Лабиринты чувств - Татьяна Артемьевна Дубровина

Неправильно набран номер… Тройка, семерка… Дама!

Юлька в ужасе шарахается от нее, но дама вновь превращается в Квентина.

— Что с тобой? — ухмыляется он. — Обманщица!

— Почему? Ведь я… — пытается оправдаться Юлька.

Но тут бабушка поворачивает голову и распахивает руки, а в ее объятия влетает… Оля.

— Вот моя внученька, — радуется бабушка и строго говорит Юльке: — А ты иди себе, девочка…

И Квентин тоже теряет к Юльке интерес, он тянется к Оле. А она визжит пронзительным голоском:

— Мой! Мой! Квентин! Квентин!

— Отдай! — не помня себя, орет изо всех сил Юлька. — Квентин!!!

… - Вентиль! — не своим голосом верещит Валечка. — Перекройте вентиль!

В автобусе суматоха и неразбериха. Снаружи доносятся громкие ругательства.

Юлька тряхнула головой, отгоняя остатки сна.

«Слава Богу, это просто бред! — с облегчением подумала она. И тут же испуганно: — А что на самом деле? Что случилось?»

Она пробралась к выходу и спрыгнула вниз. И тут же ноги почти по колено утонули в жидкой грязевой каше.

Сбоку от дороги тянулась толстая труба на цементных подпорках, и из нее хлестала мощной струей горячая, дымящаяся на прохладном воздухе вода.

Около трубы, матерясь, возились несколько мужчин в спецовках и среди них администратор группы, ассистент оператора и Костя.

Колеса японского микроавтобуса явно не были приспособлены для российских непроходимых дорог Они по самый верх увязли в горячем месиве.

Мотор натужно урчал — водитель пытался сдвинуть автобус с места, подавая то вперед, то назад. Но безрезультатно. Он только дрожал всем своим изящным белоснежным корпусом, уже изрядно заляпанным комьями грязи, и завывал тоскливо и безнадежно.

— Ну, блин! Давай же!

Водитель изо всех сил рванул стартер, мотор визгливо взревел последний раз… и вообще заглох.

— Приехали, твою мать! — в сердцах выругалась Валечка. — Идите в автобус, Юлия Викторовна. Вон, все джинсы извазюкали!

— Ну, если уже приехали, то какой смысл сидеть внутри? — заметила Юлька, чрезвычайно польщенная этой Викторовной». — А что случилось?

— Трубу прорвало.

— Это я и сама вижу.

— Там на километр дальше дорогу размыло. Да еще этот японский неженка клюкнулся! — Валя с раздражением стукнула кулаком по некогда белому боку автобуса. — Говорили же директору, что лучше наш «газик» купить! Он, как вездеход, прет и прет себе. Так нет… Выпендрился, блин!

Юлька с трудом соображала, чем же это теперь для них обернется.

— А мы далеко отъехали?

— Да ни туда ни сюда! От Владика уже километров триста, а до поселка еще двадцать… Влипли…

— Хватит ныть, бабоньки, — подошел к ним Костя. — Выгружайте вещички, пойдем ножками.

И он первым выволок на себе пару сумок, кофр и огромную треногу от камеры. Вся группа, чертыхаясь, последовала его примеру.

Высокие резиновые сапоги, заботливо прихваченные из Москвы, так и лежали в сумке, а Юлька шлепала по колено в грязи.

Из липкой жижи поверх джинсов налипла мокрая корка, тоже как сапог. Пот заливал глаза, а мышцы на ногах ныли.

— Ну-ка, поднатужились! — подбадривал всех Костя. — Еще немного… Еще чуть-чуть…

Но дорога все тянулась и тянулась вперед, и конца-края ей не было видно…

Юлька с удивлением заметила, что вдоль обочины растут высокие пирамидальные тополя, совсем как на юге. И даже вдали виднеется какая-то гора. На Кавказ они вдруг перенеслись, что ли?… Только гора уж больно правильной формы…

— Террикон! — завопила Валя. — Ура! Поселок!

