Шеф с системой. Рецепт победы - Тимофей Афаэль

глаз. — С умным врагом, который проиграл достойному противнику, или с заносчивым дураком, который споткнулся о собственные амбиции. От этого зависит, как именно ты закончишь свои дни. И что станет с твоим именем.

Всеволод замер. Он понял, что это было начало торга.

— Что ты хочешь, Степан?

— Я хочу, чтобы ты помог нам закончить эту войну, которую сам и развязал, — ответил управляющий. — У тебя остались союзники. Морозовы, которые точно собираются нас атаковать. Я в этом уверен. А еще некоторое количество предателей в стенах крепости. Они все еще представляют угрозу.

Всеволод понял, к чему ведет разговор. На его лице появилась кривая, горькая усмешка.

— Ты хочешь, чтобы я их выдал? Чтобы я совершил еще одно предательство?

— Я хочу, чтобы ты сделал выбор, — поправил Степан Игнатьевич. — Между верностью тем, кто уже списал тебя со счетов, и будущим твоей собственной семьи. Я предлагаю тебе последний шанс показать, что ты действительно умеешь мыслить стратегически, а не только плести интриги.

— А что я с этого получу? — спросил Всеволод, и в его голосе, до этого полном ярости, впервые прозвучала слабая нотка делового интереса.

— Это зависит от того, насколько ценной окажется твоя помощь, — уклончиво, но с намеком ответил Степан Игнатьевич.

Всеволод долго молчал, обдумывая предложение. Наконец он поднял голову.

— Допустим, я соглашусь. Что именно ты хочешь?

— Помоги нам закончить эту войну, — сказал Степан, его голос был тихим, почти вкрадчивым. — Помоги нам уничтожить Морозовых.

Всеволод криво усмехнулся.

— И зачем мне это? Чтобы облегчить твою работу, Степан?

— Чтобы спасти то, что еще можно спасти, — управляющий подался вперед. — Твоя жизнь кончена, Всеволод. Ты это понимаешь, но у тебя есть жена, есть дети.

— Не смей их трогать! — прорычал Всеволод, дернувшись в цепях.

— Я и не трону. Если ты поможешь, — спокойно ответил Степан. — Помоги нам, и я лично попрошу князя о милости для твоей семьи. Их не казнят, не сделают рабами. Им позволят уехать с частью имущества и жить под другой фамилией. Они смогут забыть о позоре своего отца. Ты можешь подарить им будущее, которого сам себя лишил.

Всеволод молчал, тяжело дыша. Это был удар ниже пояса, но он сработал.

— А если я откажусь?

Степан Игнатьевич откинулся на спинку стула, и его лицо стало холодным и безразличным.

— Тогда ты умрешь как предатель, чье имя будет проклято, а твоя семья разделит твою участь. Я лично прослежу, чтобы память о тебе выжгли из всех летописей. Через поколение никто и не вспомнит, что был такой воевода — Всеволод Соколов.

— Какие гарантии? — прохрипел Всеволод.

— Мое слово, — просто ответил Степан. — И слово князя. Этого достаточно. Подумай, Всеволод. Ты уже проиграл. Единственное, что ты еще можешь сделать, — это выбрать цену своего поражения.

Всеволод долго молчал, глядя в пол. Наконец он поднял голову.

— Хорошо. Но у меня есть условие.

— У тебя нет права ставить условия! — резко ответил управляющий.

— Есть, — упрямо сказал Всеволод, и в его глазах блеснул огонек былой уверенности. — Потому что без меня вы не заманите Глеба в ловушку. Он слишком хитер и почувствует подвох.

Степан Игнатьевич прищурился.

— Говори.

— Я не выдам тех, кто доверял мне здесь, в крепости, — твердо сказал Всеволод. — Я проиграл. Я. Один. Я дам тебе Морозовых — они мне никогда друзьями и не были, но своих людей я не трону. Это моя цена.

Управляющий задумался. Предложение было заманчивым, но и рискованным. Оставить в крепости нераскрытую сеть заговорщиков…

— Ты торгуешься, сидя в цепях. Смело, — сказал он наконец. — Но… разумно. Морозовы — главная угроза. Хорошо. Мы оставим твоих шавок в покое. Пока.

— Согласен, — кивнул Всеволод. — Я заманю их в ловушку, которую вы расставите. По нашей с ним договоренности, когда Святозар умрет, я открою восточные ворота. Это должно было быть зимой, но можно и ускорить события. Просто передам им сообщение.

— Как ты передашь им сообщение так, чтобы они поверили?

Всеволод позволил себе слабую, гордую усмешку.

— У меня есть способ надежнее любого гонца. Птица, которая знает лишь одну дорогу — прямо в голубятню в главной усадьбе Морозовых.

— Тогда к делу, — голос Степана Игнатьевича был холоден и лишен всяких эмоций. — У нас мало времени. Рассказывай план Морозовых. В деталях.

Всеволод откинулся на стену, и на его губах появилась кривая, полная горечи усмешка.

— План? О, план был изящен в своей простоте. Зима. Дороги непроходимы. Крепость отрезана от мира. Глеб подходит с армией, а я… я просто открываю ему восточные ворота. Никакой осады, никакой лишней крови. Чистая, тихая смена власти.

— И ты верил, что он оставит тебя в живых? — спросил управляющий.

— Я верил, что смогу его переиграть, — мрачно признался Всеволод. — Он обещал мне место наместника.

Степан Игнатьевич кивнул, оценив его откровенность.

— Хорошо. Теперь главный вопрос. Как мы заманим этого волка в капкан?

— Нужно заставить его поверить, что все идет по плану, — ответил Всеволод. — Что князь при смерти, а крепость в хаосе.

— И ты думаешь, Глеб поверит в простое письмо «Приходи, все готово»? — скептически заметил управляющий. — После своего провала в Заречье он будет осторожен, как никогда.

— Он будет осторожен, — согласился Всеволод. — Но он также будет отчаянно желать реванша. Ну а я дам ему наживку, от которой он не сможет отказаться.

Всеволод на мгновение задумался, и в его глазах блеснул огонек стратега.

— Он ждет вестей не только от меня, — сказал Всеволод. — Он знает, что Демьян был моим человеком. Мы должны обрубить этот канал и одновременно показать мою решительность.

— И как ты это сделаешь?

— Я сообщу ему о смерти Демьяна, — холодно ответил Всеволод. — Напишу, что старый дурак начал подозревать неладное, задавать лишние вопросы. Что мне пришлось его убрать, чтобы не сорвать план. Это покажет Глебу, что я не остановлюсь ни перед чем. Он уважает только силу.

Степан Игнатьевич внимательно смотрел на него, оценивая всю глубину цинизма этого хода.

— Хорошо, — кивнул он. — Это сработает. Что еще?

— Еще я сообщу о ложной болезни в дружине, — продолжал