Вернуться в осень - Павел Стретович

— Короче, вы не верите Богу, Сергей, — сказала Илламия. — Не верите в Эргану и благословение. Не верите, что если что-то дается небом, то это еще не все. Потому что вместе с подарком даются и силы, чтобы его понести, и радость — что его подарили. И это — навсегда, у Неба ничего не бывает временным. Но вы не верите Небу, Сергей.

Сергей нахмурился. Опять всплывает старая песня?

— Да верю я Богу, верю — не надо про это. Верю я Богу. Вы этого не знаете, но для меня весь мир вокруг доказывает это. Но я верю и жизни. И в то, что люди — везде люди. И старое всегда останется старым. И каждому — свое.

— Тогда верьте этому, верьте жизни — но верьте полностью, а не частями. — Илламия сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. — Ибо история изобилует примерами. Великий художник Эрко Гата до сорока лет рисовал в подворотнях — только за горячий обед, прежде чем получил признание. Маршал Ажан Го — сын кузнеца из небольшой деревушки. Сам Командор из Империи долго служил простым вестовым при штабе обычной имперской бригады… Лучший голос Шеола Арма Брок всю жизнь горячо любил свою жену — простую танцовщицу из кабаре… Старое не обязательно останется старым, Сергей. И никто не может знать, какое именно свое будет потом у каждого.

Сергей улыбнулся — с ней было трудно спорить.

— Это все великие люди. Они были рождены для великих дел и стремились к великим делам. Дело в том, что я ни к чему не стремлюсь и ничего великого не хочу. Я очень тихий — в душе. Мне нужен только мир и спокойствие, и лучше — если без сильных треволнений.

— Другими словами — семейное счастье. — Принцесса согласно кивнула и тоже улыбнулась. — Вот мы и пришли к главному. Потому что именно это и нужно Энии. Потому что именно об этом и мечтает в душе всякая женщина. Независимо от знатности и положения. Нам совсем не нужны большие амбиции и великие стремления, глубокие запросы и людская слава, поверьте мне…

Сергей улыбался, глядя на нее. Кажется, он был разгромлен в пух и прах и тихо ползал, собирая свои осколки. Он не хотел ей говорить, чтобы не выглядеть упрямым ослом, но все равно остался при своем мнении.

— Все великие известны, — тоже улыбаясь, закончила свою мысль Илламия, — потому что они известны. Но есть большое множество неизвестных, судьбы которых тоже не похожи на «каждому — свое». Вы далеко не первый в истории, поверьте мне, Сергей. Просто они неизвестны, потому что не хотели известности, не считая себя великими. Они тихо жили и творили тихое счастье. И этим — более велики, чем любой из известных.

— Я, наверное, теперь должен поднять руки вверх и просить пощады? — примирительно спросил он.

— Не мешало бы. Но вы просто не уезжайте, — тихо и очень серьезно ответила она.

…В своей комнате он с размаху повалился на диван — с ума сойти. Взять и сойти с ума! Разве такое возможно? Разве такое можно представить? Разве такое можно вообразить? Две принцессы, самые что ни на есть настоящие принцессы уговаривают его. Уговаривают, чтобы он не уезжал, а попробовал стать самым настоящим мужем для самой привлекательной женщины двенадцати королевств Подгорья. И привлекательной, как оказывается, не только внешне… Сказка. Самая настоящая сказка — иначе не назовешь. А он при этом упирается как упрямый осел и кричит «не надо»! Дела…

«А ты сам хочешь этого? — спросил он самого себя. — Хочешь? Разберись сам с собой. Не знаю, я просто не знаю. Я все не знаю — сам. Было бы ложью сказать, что я не хочу быть рядом с Энией, и ее всегда иметь рядом, и вообще… Я наверное, никогда себе не прощу, если все-таки упущу ее. Она — это просто мечта, мечта любого… Тогда в чем же дело?

В том. Я просто не хочу дворца, я не представляю той жизни, которая была и о которой я всегда мечтал — во дворце. Я не представляю семьи, близости, любви — во дворце. Когда сливаются вместе души, мечты, желания, чаяния… Когда все вместе вечером лепят пельмени и смеются друг над другом — у кого как получается. Или дружно вытряхивают ковры в выходной и кидаются снежками. Или устроили просмотр комедии по телевизору и вставляют свои реплики, и гогочут — если Маша опять загнула что-то этакое. Или ждут с работы маму или папу, чтобы дружно повиснуть на шее, а потом поглядеть, как они среагируют на сюрприз-хохму в туалете. Или — пусть даже ругаются, но потом обязательно мирятся и просят прощения…

Разве возможно такое там, где бесчисленные коридоры и лестницы, охрана на каждом повороте, разные няни, какие-то там гувернантки, фрау-леди или леди-фрау, слуги, лакеи, аристократы и интриги — как обязательное дополнение ко всему вышеперечисленному…»

В дверь настойчиво постучали. Он повернул голову и удивленно посмотрел на нее, затем быстро сел. Настойчивый стук наверняка говорит о важности. Молодцы гвардейцы — они даже стуком могут как-то предупредить и подготовить… Он откашлялся:

— Да? Открыто.

