Русы во времена великих потрясений - Михаил Леонидович Серяков

Следует также отметить, что лодочные захоронения не только были распространены еще до эпохи викингов в англосаксонском Кенте, но и встречаются уже в V в. н. э. в Нижней Саксонии[402]. Последнее обстоятельство подтверждает высказанную зарубежными исследователями гипотезу об общем континентальном источнике обряда погребения в ладье для вендельского периода в Скандинавии и англосаксов. Кроме того, по мнению английской исследовательницы Х. Эллис-Дэвидсон, обряд погребения в ладье соотносится с культом богов ванов[403], о связи которых со славянами уже говорилось выше. Наконец, данный обряд на Балтике был свойствен не одним только германским племенам. В прусском урочище Ирзекапинис было исследовано 163 грунтовых погребения V – начала XII в., причем «в девяти погребениях выявлены сожжения в ладье, произведенные на стороне. Эта черта обрядности Ирзекапиниса соответствует его прусскому названию, переводимому на русский язык как «могилы гребцов». Как правило, в упомянутых погребениях конца X – начала XI в. представлены комплексы вооружения и снаряжения скандинавского происхождения, как, впрочем, и в некоторых могилах, имеющих прусские черты обрядности. (…) Описанные особенности сожжений в ладье на стороне (что для скандинавов несвойственно) на Ирзекапинисе указывают на участие в проведении скандинавского по происхождению ритуала местных жителей. Таким образом, в частности, был захоронен в погребении Y-16 скандинавский вождь, живший в прусской среде»[404]. Понятно, что туземные норманисты не преминули увидеть в этих захоронениях своих любимых скандинавов. Однако если обратиться к более детальному описанию могильника, то выяснится, что древнейшее в нем сожжение в ладье в погребении 161, датируемом первой половиной VIII в., никаких специфически скандинавских вещей не содержит. Погребение 16 «скандинавского вождя» датируется XI в. и хранит фибулу «куршского типа» и подвеску в виде ладьи-кнарра. Синхронное ему другое погребение 67 начала XI в. с сожжением в ладье типа кнарр (размер обломка ладьи – 1,05×0,5 метра) показывает весьма интересное направление контактов: в нем были обнаружены фрагменты ангобированного кругового сосуда киевского происхождения и сосуда с валикообразным венчиком, характерного для Германии XI–XII вв. Следует также отметить, что из трех типов керамических сосудов, обнаруженных в Ирзекапинисе, один близок к формам западнославянской керамики фельдбергского типа. В погребении 147, датируемом VIII в., находился валун с изображением трезубца, имевшего культовое значение[405]. Едва ли следует напоминать, что впоследствии данный символ становится знаком Рюриковичей. В непосредственной близости от Ирзекапиниса находился другой интересный археологический объект: «Селище-2 Малиновка/Wargenau (Варгенау) (прусск. “поселок варягов”) (Зеленоградский р-н Калининградской обл.)… Судя по идентичности керамических находок на расположенном в 0,3 км к югу от этого поселения могильнике Ирзекапинис, в его могилах хоронили своих умерших обитатели поселения Малиновка/Варгенау. (…) Согласно обнаруженным в остатках этой постройки фрагментам круговой керамики гданьского типа данный жилой комплекс датируется рубежом X–XI вв. В этом поселении, скорее всего, и проживали пруссы и скандинавы, захороненные в могилах Ирзекапиниса»[406]. Как видим, такая «мелочь», как использование гипотетическими прусскими «скандинавами» западнославянской керамики как в поселении, так и в погребении, нисколько не смущает норманистов, уверенно видящих всюду излюбленных ими викингов.

А. Пауль в своей статье привел примеры распространенности обряда погребения в ладье у западных славян: «Хотелось бы обратить внимание на то, что обряд погребения в ладье, традиционно связываемый со скандинавами, был хорошо известен и у балтийских славян не позднее чем с VIII века. В уже упоминавшемся Ральсвикском могильнике было найдено два лодочных захоронения: подкурганные кремация и ингумация в ладьях. Ингумация датируется концом X или началом XI в., в то время как датировка кремации невозможна и, следовательно, должно приниматься во внимание все время существования могильника в VIII–XII веках. Кремация произведена на месте, и по этому признаку захоронение может быть рассмотрено как славянско-скандинавский тип А. Из могильника другого значительного ремесленного поселения Гросс-Штрѐмкендорф рядом с Висмаром известно 6 лодочных захоронений – 5 урновых, оставленных в кораблях размером 5 – 15 м, и одна ингумация в расширенной однодеревке. Одно из этих урновых захоронений в лодке датировано по керамике концом VIII в., но и другие не могли относиться ко времени позднее начала IX в., так как позднее перестало существовать само поселение. К VIII в. относится и найденное в 2000 г. лодочное захоронение в Менцлине. Не менее 20 лодочных ингумаций в расширенных однодеревках известно с острова Узедом в устье Одера. Однотипные им лодочные захоронения найдены также и в других поморских городах – Цедыне, Волине, Кѐзлине. Также хорошо подтверждается археологией и бытовавший на юге Балтики обычай помещения в захоронения корабельных частей, от которых к моменту раскопок в большинстве случаев оставались лишь корабельные заклѐпки и, в более редких случаях, части деревянных планок»[407]. О том, насколько глубоко был укоренен данный ритуал у западных славян, показывает то, что пережитки погребения в ладье сохраняются у их онемеченных потомков даже до середины ХХ в.: «Интересное наследие языческих обычаев – это известный “Путь мертвых” между д. Гюлитц и Мойхефитц, в котором находилось кладбище и церковь, – сохранялось в этом регионе до начала 1960-х гг. (…) Но “Путь мертвых” из Гюлитца в Мойхефитц – особое явление. Когда кто-то умирал в Гюлитце, покойника нельзя было везти обычным церковным путем, которым ходят прихожане в Мойхефитц. Сразу за Гюлитцем процессия с гробом должна была свернуть с дороги к небольшому ручью. Гроб с покойником снимали с катафалка и помещали в ладью, которую тянули вверх по течению до деревни Мойхефитц. Здесь, в болотистой низине, из множества родников берет начало ручей Гюлитцер-Бееке – “Путь мертвых”»[408]. На Руси известно более двадцати случаев кремации в лодках, обнаруженных в основном в могильниках Плакун, Гнездово и Б. Тимерево. Хоть норманисты настаивают на их скандинавском происхождении, однако норвежская исследовательница А. Стальсберг обратила внимание на то, что ладейные заклепки в них «ближе к балтийской и славянской, нежели к скандинавской традиции»[409]. Украинский историк Г.И. Шаповалов привел целый ряд примеров захоронения в лодках у восточных славян в древности. Показательно, что случаи трупосожжения в лодках были обнаружены и в тех регионах Руси, где скандинавские либо приписываемые им артефакты не прослеживаются: в Белгороде-Киевском (кремация в лодке дружинника Х в.) и кенотаф с лодкой и вооружением воина Х – ХI вв. в кургане Галичина могила Ивано-Франковской области[410].

Особый интерес для нашего исследования имеют недавние открытия эстонских археологов. Осенью 2008 г. на острове Сааремаа у села Сальме случайно были обнаружены остатки древнего корабля, в котором находились кости людей и животных (рис. 22). К сожалению, часть захоронения была разрушена при прокладке электрокабеля и археологи приступили к изучению этого уникального памятника далеко не сразу. В ходе исследований выяснилось, что длина судна составляла 11,5 метра при