Сталин - Борис Вадимович Соколов

смертной казни их приговорили 18 июля за «объединение еврейских националистов на борьбу против национальной политики партии и Советского государства» и «шпионаж в пользу США». 13 января 1948 года великий режиссер и актер, глава ЕАК Соломон Михоэлс был убит в Минске сотрудниками МГБ. Убийство было инсценировано как несчастный случай – наезд грузовика, но тотчас распространились слухи, что Михоэлса убили. Чтобы перевести стрелки, МГБ само запустило слух, что режиссера убили «польские фашисты» (эта версия звучала и на процессе 1952 года).

Евреи стали также главным объектом репрессий и идеологических проработочных кампаний в послевоенном Советском Союзе. Они были очень удобны на роль главного внутреннего врага, в этом качестве фигурировали в обывательском сознании еще в дореволюционное время. К тому же евреи были единственным из советских народов, представители которого имели большое количество родственников на Западе, в том числе в Америке, и их нетрудно было представить в качестве «американской агентуры» в СССР.

В то же время, даже в период самых активных преследований «космополитов», Сталин не мог открыто провозгласить антисемитизм государственной политикой, а державный русский патриотизм – основой советской идеологии. И дело было не только в реакции зарубежного общественного мнения. Гораздо важнее было то, что сама легитимность большевистской власти внутри страны была связана прежде всего с марксистской интернационалистической идеологией. Тем более что в многонациональном государстве для успокоения массы нерусского населения приходилось сохранять федеративную форму (пусть и не содержание) его организации. Поэтому интернационалистические марксистские формулы соседствовали со здравицами в честь русского народа, первого среди советских народов, а антисемитизм прикрывался борьбой с «космополитизмом».

Сталин, так или иначе, по телефону, лично либо путем взаимной переписки общался со многими представителями советской культуры. Среди них – Максим Горький и Демьян Бедный, Михаил Булгаков и Михаил Зощенко, Борис Пильняк и Борис Пастернак. Список можно без труда продлить. Сталин определенно повлиял на судьбы советской культуры с середины 20-х и до начала 50-х годов, постепенно приведя ее к монументально-мертвому стилю и в литературе, и в живописи, и в архитектуре, и в музыке. Вождь лично вершил судьбу не только авторов, но и их произведений, и целых культурных явлений. Сталин верил, что великой коммунистической империи должна сопутствовать великая культура, которой предстоит стать первой в мире. Она прошла быструю эволюцию от порожденного революцией нигилизма к старой культуре и претензий на рождение всемирной культуры пролетариата до строго государственной советской культуры, больше всего напоминающей классицизм Российской империи XVIII века. В своем законченном варианте классическая советская культура существовала лишь последнее десятилетие жизни Сталина. Затем она все больше отходила от канона «борьбы хорошего с отличным» и от классической завершенности псевдореалистических форм, где точность деталей прикрывала жизненную неправду.

Приведение деятелей культуры к единому идеологическому знаменателю шло бок о бок с политическими репрессиями. Но известных писателей, артистов, художников, режиссеров сажали и расстреливали значительно реже, чем политиков или военных. И чаще всего поводом для репрессий людей литературы и искусства служила не их творческая деятельность сама по себе, а близость к кому-то из впавших в опалу политических функционеров.

Эйзенштейну было предложено писать сценарий об Иване Грозном. Подготовки к съемкам начали в апреле 43-го, а 13 сентября 1943 года Сталин одобрил сценарий: «Сценарий получился неплохой. Т. Эйзенштейн справился с задачей. Иван Грозный, как прогрессивная сила своего времени, и опричнина, как его целесообразный инструмент, вышли неплохо».

Сталину нравились фильмы Эйзенштейна. Это не подлежит сомнению. Как вспоминал еще в 1939 году режиссер Григорий Васильевич Александров, который, по мнению ряда современников, был не только другом, но и любовником Сергея Михайловича, «в 1926 году Иосиф Виссарионович просмотрел “Броненосца Потемкина”». С. М. Эйзенштейн, Э. Тиссэ и я были бесконечно счастливы, узнав, что товарищ Сталин дал нашей работе положительную оценку».

Производству фильма был дан «зеленый свет» как делу государственной важности. Уже 28 октября 1944 года состоялся просмотр первой серии на большом художественном совете во главе со Сталиным. Иосиф Виссарионович остался очень доволен. 20 января 1945 года в кинотеатре «Ударник», расположенном в знаменитом Доме на набережной, состоялась премьера фильма. В этом было что-то символическое. Почти все жильцы этого дома партийной и советской элиты пали жертвами Большого террора 1937–1938 годов, в котором просматривалось явное сходство с опричниной. А теперь здесь демонстрировали картину про творца опричного террора против неугодных бояр, с действий которого «великий кормчий» брал пример. Фильм был удостоен Государственной премии в январе 1946 года, но судьба его второй серии сложилась несчастливо.

После войны съемки вдруг стали всячески тормозиться. Это стало одной из причин того, что 2 февраля 1946 года Эйзенштейна разбил обширный инфаркт. Из Кремлевской больницы Сергей Михайлович 14 мая 46-го года писал Сталину: «Физически я сейчас поправляюсь, но морально меня очень угнетает тот факт, что Вы до сих пор не видели картины… К этому прибавляются еще всякие неточные и беспокоящие сведения, доходящие до меня, о том, что «историческая тематика» будто бы вообще отодвигается из поля внимания куда-то на второй и третий план… Картина является задуманной трилогией о царе Иване – между первой серией, которую Вы знаете, и третьей, которая еще должна сниматься и будет посвящена Ливонской войне. Чтобы оттенить оба эти широкие батальные полотна (в первой серии сюжет был вокруг взятия Казани, в третьей – вокруг первых побед русских в Ливонской войне. – Б. C.) – данная (вторая – Б. C.) серия взята в более узком разрезе: она внутримосковская, и сюжет ее строится вокруг боярского заговора против единства Московского государства и преодоления царем Иваном крамолы».

Этим письмом Эйзенштейн только накликал беду. В августе 1946 года Сталин, наконец, посмотрел только что смонтированную вторую серию фильма и очень расстроился: «Не фильм, а какой-то кошмар!»

Как бы в ответ на письмо Эйзенштейна Сталину 4 сентября 1946 года ЦК ВКП(б) принял постановление. Формально оно было посвящено идеологическому разгрому второй серии кинофильма Леонида Лукова «Большая жизнь», но там же досталось и Эйзенштейну за искажение русской истории и образов ее деятелей: «Режиссер С. Эйзенштейн во второй серии фильма «Иван Грозный» обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов, наподобие американского ку-клукс-клана, а Ивана Грозного, человека с сильной волей и характером, – слабохарактерным и безвольным, чем-то вроде Гамлета». Эти строчки явно были продиктованы самим генералиссимусом. «Историческая тематика» отнюдь не отошла на второй план, но в ней требовалось расставить строго определенные политические акценты.

Ранее исполнитель роли царя Ивана Николай Черкасов жаловался, что во второй половине фильма его герой превратился в