, не говоря ни слова, мужчины, заломили Кроу руки за спину, с привычной слаженностью подхватили свою жертву, размахнулись и швырнули ее в окно. Коротко вскрикнув, пробив головой стекло, Джек Кроу полетел вниз с тридцатипятиэтажной высоты.