Шахтерский поселок показался за поворотом, и сразу дорога стала тверже, грязь мельче… И вскоре под ногами оказалась асфальтовая лента шоссе.

Ну и вовсе не двадцать километров! Это Валечка от испуга загнула.

Сразу от сердца отлегло, и шагать стало веселее.

Навстречу группе мчался военного вида вездеходик, а за ним… два самых настоящих танка.

— Это… что? — враз осипшим голосом спросила Юлька.

— Так военные же! Дорогу чинить едут, — ничуть не удивилась Валечка.

А Костя одним движением выхватил из кофра камеру и нацелил на танки объектив. Он ожидал, что сейчас, как обычно, какой-нибудь военный чин потребует прекратить съемку, но, заметив телевизионщиков, солдатики вылезли из люка на броню и заулыбались прямо в кадр.

Из вездехода высунулся пухленький мужичок в светлом плаще и шляпе и закричал:

— К столовой идите! Там накрыто! Иван Иванович, на постой…

Вездеход промчался мимо и скрылся за поворотом.

Рабочая столовая находилась в беленьком саманном бараке в центре поселка.

— Ой, сюда, сюда, — по-украински певуче зачастила круглолицая женщина в крахмальном халате. — Здесь пожитки складайте. А помыться на задний двор. Мы воды нагрели.

Парадокс! В нескольких километрах отсюда разливается по земле горячая вода, а здесь женщины тащат вскипяченные на печи ведра.

Все помылись, переоделись, ничуть не стесняясь друг друга, прямо там же, во дворе, и босиком прошлепали по крашеным половицам в «обеденный зал». Так шикарно называлась — просторная горница с застеленными клеенчатыми скатерками столиками. На каждом в вазочке красовались пышные букеты из оранжевых лилий и фиолетовых ирисов.

— Ой, саранки уже расцвели! — всплеснула руками Валя.

— А як же! — гордо сказала повариха. — У нас тут свой микроклимат. Все раньше, чем у вас, приморских…

Юлька рассматривала дикую, с мелкими черными крапинками внутри лилию, названную по-местному «саранкой». Сразу вспомнилась любимая в детстве «Дикая собака Динго». Там Таня положила Юре на носилки букетик собранных на сопках цветов. Вот, значит, они какие… Саранки… А ей всегда казалось, что они кудрявые и кругленькие, как баранки…

Такая же пышная и крахмальная, как повариха, официантка вынесла из кухни поднос с тарелками.

— Не побрезгуйте… — почему-то виновато потупилась повариха. — Поздно нас предупредили… Есть рагу из трепангов и тушеные папоротники.

Ничего себе! Брезговать такими деликатесами? Да их только в столичном «Метрополе» и подавать!

Юлька первой уселась за стол, но у остальных предложенное меню почему-то не вызвало такого же энтузиазма.

Во заелись?

А повариха с умилением смотрела на уплетающую за обе щеки Юльку, и ее сердце радовалось при виде чужого аппетита. Она даже подсела к ней за столик и подперла щеку пухлой ладошкой.

— Вкусно? В Москве такого не умеют?

— Да где им! — искренне подтвердила Юлька.

Если бы консоме, заказанное Квентином, хоть отдаленно напоминало эту прелесть, она бы не смогла его сжевать, не заметив, что ест…

Квентин… Она ему так и не позвонила…

— А где у вас телефон? Здесь межгород можно заказать?

— А нету, — безмятежно отозвалась повариха.

— Как нет? — оторопела Юлька. — Вообще?

— Да на шахте, в конторе…

— А далеко до шахты?

— Полчаса на машине. Только сейчас и там нету…

— А где же?

— А нигде… — с безразличным спокойствием развела руками повариха, которой этот телефон был нужен, как козе баян. — Трубу