Смешанная пара - Кэтрин Беллами

– Я понимаю, что тебе неймется, крошка, – усмехнулся Эйс, взглянув на ее оголившиеся ножки, – но ты уж потерпи, пока мы войдем в дом!

– Я говорю серьезно! Мне не до шуток! – почти взвизгнула Алекс, одергивая платье. – Если фоторепортеры запечатлеют меня с тобой, отца хватит удар!

– Он все еще сердится?

– А ты как думаешь? Что он может испытывать к тебе, кроме ненависти, после того как ты его оклеветал!

– Тогда пригнись, я поставлю автомобиль в гараж; оттуда есть проход в дом.

Алекс кивнула и слегка расслабилась. Но тут Эйс совершил весьма странный на ее взгляд поступок. Он помахал репортерам рукой и крикнул им:

– Привет, ребята!

Господи, ну зачем привлекать к себе внимание? Ей было невдомек, что стараться избежать встречи с репортерами – верный способ насторожить их и возбудить повышенный интерес. Она зажмурилась от страха, ожидая вспышек и щелчков фотокамер за окнами машины, и открыла глаза лишь после того, как за ними закрылись ворота гаража.

– Можешь вылезать, – сказал Эйс. – Я чувствую себя совратителем чужой жены.

– Это уж тебе виднее! – вспылила Алекс, резко распрямляясь, но тотчас же вновь упала на спинку сиденья. Эйс усмехнулся и помог ей избавиться от ремня. Она густо покраснела, ощутив томление во всем теле от одного лишь прикосновения его пальцев. Он помог ей выйти из машины и неожиданно прижал к своей груди, обняв одной рукой за талию. Их уста сомкнулись в долгом и пылком поцелуе. Наконец Эйс отстранился и хрипло сказал:

– Вообще-то я собирался сперва накормить тебя ужином.

Алекс прильнула к его плечу и прошептала:

– Я не голодна.

– Тогда сразу в кровать?

– Да!

Он взял ее за руку и повел в спальню. Там царили прохлада и полумрак: умудренный Эйс заранее зашторил окна. Сев на край постели, Алекс часто дышала, наблюдая за ним огромными глазами, блестящими от возбуждения. Эйсу хотелось сорвать с нее одежду, но он сдержался. Опустившись на колени, он снял с нее туфельки на шпильках и стал поглаживать ее ноги, медленно и нежно.

– Ты просто волшебник! – чуть слышно сказала она, чувствуя, как его пальцы проникают под трусики. У нее перехватило дыхание, она схватила его запястье и потянула на себя.

– Еще рано, – прошептал он. – Ляг на спину и расслабься.

Она подчинилась и закусила губу, когда он приспустил ей трусики. Эйс довел ее до пика возбуждения и, неожиданно стянув трусики с ее ног, зарылся лицом в мягкие, уже чуть влажные волосики, языком дразня нежную плоть. Алекс вцепилась руками в покрывало и застонала от удовольствия. Но и столь сказочного ощущения ей было недостаточно: для полного блаженства он должен был войти в нее – так, как умел это только он. Эйс почувствовал ее неудовлетворенность.

– Ты должна просить меня войти в тебя, если хочешь этого, – помнишь наш уговор? – прохрипел он.

– Каждый раз? – не задумываясь, спросила она.

– Да, каждый раз! – кивнул он и, одним движением стянув с нее платье, разделся сам.

– Давай! – воскликнула Алекс нетерпеливо.

Эйс усмехнулся и исполнил приказ. Она приняла его с легким стоном блаженства, впившись ногтями в мускулистую мужскую спину. Его мощные толчки увлекли ее в мир полузабытья. Отрешившись от всего, она мотала головой из стороны в сторону и кричала в полный голос, пока на пике оргазма не изогнулась дугой. Содрогнувшись несколько раз, Алекс почувствовала, как обдало ее жаром, и блаженно улыбнулась, подумав, что если бы она уже не была беременной от Эйса, то зачатие произошло бы сейчас.

Эта мысль вернула ее к реальности, ей захотелось рассказать ему о младенце, который развивается у нее под сердцем, их общем ребенке, но страх за здоровье отца запечатал ей рот. Она нахмурилась, но лишь на мгновение, вспомнив, что он пробудет в Лондоне только до конца Уимблдонского турнира. Подумать о будущем она сможет, когда он улетит в Лос-Анджелес.

– Потрясающе! – выдохнула она, все еще дрожа от возбуждения.

Он улыбнулся и стал легонько целовать ей глаза, кончик носа и губы.

– А ты сексуальна, крошка! – пробормотал он вполне серьезно.

– Только с тобой, – призналась она. – Мне было очень хорошо.

– Вот и чудненько, – удовлетворенно кивнул он, слегка отстраняясь и разглядывая ее глаза и чувственный рот. Ее прическа растрепалась, помада стерлась с пухлых губ, и в таком виде она казалась ему особенно очаровательной.

– Ты по-прежнему обижена моим поступком в отношении твоего отца? – спросил он.

– Уже нет, – задумчиво ответила она. – Просто больно смотреть на его страдания. Я понимаю, что ты поступил так без злого умысла, и он, полагаю, тоже это знает… Но ему все равно сейчас нелегко… – Она передернула плечами и виновато улыбнулась. – Не надо больше об этом сегодня…

– О'кей, – вздохнул он. – Ты проголодалась, дорогая?

– Да, но не по еде. – Она прильнула к нему, стремясь вновь окунуться в ласки любви и сладкое забытье.

– У тебя выросла грудь, – заметил Эйс, трогая ее груди, живот и бедра. – Ты, вероятно, налегала на еду в мое отсутствие?

– Да, я слегка прибавила в весе, – смутилась она. Ей опять захотелось выложить ему всю правду.

– Полнота тебе к лицу, – сказал он без всякой задней мысли, и ей стало ясно, что момент для признания упущен.

Она полностью отдалась утехам любви: на сей раз он не торопился, насыщая ее медленно и прочувственно, до тех пор пока желание не выплеснулось наружу непроизвольно. Блаженство, пронзившее их обоих одновременно, было еще более острым, чем в предыдущий раз.

Алекс не могла пошевелиться после соития, отнявшего у нее все силы. Но Эйс заявил, что ему срочно нужно подкрепиться, ведь впереди у них вся ночь, и выставил на стол салат, шампанское, клубнику и сливки.

– Попробуй, это вкусно! – Он окунул ягоду в шампанское и положил ей в рот.

– В самом деле! – Она зажмурилась от удовольствия, ощутив сладость мякоти клубники, и принялась с аппетитом уплетать салат с нежным мясом омара.

Разговор незаметно перешел на нейтральные темы, и Алекс поинтересовалась успехами Эллы в теннисе. Он ответил, что девочка преуспевает.

– Мне показалось, что она влюблена в тебя по уши! Или это чувство у нее остыло?

– Нет, она меня обожает, – улыбнулся в ответ Эйс, отметив, что Алекс говорит о его подопечной вполне спокойно.

– А как поживает ее мачеха? Кажется, ее зовут Линдой? Ты добился ее расположения?

– У нее все отлично! Устроилась поварихой в теннисной академии. Заодно присматривает за Эллой.

– Здорово, что ей удалось выбраться из трущоб, – обрадовалась Алекс.

Заметив гримасу отвращения при упоминании места, где прошло его детство, Эйс воскликнул: