Последний долг - Пэппер Винтерс

уважают, но это совсем другое, это не преданность через привязанность. И он это прекрасно знал.

Работая рукой усерднее, Нила тихо заплакала. Чем он угрожал ей? Почему она согласилась?

Я знал мою девочку. Он не угрожал конкретно ей, нет, свою боль она бы приняла с лёгкостью. Скорее всего, угрожал мне, хотя и говорил, что я не буду участвовать в этом Долге. Ублюдок. Больной на всю голову.

Нила!

Я закричал, когда Кат уткнулся лицом в изгиб её шеи и вдохнул её запах, но проклятый кляп заглушил мой крик.

Нила всхлипнула и задрожала.

Сейчас я был готов убить бессчётное количество невинных лишь за возможность подняться и вонзить кинжал в сердце отца.

От беспомощности на глаза навернулись слёзы.

Кат убрал непослушные пряди с её шеи и поцеловал бриллиантовый ошейник.

― Хорошо. Как же хорошо. Надеюсь, ты уже мокрая, Уивер. Поскольку я уже не могу терпеть.

И тут всё изменилось.

Нила остановилась и даже перестала дрожать. Воздух в помещении вмиг загустел.

― Я… Я не могу. ― Выдернув руку из штанов Ката, она с силой оттолкнула его. ― Не буду!

Кат пошатнулся, явно застигнутый врасплох. Очертания его эрегированного члена просматривались сквозь ткань джинс.

― Подумай ещё раз, дорогая. Ты уверена? ― угрожающе переспросил он.

Нила кивнула, яростно вытирая правую руку о леггинсы.

― Уверена. Я не доставлю тебе удовольствия, что бы ты ни говорил. Этого не будет!

По лицу Ката пробежали тени. Он наклонил голову, глядя на Нилу исподлобья.

― Будь по-твоему. ― Шагнув к ней, схватил мою любимую за запястье. ― Сюда, пожалуйста.

Нила обернулась. Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза, и явно заметив смену мной положения. Её прекрасное лицо исказило горе и, несомненно, вина. Мне жаль.

Я покачал головой. Не нужно. Здесь нет твоей ви…

Кат дёрнул её, заставив отвернуться и разорвав наш момент.

Нила споткнулась, когда Кат толкнул её к столу, стоящему посередине комнаты, и, подтащив рывком стул, пихнул, заставив сесть.

― Сядь.

Она тяжело дышала, покрывшись пятнами от страха и гнева.

― Кат… прошу, чтобы ты ни собирался сделать ― не нужно. Пожалуйста.

― Вы повторяетесь, мисс Уивер, ― зло смахнув с грязного стола принадлежности, явно оставленные рабочими, прошипел Кат.

Заправив своё хозяйство трясущимися руками, он застегнул молнию на джинсах, и звяканье пряжки отдалось эхом.

― Ты могла бы заплатить Третий Долг по-хорошему. И я даже не причинил бы тебе вреда. Я бы даже доставил тебе удовольствие.

― Удовольствие? ― сплюнув на пол, парировала она. ― Когда это у нас изнасилование стало удовольствием? Твои прикосновения противоестественны.

Вдохнув гнилого и совершенно бесполезного воздуха через нос, я напрягся. Дерзость Нилы одновременно поражала меня и невероятно бесила. Нельзя пререкаться с моим отцом ― только хуже будет. Не важно, свидетелем чего я могу стать, и как бы мне больно не было видеть любовь всей моей жизни во власти моего больного папаши… наблюдать за этим ― может быть всё гораздо хуже.

По-крайней мере, Нила останется цела и невредима.

Ты сам-то в это веришь?

Её сила и заключалась в дерзости ― она умела ответить и постоять за себя. И если она позволит Кату взять себя добровольно… сомневаюсь, что после этого моя девочка сохранит свой мятежный дух.

Ох, боже, мне так жаль, милая.

Извиваясь на полу, я пытался подобраться ближе, не оставляя попыток освободиться. Но тело работало против меня, слабея слишком быстро.

Тяжело дыша, Кат смахнул назад волосы, явно пытаясь сосредоточиться.

― Дай руку.

Нила застыла.

― Что? Зачем? Я больше к тебе не прикоснусь.

― Не ладонь, Нила. Руку.

Она медленно покачала головой, демонстративно скрестив руки на груди.

― Ты спросил, я отказалась. Я не дам тебе руку.

― Нет, не так. Я не спрашивал. Я сказал. ― В голосе отца послышались гневные нотки. Я удивлён, что он позволил Ниле перечить ему так долго. Как бы он не отрицал ― у него к ней чувства. Чувства, которые он до сих пор питал к её матери. Кат хотел её. Хотел её удержать. Но его убивал тот факт, что дочь влюбилась в его сына, тогда как мать проклинала его в день, когда он лишил её жизни.

Он дал ей выбор…

В памяти всплыл разговор между Катом и Эммой. Разговор, который я не должен был услышать. За неделю до уплаты Последнего Долга отец пришёл к своей пленнице и признался, что слишком сильно любит её, чтобы привести приговор в исполнение. Он хотел большего. Больше времени. Больше близости. Он был готов отложить выплату, если она согласится полностью принадлежать ему.

Выйдет за него.

Будет его, когда бы он того ни пожелал.

Единственное условие ― она больше никогда не увидит ни Текса, ни детей.

Но Эмма слишком сильно любила свою семью, и свидетельством тому стал её выбор ― смерть.

— Да ёб твою мать, дай сюда руку! — заорал Кат, бросившись на Нилу, хватая её за руки. Моя девочка боролась, но что она могла противопоставить его силе?

Прижав её запястье к грязном столу, Кат прорычал:

― Ты же слышала ту часть рассказа, где говорилось о контрабанде?

Нила извивалась, пытаясь вырваться из его хватки.

— Да, я слышала.

— Тогда ты понимаешь, каким будет Четвёртый Долг.

Она задержала дыхание.

― Нет… не понимаю…

Он усмехнулся, без особых усилий прижимая её руку к столу.

― Нет, понимаешь, ― сказал Кат и, удерживая Нилу одной рукой, второй потянулся к боку. Вытащил тонкую палочку из её пристанища и прижал к губам моей женщины. ― Открой рот пошире.

― Что? Нет. ― Замотала головой она.

Кат сильно сжал её предплечье,