Распахнулись обе створки — в комнату церемонно вошел какой-то важный господин в длинной ливрее.

— Лорд Серый Ант? Вас просит прибыть его величество.

…В просторной королевской приемной ожидало аудиенции множество народа — видимо, дворян совершенно различного калибра, содержания и дохода. Представительные дамы, какие-то господа, военные — в воздухе стоял приглушенный гомон, смех, негромкие восклицания множества разных пустых, полупустых и совсем непустых светских бесед и разговоров.

Важный господин сразу провел Сергея к высокой резной двери — там их уже ожидал другой чиновник, в броском красном камзоле.

— Лорд Серый Ант? Как вы себя чувствуете? Отдохнули?

Сергей кивнул головой, ощущая почему-то, как застучало в груди сердце. Его гвардейцы остановились на пороге приемной и, окинув зал взглядом, закрыли перед собой двери. В приемной начали стихать разговоры, его спина просто почувствовала множество удивленных уколов.

— Постарайтесь вести себя спокойно, без фамильярности, но и без подобострастия — его величество не любит лести. Готовы?

Он опять кивнул головой. Господин в красном камзоле распахнул створки резных дверей.

— Ваше величество — лорд Серый Ант!

«Надо как-нибудь узнать, что это означает, — подумал он про себя, проходя внутрь. — Что за титул и что он дает…»

Король Ангурд что-то писал за большим письменным столом, правда, огромных размеров, но совсем не на троне — как представлял себе поначалу Сергей: с жезлом в одной руке и скипетром в другой… Это кабинет — хоть и большой, но кабинет. Интересно, а у них бывают тронные залы?

Он остановился у дверей — к столу вела ковровая дорожка и, наверное, нужно подождать какого-нибудь пригласительного жеста. Стены украшали боевые шиты, различные мечи и кинжалы, в специальных арочных нишах застыли доспехи, копья и топоры — король был воином и явно любил оружие.

— Проходи к столу, что ты встал у дверей?

Сергей подошел.

— Как отдохнул? Все в порядке? — Король прекратил писать и теперь рассматривал это что-то в вытянутой руке. Какая-то схема.

— Спасибо, ваше величество, все было очень хорошо.

— Позавтракал? Как Илламия, не напугала до смерти? Она иногда такое может вытворить… Садись в кресло.

— Что вы, у вас прекрасные дочери. — Он сел на краешек. При короле Ангурде почему-то совсем не хотелось закидывать ногу за ногу. Интересно, во дворце может что-то остаться неизвестным для него?

— Эния с утра на совете. У нас появились кое-какие проблемы — да ты в курсе. Маркиз Ар-Роз перешел все пределы терпимости.

— Я понимаю.

Ангурд перестал рассматривать это что-то и протянул лист Сергею:

— Посмотри.

Сергей осторожно взял лист в руки — так и есть, какая-то схема. Непонятные значки, кружок в центре, вокруг него дугой изгибается какое-то поле или территория. В пространстве поля за изгибом — еще несколько таких же полукруглых линий.

— Ни о чем не говорит?

Сергей вгляделся. Король Ангурд умен и не будет спрашивать у него что-то, заведомо неизвестное. Сергей рохер, значит, это что-то, связанное с Рохом. И если это поле — Рох, то он только в одном месте образует полукруг.

Сергей протянул листок королю:

— Похоже на схематичное изображение Роха в районе Брахма-Гута. Только там он отступил, образовав дугу.

Король усмехнулся:

— Молодец, умен. Это тебя красит. Посмотри сюда.

Он сгреб в сторону какие-то бумаги — на столе лежала развернутая карта.

— Это Брахма-Гут. Рох отступил за всю историю два раза. Первый раз в Ушет-Гурде — есть такая крепость в горах, далеко отсюда. Ты, возможно, знаешь. Второй раз здесь. Слышал про митру?

Сергей кивнул головой, глядя в карту и пытаясь разобраться в схеме кривых улочек. Король поднялся с высокого кресла и прошелся по кабинету, что-то обдумывая про себя, потом остановился возле стола и взглянул ему в глаза.