Шеф с системой. Рецепт победы - Тимофей Афаэль

— Всеволод не из тех, кто ломается! — рыкнул Глеб, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— У каждого есть то, чем он дорожит больше собственной жизни, князь, — мягко, но настойчиво произнес советник. — Семья. Дети. Даже самый стойкий дуб рухнет, если подрубить его корни.

Морозов долго молчал, перечитывая письмо. Сомнения, посеянные стариком, ядовитым плющом оплетали его душу, но отчаянное желание реванша было сильнее.

— Даже если это ловушка, — сказал он наконец, и его голос стал глухим и твердым, — у нас нет выбора. Что нам остается? Сидеть здесь и ждать, пока они придут за нашими головами? Я так не умею.

— Но князь…

— Хватит! — рявкнул Глеб, ударив ладонью по столу. — Решено! Готовьтесь к бою. Род Морозовых либо вернет себе честь, либо с честью погибнет под стенами их проклятой крепости. Но мы не будем сидеть здесь, как крысы в норе!

Он отошел к окну, держа в руках письмо. За стеклом медленно кружились первые редкие снежинки.

— Всеслав, — сказал он, не оборачиваясь. — Ты служил моему отцу. Что бы он сделал? Только честно.

Старый советник тяжело вздохнул.

— Ваш отец, мой князь, умел считать. Он бы взвесил все до последнего зернышка.

— И что бы решил⁈

— Не знаю, но он часто говорил: «Лучше быть живым псом, чем мертвым львом».

Глеб резко обернулся, его глаза сверкнули.

— Ты предлагаешь мне стать псом⁈ Поджать хвост и ждать, пока хозяин кинет мне кость⁈

— Я предлагаю подумать о роде! — голос старика окреп. — О женщинах и детях! О тех, кто останется после нас! Честь можно восстановить, князь. Мертвым же она ни к чему.

— О каком будущем ты говоришь⁈ — зло рассмеялся Морозов. — Боровичи нас предали. Соседи смотрят на нас, как на прокаженных. Мои собственные воины боятся колдовства и готовы разбежаться! Какое будущее у рода, который не может защитить свою честь⁈

Он подошел к столу и ткнул пальцем в карту.

— Посмотри! Их крепость — это ключ ко всему. Торговые пути, богатые земли… Если мы возьмем ее…

— Если, мой князь. Если.

— Да, если! — взорвался Морозов. — А разве мой отец не рисковал⁈ Разве он сидел за печкой, когда другие ковали себе славу⁈

Он обернулся к капитанам.

— Богдан! Сколько у нас мечей, готовых к бою?

— Около ста пятидесяти, князь, — ответил капитан. — Не считая тех, кого нужно оставить для охраны усадьбы.

— Этого мало для штурма, — заметил Всеслав. — У Соколовых почти две сотни воинов за крепкими стенами.

— Но по письму, половина из них еле на ногах стоит от хвори! А ворота будут открыты! — возразил Глеб.

— А если письмо — ложь⁈

— Тогда мы умрем! — просто ответил Морозов. — Но умрем как волки, в бою, а не как овцы, которых режут в хлеву!

Игорь, до этого молчавший, подошел к отцу.

— Отец, я с тобой. Лучше рискнуть, чем медленно гнить здесь от бездействия и позора.

— Ты еще не знаешь настоящей цены поражения, мальчик, — печально сказал Всеслав.

— Знаю! — вспылил юноша. — Я был там! Я чувствовал сталь его клинка! И что теперь? Сидеть и ждать, пока они придут, чтобы закончить начатое?

— Они могут и не прийти…

— Придут! — мрачно отрезал Глеб. — Соколовы не прощают. Рано или поздно они придут за нами. А это, — он потряс письмом, — наш единственный шанс нанести удар первым.

Он снова посмотрел на пергамент.

— Детали… детали не лгут. Упоминание о болезни, смерть Демьяна… Всеволод знает, как я мыслю. Он дает мне именно то, чего я жду.

— Но шрам, князь, — не сдавался Всеслав. — Пыткой можно вытянуть любую тайну…

— Всеволод не из тех, кто сдается! — отрезал Глеб.

Капитан Богдан откашлялся.

— Мой князь, а что, если… пойти на хитрость? Взять не всех людей, а две трети? Если это ловушка, мы потеряем меньше…

— Нет! — покачал головой Морозов. — Или все, или ничего. Если мы бьем, то бьем всем кулаком. Половинчатые меры — удел трусов!

Он подошел к потемневшему от времени портрету своего отца на стене.

— Он захватывал города. Он расширял наши земли. А я? Я позволил втоптать наше имя в грязь?

— Князь, — тихо сказал Всеслав, — ваш отец был мудр. Он знал, когда нужно нападать, а когда — отступать.

— Отступать некуда! — взревел Глеб. — За спиной — только могила!

Он резко повернулся к капитанам, и его глаза горели безумной решимостью.

— Решение принято. Собирайте всех, кто может держать оружие. Через десять дней мы выступаем.

— Князь, — попытался возразить Всеслав, — может, хотя бы разведку?

— Времени нет! — отмахнулся Морозов. — Всеволод пишет — новолуние. Значит, новолуние. Мы упустим момент!

— Но…

— Хватит! — рявкнул Глеб так, что зазвенели кубки. — Я здесь князь! И я принимаю решения! Кто не согласен — может остаться здесь и ждать, пока Соколовы придут за его шкурой!

Наступило тяжелое молчание. Все понимали — спорить бесполезно.

— Богдан, — уже спокойнее сказал Морозов. — Начинай подготовку. Оружие, припасы, кони. Через неделю мы должны быть готовы.

— Слушаюсь, мой князь.

— Игорь. Ты едешь со мной. Пришло время доказать, что в твоих жилах течет кровь Морозовых.

— Конечно, отец! — ответил юноша, и его глаза горели надеждой на искупление.

— А остальные… — Глеб обвел взглядом присутствующих, — готовьтесь к последней битве. Либо мы возвращаемся победителями, либо не возвращаемся вовсе.

Когда все разошлись, и гул голосов затих, в зале остались только Глеб и старый Всеслав. Снаружи, за высоким окном, беззвучно падал снег.

— Князь, — тихо сказал советник, и его голос, обычно ровный, прозвучал устало. — Я помню, как ваш отец стоял у этого же окна перед походом на кочевников. Он тоже был готов рискнуть всем.

Глеб не обернулся.

— И он победил.

— Победил, — согласился старик. — Но он оставил меня здесь, с третью дружины. На всякий случай. Он никогда не ставил на кон весь род.

Глеб резко повернулся, и в его глазах блеснула боль.

— Что ты предлагаешь, Всеслав? Оставить здесь горстку воинов, чтобы они смотрели,